Клетка для мятежника - Кейт Якоби

— Проклятие, сейчас дело не в пророчестве! — повторил Роберт. — Речь идет о свободе Люсары. Такова моя изначальная ошибка: я забыл, какая ответственность на самом деле на мне лежит. А задача всегда была одна. Потеря Дженн научила меня этому. Вы говорите о том, что ваше внимание было отвлечено... Ну так именно это происходило со мной целых тридцать пять лет! Пора положить конец самообману! Кровь Серинлета, Эйден, я думал, что уж вы-то меня поймете. Я думал, что вы порадуетесь...

— Тому, что вы устремляетесь к собственной гибели? Что произойдет, если и на этот раз вы потерпите неудачу? Оставите ли вы судьбу Люсары в руках компании стариков и четырнадцатилетнего мальчика, который неизбежно станет рабом своего предназначения? Что за король из него получится? Можете ли вы быть уверены, что не превратите его в чудовище, подобное Кенрику? И если вы правы и действительно погибнете в схватке с Нэшем, кто, во имя милосердной Минеи, избавит нас тогда от нового тирана? — Эйден прищурился, и морщины вокруг глаз выдали, насколько он устал и озабочен. — Пообещайте мне, что сначала поговорите с мальчиком.

— Я не могу этого сделать.

— Тогда вы ничем не лучше...

— Нэша? — Роберт поднял брови. — Именно об этом я и предупреждал вас с самого начала.

— Значит, вы готовы навязать мальчику судьбу, в которой сам он ничего не сможет решать? Точно так же, как сделал Ключ с вами? Неужели вы не понимаете, что просто обязаны получить его согласие? Иначе все жертвы окажутся напрасны.

— Я не могу рисковать тем, что он скажет «нет».

— Но вы готовы рисковать, возведя его на трон, готовы требовать от нас, да и от всей страны, чтобы мы уважали его как короля, хотя сами ему в таком уважении отказываете. — Эйден в упор посмотрел на Роберта. — Да, я действительно все очень хорошо понимаю. Я знаю то, чего никогда не поймут другие.

— Что именно? Что я... несмотря на все приведенные мной доводы, делаю это только для того, чтобы избежать своей судьбы? Неужели я и в самом деле так жалок в ваших глазах, епископ?

Взгляд Эйдена долго оставался непреклонным, потом немного смягчился.

— Нет, Роберт, — покачал головой Эйден, — но к добру или к худу, вы поставили меня перед необходимостью сказать вам все это, даже если вы решили нe обращать внимания на мои слова.

Слова Эйдена, слишком ясно видевшего истину, заставили Роберта сглотнуть и отступить на шаг. Он закутался в плащ, отчаянно пытаясь найти что-то, что могло бы дать надежду и опору его верному другу. Когда он наконец заговорил, голос его прозвучал мягче, чем он хотел, и подозрительно хрипло:

— Мне пора. Я...

— И все же умоляю вас: спросите мальчика. Предоставьте ему выбор, которого сами вы были лишены.

Роберт еще мгновение смотрел на епископа.

— Прощайте, Эйден. Берегите себя.

Когда Роберт вышел из кабинета, на сердце у него было тяжело.

Глава 11

Ночь за ночью пробирался Роберт по бездорожью, где ему не встречалось жилья, где его окружали лишь обледенелые черные стволы деревьев. Он старался не смотреть по сторонам, не замечать, какое безлюдье и запустение царят в его прекрасной Люсаре. Если в городах еще сохранялось некое подобие благополучия, то жители деревень должны были довольствоваться призрачной надеждой на выживание. День заднем Роберт проезжал через бесконечные поля, не вспаханные осенью, мимо покинутых ферм и сожженных домов.

Он старался избегать поселений, и ради безопасности, и чтобы не будить своего демона.

Роберт не стал немедленно сворачивать на север; сначала он выбрал дорогу в западном направлении, ведущую к месту, которого никогда не забывал. Перед рассветом на восьмой день пути, с дрожью предвкушения он свернул с тропы и двинулся по холмистым пастбищам, посеребренным инеем. Никакие горькие мысли не томили его теперь — они никогда не приходили ему здесь. На некоторое время он был избавлен от сомнений и сожалений, от неуверенности и презрения к себе; в первый раз за восемь лет он ощутил покой.

Только родной дом был способен сделать такое с человеком...

Роберт не спешил. Давая отдых своему коню, он пошел пешком, ведя животное в поводу, рассчитывая оказаться на вершине последнего заснеженного холма, как раз когда солнце выглянет из-за горизонта. И вот он перед ним: Данлорн.

Посреди поля, заросшего сорняками и кустарником, над черным льдом, покрывающим ров, высились и глядели на окрестности пустыми глазницами окон знакомые стены и башни замка, где он вырос. Когда-то это был центр его мира, здесь жили люди, готовые умереть за него — как и он за них. Здесь он поселился с Береникой, и здесь она погибла по его вине. В часовне был погребен его отец, здесь покоились предки, память о которых уходила в далекое прошлое. Здесь была цель его путешествия, олицетворение всего, за что когда-либо сражался его Дом.

И теперь замок был пуст.

Тяжелый комок в груди Роберта растаял, он вздохнул с чем-то похожим на облегчение. Солнце светило ему в спину, и Роберт двинулся вперед, оглядывая укрепления и максимально напрягая колдовское зрение: вдруг Данлорн оказался бы не таким пустым, каким выглядел.

Убедившись, что поблизости никого нет, Роберт подошел к воротам. Высокие створки отразили не одно нападение, но для Роберта преградой не оказались. От одного прикосновения они распахнулись, и он прошел во внутренний двор. Здесь Роберт остановился, просто слушая.

Именно тишина этого места всегда и приветствовала, и обнимала его; действительность, казалось, отступала, и он оказывался в сновидении. Роберту представилось, что вот сейчас он проснется, и всюду вокруг будет кипеть жизнь, как это было годы назад, когда он вернулся из изгнания, до того, как он по слабости позволил себе вновь вмешаться в судьбу своей страны.

Хотя замок и был заброшен уже четырнадцать лет, ничто вокруг не говорило о распаде и запустении. По какой-то странной причине создавалось впечатление, что хотя вся страна вокруг готова превратиться в прах, Данлорн останется стойким безмолвным свидетелем судьбы Люсары.

Роберт отвел коня в старую конюшню, расседлал и наполнил кормушку овсом, который привез с собой, а сам принялся чистить животное. Закончив, он прихватил седельные сумки и поднялся в караульную. Роберт понимал, что не посмеет войти в главную башню, ступить в комнаты, которые были свидетелями стольких надежд и неудач. Посетить Данлорн было ему необходимо, но взваливать на себя ненужный груз не следовало.

Опустившись на колени, Роберт поднял доску пола караульной и достал из тайника запасы, которые оставлял при предыдущих посещениях: одеяла, немного дров, сушеные фиги и орехи. Взамен он опустил в тайник тяжелый мешок золотых монет, которые могли пригодиться в будущем. Устроившись, Роберт сбросил сапоги и завернулся в одеяла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});