Врачебные связи - Ирина Градова

У меня и не было настроения «наряжаться», поэтому я решила ехать в чем была – в джинсах и свитере, только куртку накинула. Погода стояла отменная, и, если бы меня не одолевали мысли о печальной судьбе жертв истории с «Голудролом», я непременно насладилась бы последними солнечными деньками, оставленными осенью «на десерт» петербуржцам перед тем, как небо на долгие месяцы заволокут тяжелые тучи, из которых периодически будет сыпаться то дождь, то снег. И так до поздней весны.

Пока мы ехали, я все пыталась добиться от Генриха ответа на вопрос, куда же он меня везет, но тщетно. На подъезде к метро «Площадь Мужества» он прижался к обочине, въехал в «карман», притормозил и сказал:

– Смотри!

Сначала я не поняла, куда он показывает: передо мной был только газон с пожухлой травкой и остатками цветочных стеблей.

– Да нет, ты выше смотри!

Подняв глаза, я едва удержалась от громкого возгласа, настолько странным показалось мне собственное изображение на громадном плакате, прикрепленном к рекламной тумбе.

– Это… это я? – пролепетала я, вновь обретя способность говорить.

– А что, разве не похожа? Мы же вместе одобрили это фото!

– Да, но…

Как объяснить, что я испытывала в этот момент? Одно дело – видеть себя на снимках журнального формата, и совсем другое – гигантскую себя посреди оживленной улицы! Казалось, даже птицы с высоты своего полета могут обозревать мой портрет… И не только обозревать, между прочим. Ну вот, это и свершилось – то, чего я боялась. Может, меня не узнают? Я пристально вгляделась в собственное улыбающееся лицо, прикидывая, насколько эта, рекламная Анна напоминает меня настоящую.

– Вы очень похожи, – улыбнулся Генрих, словно поняв, о чем я задумалась. – Просто одно лицо!

* * *

С Сережей мы встретились в ирландском пабе на Васильевском острове. За много лет это был наш первый совместный «выход в свет», так как Сергей боится ранить чувства жены. Раньше такое отношение меня задевало. И все же в этот раз он почему-то изменил своим привычкам и предложил встретиться на людях. Я пришла раньше и, решив побаловать себя стаканчиком темного, уже цедила напиток потихоньку, когда в помещение вошел Сережа. Окинув орлиным взором полутемный зал, он с легкостью, какой трудно ожидать от столь высокого и грузного мужчины, двинулся ко мне.

– Ты не представляешь, кто сегодня ко мне пожаловал! – сказал он, на ходу скидывая пальто.

– Неужели сам губернатор? – предположила я.

– Да нет, – отмахнулся он, – с ним я и так частенько встречаюсь! Нет, подруга, ко мне сегодня, прямо с утречка, заявился гражданин Глеб Усманов в сопровождении аж двух адвокатов!

Я не сразу сообразила, о ком речь.

– Ну, Усман, Усман ко мне пришел, веришь? – пояснил Сергей, пока я с усилием морщила лоб.

– Усман?!

Заявление Сережи показалось мне более чем неожиданным.

– Вот и я говорю, – кивнул он удовлетворенно. – Волк в лесу сдох! Я, правда, Усману сразу сказал, что ему не ко мне, а в Следственный комитет надо, но он настаивал на разговоре именно со мной. И я понял, почему.

– И что ему надо?

– Слушай все по порядку, а то непонятно будет. Когда освобождали Светланку, помнишь, мы нескольких парней взяли?

– Ну?

– Так вот, никак они не «кололись», как мои ребята ни старались.

– Почему?

– Теперь-то я знаю, почему – Усмана боялись!

– И все-таки он сам пришел к тебе? – недоверчиво спросила я. – Убийца Ильи Митрохина явился с повинной?

– Ошибаешься! – крякнул Сергей, делая большой глоток из литровой кружки. – Усман не убивал Илью Митрохина!

– Как – не убивал? Но Елена…

– Думаю, Елена не в курсе. А может, ей просто удобно думать, что убийца Усман? Напротив, Усман надеялся, что Илья предотвратит слияние «Фармаконии» с «Евромедом», потому-то он и отправился к нему в конце того дня, когда Митрохина застрелили, – поговорить и показать запись, которой уже шантажировал Елену и Рожкова.

– А почему Усман, матерый бандит, не избавился от Рожкова, вместо того чтобы обращаться к Митрохину?

– Ты забываешь, что Усман стал честным предпринимателем! Верится с трудом, но факты говорят сами за себя: за последние два года на него нет никакого компромата. Ведет он себя тихо, налоги платит со всех зарегистрированных на него предприятий, словно пытается получить медаль «Образцовый гражданин Санкт-Петербурга»!

– А как же похищение Светланки, убийство врача Артамонова, покушение на Олега и избиение Тимура Кутаева – как-то это не вяжется с понятием «образцового» гражданина!

