По лезвию денег - Сергей Павлович Бакшеев

острить Лис.

— Не ерничай. Какое у нас самое узкое место?

— Купюроприемник. Те банкоматы, которые хавают наши бубли с узкой щелью. Пока бубли туда впихнешь…

— Купюроприемник, — задумался я. — Слушай, если существует купюроприемник, то должен быть купюроподатчик.

— Нет такого устройства.

— Значит, надо его придумать. Ты рассказывал, что вы когда-то утащили целый банкомат.

— Апостолы на эвакуаторе увезли.

— И где он?

— Кассеты с деньгами вынули, остальное разобрали на части и спрятали, чтобы не нашли.

— Купюроприемник там был?

— А к чему вопрос? — заинтересовался Лис.

— Купюроприемник — по сути зеркальная копия купюроподатчика.

— А ведь точно! Если добавить элемент питания и немного доработать…

— Вот этим и займись.

Вскоре мы выполнили нашу задумку. Инженерный талант Волкова и умелые руки братьев Носковых довели мою идею до технического образца. Теперь у нас был компактный купюроподатчик, который с приятным шелестом передавал нужное количество бублей в банкомат. За техникой будущее. Мы могли прежними силами нарастить сбыт.

Штрафные санкции Ларина меня уже не пугали. Поэтому, когда количество карт увеличилось до восьмисот, и он спросил: «Не надорвешься?», я нагло ответил, принимая деньги: «Сумка тяжелая, но вы приучили меня к постепенному увеличению веса».

Наверное, я перегнул палку, повел себя неучтиво по отношению к звезде бизнеса. Будучи бесцеремонным с другими, Ларин не терпел наглость к себе. А скорее всего, в нем просто взыграла жадность.

Я не знал, что именно после этого случая он приказал Виктору Мельнику:

— Проследи за Доктором, и собери все сведения. Я хочу знать, кто за ним стоит, и откуда он берет деньги?

А я, обуреваемый гордыней, за то, что, образно говоря, как любил выражаться Ларин, щелкнул его по носу, ничего не заметил. В тот день я встретился с Лисом в лаборатории, поделился с ним выручкой, а свою долю отвез домой и спрятал в тайнике.

Мельник зафиксировал мои перемещения и сумел сфотографировать не только Лиса, но и мою беременную жену Катю. Навыки бывшего оперативника он не растерял. Но это было еще полбеды. Он сумел проследить и за Лисом. Тот вывел его к гаражу Апостолов, куда Лис переправил из лаборатории очередную партию фальшивок для сбыта. Засек Мельник и наших бегунков, одного из которых неожиданно обокрали. Однако вор, видимо с досады, тут же выбросил добычу, состоявшую из игрушечных денег.

Пропала всего одна купюра, а мы от души посмеялись: как хорошо, что наших бегунков бесполезно грабить.

40

На столе перед врачом Гелашвили лежала история моей болезни, дополненная новыми данными.

— Та-акс, — протянул Давид Шотаевич, просматривая результаты, затем поднял взор на меня. — Отрицательной динамики нет — уже хорошо.

— А положительная возможна? — осторожно спросил я.

— Мы удерживаем ВИЧ под контролем. Вирус несколько ослабил иммунную систему, но защитные функции вашего организма пока в норме.

— Пока в норме, — повторил я. — Сколько у меня времени?

— Не думайте об этом, — строгим голосом осек меня врач. — Пагубные мысли ослабляют иммунную систему. Оптимисты живут дольше.

— Даже, если у них СПИД?

— У вас ВИЧ, а не СПИД. Вирус проник в клетки вашего организма, но он находится в спящей, неактивной фазе. Так может продолжаться долгие годы.

— Успокаиваете, — кисло улыбнулся я. — А в чем заключается активная фаза?

Гелашвили откинулся на спинку кресла, оправил очки. Его речь стала академически бесстрастной:

— Периодически вирус проникает в кровяное русло, находит там лимфоциты, разрушает их и размножается. А лимфоциты — это важная часть иммунной системы, которая защищает нас от бактерий, вирусов, грибков. В результате развивается иммунодефицит, и организм не в состоянии бороться с инфекциями.

— Понятно, — промямлил я, с трудом представляя сказанное. Мне хотелось большей конкретики: — Как быстро это может случиться?

— Я с вами предельно честен. Иногда СПИД надвигается стремительно. Но вероятность негативного сценария можно существенно снизить, если принимать хорошие препараты. Правда, они дорогостоящие.

— Это не проблема, — заверил я.

— Вот и прекрасно. Анализы показывают, что мы подобрали для вас оптимальный комплекс препаратов, который удерживает вирус в спящем состоянии. У вас есть какие-нибудь замечания?

— Я быстро устаю, иногда чувствую тошноту.

— Это побочные эффекты. Нужен хороший сон, свежий воздух. Сколько вы спите?

Вопрос, как говорится, в «яблочко». Последнюю неделю я печатал бубли до глубокой ночи, а воздух в лаборатории с неистребимым запахом типографской краски никак не соответствовал определению «свежий».

— Мне хватает, — ушел от честного ответа я.

— Ну что ж, тогда мои рекомендации остаются прежними, а через две недели жду вас снова на анализы.

Я стал прощаться, но Гелашвили остановил меня.

— Остался последний вопрос. Вы думали, от кого вы заразились?

Еще бы! Я постоянно ломал над этим голову. Если случайная связь отпадает, остаются бытовые причины. Я вспоминал свои травмы, порезы, посещения врачей, парикмахеров, саун, бассейнов за последний год и в результате мои подозрения сконцентрировались на автомобильной аварии.

— Был один случай, — начал рассказ я. — У меня как-то сломался «пежо», и я воспользовался маршруткой. В нашем районе из-за строительства метро изменили схему движения, сузили дорогу, поставили бетонные блоки. Нормальные водители смотрят на знаки, а кто-то привык, что можно гонять, и пер, как раньше. Маршрутку, в которой я ехал, задел грузовик — мы опрокинулись на бок. Началась паника, крики, мы выбирались через разбитые стекла. Тогда я сильно порезал руки, а еще помог выбраться окровавленной девушке. Ее увезла скорая, а мне оказали помощь на месте.

Гелашвили пригладил кончики усов и задал уточняющий вопрос:

— Кровоточащими руками, вы трогали ее окровавленное тело?

— Тянул изо всех сил, боялся, что маршрутка взорвется. Было лето, тепло, все с коротким рукавом, я перемазался, думал, на мне живого места не осталось, но оказалось, что в основном это была ее кровь.

— Та-акс, вы знаете, кто она?

— Откуда. Она сильно пострадала, ее увезла «скорая», а я от госпитализации отказался.

— Нужно найти эту девушку. У вас брат работает в полиции, он бы мог подключиться к поиску?

Я замялся:

— Понимаете, брат думает, что речь идет о венерической болезни. Я приводил его к вам на проверку.

— Помню-помню. А жене вы тоже ничего не сказали?

— Пока нет, — признался я.

— Та-акс, ясно. — Гелашвили задумался. — Тогда попробую выяснить по медицинским каналам. Девушку увезли на «скорой». Когда и где это произошло? Как она выглядела, примерный возраст?

Я ответил, Гелашвили записал. Перед выходом он меня окликнул:

— Вы не подумали, что, если супруга узнает о ВИЧ не от вас, это станет для нее большим ударом, чем если бы вы признались ей сами.

Я промолчал.

— А хотите, я сам с ней поговорю? — предложил врач.

— Только