Ускользающая любовь - Джэсмин Крейг

– Блейк! – тихо воскликнула она, и у нее перехватило дыхание. – Чт-то ты тут делаешь?

– Я не позволю тебе так просто уйти от меня, – сумрачно заявил он. – Предупреждаю тебя, Кейт. Я использую все средства, какие мне придут в голову, чтобы тебя удержать!

На лице Б лейка залегли усталые морщины, губы были плотно сжаты. Ее испугал его тон.

– Уйти от тебя? – с недоумением повторила она. – Я не понимаю, что ты говоришь. Я приехала сюда лишь на пару дней, пока отец не выпишется из госпиталя.

Блейк резко вскинул голову.

– Твой отец в госпитале? Ты хочешь сказать, что он и вправду болен?

– Сейчас он вне опасности. – Голос Кейт звучал удивленно. – Но ведь я подробно написала тебе обо всем. И администраторше гостиницы тоже сказала. Блейк… Я все объяснила в своей записке. Мы с мамой думали, что папа при смерти. Очень испугались.

Он провел беспокойными пальцами по волосам, все. еще избегая взгляда Кейт.

– Администраторша сказала, что ты улетела домой по семейным делам. А в твоей записке сказано лишь то, что твоему отцу нездоровится и матери требуется твоя помощь.

– Что ж, жаль, что она не объяснила тебе все более подробно. Но если ты не знал, что мой отец в тяжелом состоянии, что ты тогда подумал о моем отъезде? И зачем ты приехал сюда?

Порывистым, нервным жестом Блейк засунул руки глубоко в карманы.

– Я решил, что ты ушла от меня, – кратко заявил он. – А слова о семейных неприятностях только вежливый предлог, придуманный для служащих отеля.

– Но моя записка…

– Твоя записка, Кейт, была ужасно бессвязной. К тому же я, вероятно, боялся худшего, поэтому что-то пытался прочесть между строк. – Он снова отвернулся, и Кейт с удивлением увидела, что его загорелые щеки слегка порозовели. – По-моему, я не могу мыслить ясно, если дело касается тебя. Как только у меня в голове появляется твой образ, весь здравый смысл куда-то улетучивается.

– И ты прилетел сюда, потому что решил, что я от тебя сбежала? Ты это хочешь сказать? Почему это так тебя волнует, Блейк? Ведь ты все время повторял, что презираешь меня.

– Нет, – нерешительно ответил он. – Я не презираю тебя. Я хочу тебя. Я хочу… тебя любить.

– Но мне не нужны твои ласки, – солгала она. – Ты слишком самонадеян, Блейк. Думаешь, я должна быть непременно польщена, оттого что знаменитый Блейк Харрингтон желает моего тела?

– Господи, Кейт, ты слишком много говоришь, – произнес он сквозь стиснутые зубы. Его руки скользнули под ее блузку, в поисках тепла ее тела. – Сейчас у меня нет настроения отвечать на вопросы.

Он наклонился к ее губам, но она, издав сдавленный крик протеста, оттолкнула его руки и бросилась к дому. Он без труда догнал ее и прижал к согретой сентябрьским солнцем кирпичной стене.

– Хватит сопротивляться неизбежному, – пробормотал он, почти касаясь ее губ. – Ты сама хочешь, чтобы я тебя поцеловал. И знаешь об этом.

– Нет…

Кейт невольно застонала от удовольствия, когда он грубо раздвинул языком ее губы, а его руки крепко прижали к себе ее тело. Она попыталась устоять против его ласки, но немедленно почувствовала, что ее тело готово сдаться, и затрепетала в его объятиях.

– Так нельзя, Блейк. Я не привыкла к подобным вещам. Или ты согласишься на еще одну попытку сделать наш брак полноценным, или я уйду от тебя.

– Кейт, твое тело подсказывает мне о том, что ты лжешь. Ты никуда от меня не уйдешь. Я нужен тебе не меньше, чем ты мне, какие бы высокопарные банальности ты сейчас ни произносила, скрывая это.

– Самодовольный индюк, – прошипела она. – Ты очень сильно ошибаешься. Я не намерена продолжать брак с человеком, который уверен, что я позарилась на него по каким-то низменным причинам.

– В данный момент мне все равно, что ты сделала и почему вышла за меня замуж. Я лишь хочу обнимать тебя… видеть тебя обнаженной в постели, смотреть, как твои глаза становятся темно-зелеными от страсти.

Кейт крепко зажмурилась, прогоняя картины, вызванные его словами. А он решительно повел ее в дом.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она, поспешно открывая глаза. – Отпусти мои руки!

– Где твоя спальня?

– Не твое дело! Или ко всем оскорблениям ты хочешь добавить еще и насилие?

Блейк не стал утруждать себя ответом и потянул ее за собой вверх по лестнице.

– Какая комната? – резко спросил он. – Сейчас я начну открывать все двери, пока не отыщу нужную. Мне просто надо поговорить с тобой там, где нам никто не помешает. Во дворе мы уже привлекли внимание зрителей, а я не думаю, что тебе это нужно.

– Каких зрителей?

– Женщина, которая впустила меня в дом – экономка – наблюдала за нами минут десять. Она выглядывала из-за кухонной занавески.

– Мы можем поговорить в гостиной, – чопорно заявила Кейт. – Но раз уж ты приволок меня наверх, вот моя комната. – Произнеся это, она открыла дверь и отошла от него подальше, насколько позволяла тесная комната: – Ну, какова будет тема нашей беседы, Блейк?

– Наш брак. Почему ты вышла за меня замуж…

– Тогда мне казалось, что по любви, – призналась она с напряженной улыбкой. – Видимо, я была слишком наивной.

Он сник, и усталые морщины еще отчетливей проступили на его лице.

– Так ты знала, что я Блейк Харрингтон, когда выходила за меня замуж? Кейт, скажи мне правду… пожалуйста.

– Я даже не подозревала, что ты Блейк Харрингтон, – спокойно ответила она. – Думаю, я смогу доказать, что не виновна ни в одном из тех грехов, в которых ты меня обвиняешь, но только не желаю даже пытаться. Если ты не можешь верить мне на слово, то наш брак не стоит и ломаного гроша.

– Тогда кто же известил телевизионщиков о нашей свадьбе? Кто нас подставил?

Она поглядела на него в упор.

– Я этого не делала, Блейк, а если бы ты понимал меня, ты бы знал, что для меня такой поступок просто невозможен. Даже если бы ты признался мне, что ты звезда экрана и твоя личная жизнь находится в центре всеобщего внимания, мне все равно бы никогда не пришло в голову известить телевидение о нашем браке. Не забывай, что я дочь крупного бизнесмена и с детства приучена держаться подальше от прессы и рекламы подобного рода.

Он поднял внезапно потемневший взгляд.

– Каким я был слепцом, – сказал он. – Это сделала Джони, верно? Такие фокусы как раз в ее духе.

Кейт тяжело вздохнула.

– Да, – ответила она. – Джони позвонила на телевидение и представилась режиссеру как Кейт Дэнбери. Она призналась мне в этом перед моим отлетом с Фиджи.

– Теперь я понимаю, как виноват перед тобой, – сказал Блейк. – Я не просто дурак. Я последний идиот. Но теперь для нас все это слишком поздно, верно, Кейт?