За палочкой. Магия и хаос взросления волшебника - Tom Felton

Кейптауне, под названием "Лабиринт" - историческом фэнтези с Джоном Хертом и Себастьяном Стэном.

Мне досталась роль виконта Тренкавеля. Этот персонаж не мог быть более непохожим на Драко Малфоя. Он требовал парика в стиле Храброго Сердца (к счастью, я не был чужд странным прическам), костюма из цепной брони и, как часть представления, торжественного входа в свой замок, чтобы произнести героическую речь перед огромной толпой. На самом деле, в этом фильме было две героические речи, и перспектива обеих приводила меня в ужас. Я так хорошо знал Драко. Если я попадал в какую-нибудь ситуацию, я знал, как он отреагирует. Создавать что-то с нуля, не встречаясь заранее ни с кем из актеров и съемочной группы, было очень страшно. И хотя я привык к постановкам определенного масштаба, я больше не находился в своей зоне комфорта студии Leavesden, своего трейлера и двери 5. Когда я появился на съемочной площадке, то хорошенько поговорил сам с собой. У тебя все получится, Том. Просто расслабься. В то утро я впервые встретился с режиссером на съемочной площадке, а через пару часов уже пробирался сквозь толпу закованных в цепи артистов второго плана, готовый произнести свой первый монолог.

Вот что касается фоновых художников: некоторые из них увлекаются этим, а некоторые - нет. Одни сохраняют концентрацию, другие пытаются скрыть скуку. Поэтому, когда я стоял перед ними на первом дубле, готовый сказать свое слово и слегка оступившийся, я увидел, что на меня смотрит море сосредоточенных лиц, кроме одного. Это лицо выделялось: подросток, моложе остальных, с выражением лица, которое напомнило мне самого себя в те времена. Он смотрел на меня с полным, как у Драко, презрением, как сделал бы я. Я почти слышал его мысли: Да ну? Мэтти в своем маленьком парике собирается подняться туда и пропеть кучу "те" и "тыс"? Вот болван!

Он не знал об этом, но он уловил все мои чувства неуверенности. Поэтому я принял решение прямо на месте: Я собираюсь произнести свой монолог прямо перед ним. Вместо того чтобы обводить взглядом толпу, я сосредоточилась на нем. И я собирался взять листок из книги Ральфа Файнса и позволить молчанию говорить за меня. Я уставилась на него. Я позволила нарастать неловкости. Я видела, как он смотрит слева направо, явно задаваясь вопросом: смотрит ли он на меня? Постепенно я почувствовал, что он, да и остальные актеры, воспринимают меня всерьез. И вот, черпая уверенность из этого момента, я произнес свою воодушевляющую речь так, как умел. Хорошо это было или нет, могут сказать другие люди, но, оглядываясь назад, я благодарю этого самоуверенного молодого статиста. Он дал мне ракетное топливо, в котором я нуждался, и толчок к тому, чтобы воплотить в жизнь уроки, которые я усвоил за годы работы со многими актерами старшего поколения о том, как удержать чье-то внимание.

Мой второй зажигательный монолог был чуть менее удачным. Прежде чем предложить мне роль, продюсер проделал стандартную процедуру - уточнил со мной по телефону все детали. Вы свободны в эти дни? Актуален ли ваш паспорт? Есть ли у вас водительские права? Становясь актером, понимаешь, что правильный ответ на все эти предсъемочные вопросы - да. Вы можете говорить на суахили? Бегло! Умеете ли вы говорить с французским акцентом? Mais oui, monsieur! Поэтому, когда продюсер спросил, умею ли я ездить на лошади, я, естественно, дал ответ, который они хотели услышать. Приятель, я практически родился в седле!

Это не было полной ложью. Когда я рос, наш сосед держал лошадей, и в детстве меня иногда беззаботно возили верхом. Но на самом деле я очень боялся лошадей, и те детские прогулки сильно отличались от того, что ожидало меня в этот раз. Мне предстояло проскакать вдоль шеренги из ста рыцарей в кольчугах и с мечами и щитами, а затем произнести героическую речь. В кульминационный момент речи я должен был упереться пятками в бока жеребца и галопом умчаться, ведя свою армию в бой.

У лошади были другие идеи. На первом дубле, когда я подошел к решающему моменту, выкрикивая свой боевой клич, подняв меч, собираясь вести свою могучую армию к славе, я героически подтолкнул его пятками. Запасные ревели, готовые следовать за своим бесстрашным вождем на смерть или славу. Лошадь, однако, нашла мою речь менее вдохновляющей. Он проявил примерно такой же интерес к галопу в бой, какой проявил тот подросток-экстрасенс в мой первый съемочный день. Поэтому мы попробовали еще раз. "За честь! За семью! За свободу! Ради всего святого... лошадь едва могла заставить себя идти рысью. Я видел, как режиссер и продюсер за монитором качали головами. Это явно выглядело нелепо. Нам нужно было решение.

Тренер лошадей на съемочной площадке был миниатюрной женщиной, а на моем персонаже был огромный плащ, похожий на плащ Снейпа. Тренер сидела позади меня на лошади, прикрытая моим диковинным выпуклым плащом, и держалась за мою талию. Лошадь относилась к ней с большим уважением, чем ко мне. Когда настал момент, она легонько подтолкнула животное в бока, и мой могучий скакун яростно рванул вперед. Это было совершенно ужасно. Я отчаянно вцепился в поводья и, широко раскрыв глаза и побелев лицом, сделал все возможное, чтобы не упасть, пока он галопом несется в бой. Когда я увидел, как это было воспроизведено, мое выражение лица выражало крайний ужас. Я не удивился, когда этот момент не попал в окончательный вариант.

Это был не последний мой неудачный момент с лошадью. В 2016 году Кевин Рейнольдс, который до этого снял "Робин Гуд: Принц воров" и был одним из моих любимых режиссеров, предложил мне принять участие в его библейской драме "Воскресший". Мне предстояло сыграть римского солдата вместе с Джозефом Файнсом, братом Ральфа, который взял меня под свое крыло. В одной из ранних ключевых сцен мы ехали на лошадях через огромную толпу статистов, которые забрасывали нас камнями из папье-маше, на распятие. Здесь персонаж Джозефа должен был беседовать с Иисусом, а я тихо сидел на лошади в сторонке.

Лошади уже несколько часов репетировали эту сцену без нас. Но они не знали, что скалы сделаны из папье-маше, и по понятным причинам вели себя настороженно. А вот моя лошадь точно знала, что доска на ее спине - я - не жокей. Пока Джозеф Файнс исполнял свой фантастический номер, мой конь отказывался стоять на месте. Он поворачивался то в одну, то в другую сторону, то в