Только твоя - Саманта Аллен

к раненому животу.

— Твою мать, я говорил стрелять вокруг или по ногам! — ругнулся Гвидо и побежал ко мне.

Небо и земля поменялись местами. Я зажимала рану ладонью, и пальцы тотчас же запачкались кровью. Монета выскользнула из мокрых пальцев.

— Я беременна, — прошептала слабеющим голосом, прижимая ладони к животу. — Это ребёнок… Дэниела…

Фабрицио изменился в лице. Крикнул, чтобы ворота отпёрли. С другой стороны, яростно матерясь, приближался Гвидо. Счёт шёл на секунды. Фабрицио успел затащить меня в самый последний момент. Уложил головой на колени и поднял монету, запачканную кровью.

— Стой! — грозно крикнул он Гвидо, замершему у ворот. — Не пересекай границу!

Гвидо достал пистолет из-за пояса.

— Отдай её мне, дядюшка. И я забуду об этом неприятном инциденте.

— Ты угрожаешь мне? — холодно спросил Фабрицио. — На моей земле? Меня призвали к ответу. Вопрос касается члена семьи Риччи.

— Какого? Он ещё не родился! — выплюнул Гвидо. — И беременна ли она?

— Ты своим вопросом подтвердил, что Лоррейн беременна. Кровный долг… Я не могу остаться в стороне.

— Или не хочешь? — ядовито уточнил Гвидо.

— Это старая традиция семьи Риччи.

— Гнилая, ненужная! Я бы её упразднил! — бесновался Гвидо.

— Пока я стою во главе семьи, эта традиция будет жить! — непреклонно заявил Фабрицио.

Боль вкручивалась в меня яростным сверлом, разрывая тело. Я боялась истечь кровью. Фабрицио подхватил меня на руки.

— С этого самого момента Лоррейн Хьюз и её ребёнок находятся под моим покровительством. Покушение на их жизнь я буду расценивать как покушение на свою собственную. Не стоит тебе напоминать о том, что стало с теми, кто пошёл против меня, верно, Гвидо?

Гвидо заорал, как бешеный, и выпустил всю обойму в воздух.

— На твоей земле, Фабрицио! Если сука или её выродок переступят эту границу, — махнул в сторону ворот пистолетом, — хотя бы на дюйм… Я буду считать это нарушением границ. И выпотрошу. Обоих. — Гвидо отошёл. — Выпотрошу, запомни!.. — ухмыльнулся он. — Но для начала тебе нужно, чтобы эта сука и её выродок не сдохли! Многие умирают от огнестрела!

Фабрицио скорым шагом направился в свой дом. Для человека его возраста это был почти что бег. Дядя Дэниела опустил меня на просторный диван в гостиной. Приказал прислуге срочно пригласить его личного врача.

— Ты не умрёшь, Лоррейн, — заверил меня Фабрицио, разглядывая ранение. — Если я что-то понимаю в ранениях, тебя лишь немного оцарапало.

— Ребёнок…

— Ты не потеряешь ребёнка. Только не в моём доме!

Я зарыдала от облегчения, но в тот же момент лицо Фабрицио начало отдаляться и утонуло во тьме.

Глава 26

Около трёх лет спустя

Я выглянула из окна дома Фабрицио. Увидела няню, играющую с моим мальчуганом, и помахала ей рукой. Мой сынишка Марко увидел меня и радостно улыбнулся.

— Мама, пойдём к нам! — крикнул он.

— Обязательно, милый. Только позавтракаю с дядюшкой и сразу же спущусь к тебе!

Я захлопнула окно и спустилась в столовую.

С момента моего побега из больницы прошло почти три года. Я до сих пор жила затворницей в доме Фабрицио — не могла пересечь границу. Возле дома постоянно дежурили люди Гвидо. Они день и ночь наблюдали за тем, чтобы я не выскользнула прочь. Ни я, ни мой сын. Марко родился в доме и рос в нем же. Гвидо пытался выманить меня. Он пускал в ход всё — лесть, задабривания и даже хитрость. Пытался подловить на неосторожности и даже пробовал обмануть моего малыша, играющего во дворе.

У него ничего не выходило. Это злило Гвидо Риччи. Год брака давно прошёл. Гвидо жаждал заполучить состояние Дэниела. Хотел, чтобы при разводе я переписала всё на него. Но я упорно сидела в башне из слоновой кости. Я не могла допустить, чтобы ублюдку обманным путём досталось состояние моего покойного мужа. И уж тем более я не верила его просьбам договориться мирным путём.

В столовой меня уже дожидался Фабрицио. Первое время наши отношения были натянутыми. Мы почти не разговаривали. На каждую попытку сообщить, как всё было, Фабрицио отвечал одинаково — поднимался и уходил. Подумать только, до рождения Марко я общалась лишь с медицинским персоналом, посещавшим меня в доме Фабрицио, и его слугами. Дядя Дэниела не питал ко мне особого тепла. Я боялась его и чувствовала лишним человеком в его доме. Но после рождения Марко всё изменилось. Я разглядела в мужчине черты заботливого родителя, пусть даже у него никогда не было детей. Когда увидела, как Фабрицио, склонившись над Марко, сказал едва слышно, что малыш — копия Дэниела, мои нервы сдали окончательно. Я разрыдалась и не могла остановиться. Ревела навзрыд и высказывала всё, что накопилось у меня на душе. В том числе и то, как Гвидо гнусно подставил меня перед Дэниелом и как отравил моего мужа.

Фабрицио выслушал меня и долго молчал, потом обругал себя за то, что не давал шанса высказаться раньше. Ведь теперь было упущено много времени, и нам оставалось лишь одно — жить с тем, что есть.

Кажется, это было очень давно. Но в то же время события вставали передо мной, словно живые. Сейчас меня и Фабрицио связывали тёплые, доверительные отношения. Мы разговаривали как друзья. И я изо всех сил пыталась говорить о своём затворничестве в ироничном тоне, чтобы не падать духом. Но это было невероятно сложно.

— Гвидо вместе с подарком для Марко передавал тебе привет, — ровным голосом заметил Фабрицио за завтраком.

— Опять? — спросила я. — Что на этот раз? Обещал выпотрошить меня, как рыбу?

— Нет. Но демонстративно взорвал женский манекен под воротами моего дома. Свиная кровь, ошмётки мяса… Гвидо склонен к импульсивным поступкам и демонстративным жестам.

— Тебя это не беспокоит?

— Ничуть, — пожал плечами Фабрицио. — Я восстал из мёртвых на своих похоронах. Это было шокирующе для всех остальных и для меня в первую очередь. Теперь меня трудно удивить…

Я молчаливо согласилась с Фабрицио. Но меня тяготили мысли о собственной неволе. Моя