– Похоже, Усман не имел к этому отношения… Но я опять сбился с курса, а надо рассказывать по порядку. Так вот, те парни, с дачи Митрохиной, никаких показаний не давали. После ее письменного заявления мои ребята заявились в «Фармаконию», но Рожков, видать, почуял, что запахло жареным, и подался в бега.

– Вот гад! – процедила я сквозь зубы.

– Только тогда он еще не знал о том, что Елена пришла к тебе.

– Тогда почему?..

– Да потому, что накануне к нему приехал представитель компании «Евромед». Секретарша сказала, что разговор шел на повышенных тонах. Рожков исчез именно после той памятной беседы.

– Так зачем же приходил представитель?

– Кто-то позвонил руководству «Евромеда» и рассказал обо всем, что в «Фармаконии» творится. Этот некто также намекнул, что участие фирмы с практически безупречной репутацией, коей является «Евромед», в готовящемся разразиться скандале плохо скажется на этой самой репутации.

– Кто звонил-то?

– Думаю, мы никогда не узнаем, однако в «Евромеде» всполошились и прислали делегата разбираться с Рожковым.

– Думаешь, это был Усман?

– Не исключено.

– Так все-таки зачем он к тебе пришел?

– Сдать Рожкова, вот зачем!

– То есть?

– Он пообещал указать место, где тот скрывается. Должен заметить, что Рожков «скрывался», находясь в очень странном состоянии – избитый и привязанный к батарее в здании, готовящемся под снос.

– Значит, люди Усмана постарались?

– Скорее всего.

– И что он попросил взамен?

– Чтобы его имя не упоминалось в связи с событиями, которые последуют за крахом «Фармаконии».

– Разве это возможно?

– В сущности, Усман не совершил ничего противозаконного – если, конечно, не вдаваться в подробности того, как «Фармаконии» удалось заполучить государственный контракт. Но это вполне можно оставить за кадром, учитывая информацию, которую взамен сделки согласился предоставить Усман.

– Так кто же застрелил Илью?

– Рожков. Усман, видя, что другого выхода у него не остается, кроме как играть в открытую, лично встретился с Ильей. Он рассказал ему все – и о том, что готовится слияние с «Евромедом», и о том, что Рожков ведет двойную игру. Кстати, о проблемах с «Голудролом» Усман до последнего времени не знал, так как не разбирается ни в медицине, ни в фармакологии. Но все это не произвело на Митрохина такое впечатление, как демонстрация видеозаписи, на которой во всех подробностях запечатлена смерть его отца!

– Таким образом, Усман надеялся, что Илья сам разберется со своим замом? А он сохранил бы участие в «Фармаконии» через своих подставных лиц?

– Со временем он устроил бы так, что они «продали» ему свои акции. Затем, скорее всего, постарался бы убедить остальных членов совета директоров сделать то же самое… Но вышло по-другому. Илья пришел в ярость – во всяком случае, так говорит Усман. Он намеревался сдать Рожкова в полицию, но Усман предостерег его, ведь Елена также присутствовала при том печальной событии и считалась бы соучастницей.

– И Илья решил заняться Рожковым лично?

– Он позвонил ему и заставил вернуться на работу. Чувствуя, что дело нечисто, Рожков воспользовался тем же входом, что и в день гибели Антона Митрохина, – где нет охраны и камер. Очевидно, он предвидел, о чем пойдет разговор, ведь Усман намекал на возможность обратиться напрямую к председателю совета директоров, если Рожков не прекратит свои подковерные игры! Когда Рожков пришел, Илья без лишних слов прокрутил ему видеозапись.

– Но откуда у Рожкова пистолет Толика? – недоумевала я.

– Один из мужиков, арестованных на даче Елены, признался, что Рожков отправлял его обыскать квартиру в отсутствие Анатолия и Марины в надежде найти что-нибудь важное, способное повредить «Фармаконии». К счастью, Кречет не держал дома никаких документов – все хранилось у Дмитрия Прошкина. Несолоно хлебавши возвращаться «агент» не хотел, поэтому, обнаружив оружие, передал его Рожкову. Анатолий не заметил пропажи, так как Рожков требовал от своего засланца аккуратности при обыске… Если Рожков планировал избавиться от Митрохина, лучшего расклада и ожидать было нельзя!

– То есть он в любом случае убил бы Илью, а пистолет Толика стал подарком судьбы?

– Слишком велики были ставки, а Митрохин был чертовски несговорчивым типом! Узнай Илья о том, что случилось с его папашей, Рожков не только вылетел бы из фирмы, но и загремел на нары. Для него «Фармакония» была смыслом жизни, и Рожков, несомненно, надеялся, что его связь с Еленой рано или поздно принесет свои плоды. Сделка с «Евромедом» была для него жизненно необходима, она принесла бы Рожкову финансовую свободу и независимость от Ильи.