Бозон Хиггса - Ярослав Веров

Вдруг в глазах резко потемнело. Что, это всё, да? Перезагрузка началась? Но почему тогда окружившие нас люди, выпустив из рук оружие, валятся в траву? Почему кричит Марсианин? О, да это наша родная спасительная глушилка!

— Джокер, убирай поле! Сюда, быстро! — Голос Дракулы ударом колокола мне чуть остатки мозгов не вышиб. Кто б знал, что простой звук — это так больно?

— У меня готово… — простонал Марсианин.

— Так запускай! — ответил я, пытаясь подняться на ноги и поднять Зубастика.

Двойное воздействие глушилки и выпущенного Марсианином вируса произвело на Клерков эффект мозгопомрачительный. Но любоваться на него было некогда — бежать было надо. Иллюзий я не строил — пусть мой барьер и смягчил воздействие вампирской игрушки, но и я, и Марсианин сейчас находились в состоянии маловменяемом. А Зубастик был невменяем вообще. Противнички же наши могли очухаться весьма скоро.

Дракула помог мне поднять Зубастика, а Марсианин, передвигаясь хоть с трудом, но самостоятельно, умудрился схватить с земли парализатор. Соображает, захватчик инопланетный!

— Быстрее к заводу! — Дракула, единственный из всей компании бодрый и довольный, подгонял нас вперёд. Всё-таки в положении нежити есть свои преимущества… Не отформатить, не завесить, не перезагрузить, не депрограммировать… Вот оно, счастье, простое и доступное. И надо-то всего — одно небольшое «хрясь-хрясь»… Ага, а кто б тогда силовое поле держал?

— Что с Призраком? — спросил я, стараясь на ходу перевести кибер-мозг в спящий режим, чтоб он своим воплем о «системной ошибке» думать собственным мозгом не мешал.

— Потом расскажу, — ответил Дракула. Ответ, не предвещавший ничего хорошего, поскольку слова «с ним всё в порядке» — не занимают так много времени, чтоб оставлять их на потом.

— Пончика видел?

— Мои ребята видели. Позаботятся. Сейчас не до него… Сюда!

— Разве мы не на завод?

— Нет.

— А куда?

Мои слова прервал визг тормозов — прямо возле нас остановилась машина. Дракула рванул на себя дверцу.

— Вы трое — устраиваетесь здесь, я вперёд сяду.

Я впихнул внутрь Зубастика, помог забраться едва живому Марсианину, сам упал на сиденье. Не успел я дверцу захлопнуть, как машина сорвалась с места. Ох, сейчас отвалюсь, глаза закрою и так захраплю, что пусть хоть глохнут все кругом!

— Спасибо, товарищ, — сказал Дракула, обращаясь к водителю.

— Если из-за вас у меня будут неприятности, «спасибом» не отделаетесь! — Высокий скрипучий голос заставил меня подскочить на месте. Глаза слипаться вмиг перестали, и желание куда-либо отваливаться пропало начисто. Я подался вперёд, отыскивая взглядом зеркало заднего обзора — из него на меня смотрело поджатогубое лицо моей ненаглядной Трынделки!

— Эй, Джокер, Джокер! Эй! — Растопыренные пальцы Дракулы промелькали перед моим носом. — Ты чего? Она хоть и Горгона, но совсем не Медуза, не стоит так сразу каменеть.

Я открыл рот. Потом закрыл рот. А чего его открытым держать, если слов там всё равно нет?

Марсианин оказался менее впечатлительным, чем я.

— Извините, — сказал он своим марсианским тоном, — вы ведь наша преподавательница обществознания?

— Вот именно, — привычно загундосила Трынделка. — И, если я правильно помню, именно вас я вчера с уроков выставила. А ты, — она через зеркало сделала привычный тыц-тыц глазами в мою сторону, — мразь такая, уже давно мне весь мозг высверлил! Как думаешь, что мне с тобой сделать сейчас, а? На обочину выкинуть? Или просто шею свернуть? Или рабом своих рабов сделать?

— Горгоночка, дорогая, не стоит маленьких обижать, да? — дракула, похоже, забавлялся вовсю. Я его даже зауважал — на его месте я бы давно под сиденье от смеха сполз, а он ничего, держался.

— Да, бедной учительнице из социальной школы не стоит никого обижать… Это её обижать можно как угодно. Всё равно высокостоящие опекуны своих раздолбаев выгородят. Но сейчас я не бедная школьная учительница, а сама Горгона Меланж, Третья в роду Горгон. Ну что, мой хороший ученичок, поговорим теперь по-серьёзному, а? Ты, кажется, поопекать меня грозился… Что, попробуешь?

— Извините… — Марсианин прервал Трынделкин монолог на самом интересном месте. — Если я правильно понимаю, вы являетесь агентом так называемой Бренцкой зоны?

— Ты правильно понимаешь, — скрипнула псевдоучительница, отведя от меня пылающий гневом взгляд. — Поэтому мне и приходилось мириться с системными отбросами вроде вас.

— Род Горгон выступает за реорганизацию зоны, занимается исследованиями в области социальных процессов внутри системы и активно сотрудничает с городскими внесистемниками, как с нежитью, так и с Подпольем, — пояснил Дракула, старательно изображая диктора девятичасовых новостей. — И мы все выражаем искреннее восхищение деятельностью товарища Меланж, которая пожертвовала своим счастьем ради славного дела Мировой Революции. Гип-гип, ура!

Я окончательно закрыл рот, а вместе с ним и глаза, откинулся на подушки. Вот тебе и Трынделка… Вот тебе и буфера… А мог бы и догадаться! У кого ещё может быть такой сканер, каким можно мой супер-пупер прошитый мозг считать? И взломать я её так и не смог, хотя пытался не раз. Да и её дёрганность, необычная для социальной училки, не раз в глаза бросалась… Агент Бренцкой зоны, подумать только!

Эта Бренцкая зона — штука странная. Она вроде есть, а вроде её и нет. Можно весь Канал перерыть — не только то, что в открытом доступе, но и закрытые архивы — никаких упоминаний о ней не найдёшь. Зачем людям знать о том, что рядом с нашим тихим и благополучным городом существует самая настоящая резервация, населённая чёрт знает кем? Даже я об этом не подозревал, пока Кэша не встретил. А когда узнал, то поверить долго не мог. В то, что зона есть. В то, что можно жить, как они там живут.

Не социализированные, не информатизированные, но с кибер-мозгом, хотя это в Бренцкой зоне не имело значения. Впрочем, понять, что там имеет значение, а что — нет, я до сих пор не мог. Это была даже не марсианская «цивилизация разума» — обычная мечта всех земных идиотов. Чтобы разобраться в социальной иерархии и общезначимых ценностях Бренцкой зоны, надо было так пси-нарком зарядиться, чтоб оба мозга напрочь отключились. На пустую голову мысли о ней текли проще.

Кэш говорил, что во времена Третьей Мировой там был исследовательский комплекс по изучению мутаций. Потом комплекс прикрыли и законсервировали — со всем его подопытным населением. Подробностей не знал даже Кэш — ни почему Бренцкий проект оказался свёрнут, ни как зона существовала автономно в течение сотни с лишним лет… Про неё не вспоминали, она сама о себе не напоминала. Лишь совсем недавно, лет пять назад, жители зоны неожиданно вышли на связь с теми людьми из числа избыточно-социальных, которые, работая внутри существующей системы, совсем не были этой системой довольны. Такими, как Кэш.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});