Клин - Андрей Буторин

Глава двадцать седьмая

Коварная ловушка

Сергей затормозил столь резко, что я сунулся головой в лобовое стекло, но даже не обратил внимание на боль — сразу рванулся к двери и выпрыгнул из кабины. Мне в тот момент было абсолютно все равно, есть ли по ту сторону забора враги, сколько их, как они вооружены… Да я в любом случае не сумел бы их разглядеть — глаза заливали слезы. В душе клокотали безграничное отчаянье вперемешку с дикой, всепоглощающей ненавистью и злобой. Я готов был стрелять, бить прикладом, рвать голыми руками и зубами проклятых выродков.

Анна!.. Они все-таки казнили Анну! Даже не расстреляли, а повесили, как самое презренное ничтожество!.. И что ранило мое сердце больное всего — она погибла из-за нас…

Не знаю уж, что бы я натворил в таком состоянии, и вообще, как долго бы я умудрился остаться в живых — минуту, две или всего лишь десяток секунд, но меня вдруг сшиб наземь сильный и очень болезненный удар по ногам.

Взвыв, я крутанулся, переворачиваясь на спину, и выставил перед собой автомат. Мой палец уже нажимал на спусковой крючок, когда я наконец понял, что передо мной стоит двоюродный брат. Сергей метнулся с линии огня, но я и сам уже снял с крючка палец, едва-едва не успев выстрелить.

— Ополоумел?! — набросился на меня Серега. — Ты куда помчался?! Так сильно на тот свет торопишься?

— Анна же!.. — простонал я.

— Что Анна?! Ну что Анна?.. Как ты ее собрался спасать? Подставив себя под пули?!..

— Спасать?.. — одними губами спросил я, голос внезапно сел. — Как же ее теперь спасешь?..

— Так же, как и собирались. Нужно вытравить это гадючье гнездо, уничтожить всех ублюдков!

— И… что?.. — недоуменно заморгал я, поднимаясь на ноги. В душе моей забрезжила непонятная надежда. Хотя я все еще не мог взять в толк, как после разгрома врагов собирался оживлять девушку брат.

Поднявшись, я снова посмотрел на стрелу крана. Да, через нее была переброшена веревка. Один ее конец, вероятно, был к чему-то привязан снизу, забор мешал это увидеть, а на другом, довольно высоко, на уровне между вторым и третьим этажами здания, висела наша наставница. Но… Я только сейчас смог рассмотреть, что подвешена она была не за шею — петля стягивала грудь Анны! Веревка, завязанная за спиной, держала девушку на весу за подмышки. И хоть голова нашей славной командирши была безвольно опущена, Анна определенно дышала!

— Скорей! — вновь метнулся я к воротам, обуреваемый теперь столь же безграничной радостью, как совсем недавно отчаяньем. — Надо скорей ее снять!

— Да стой же ты, мать твою!.. — заорал на меня двоюродный брат.

Я невольно остановился, а он схватил меня за локоть и потащил за грузовик.

— Почему ты до сих пор не научился сдерживать эмоции?! — зашипел на меня Серега. — В бою они не помощь, а только помеха! Чтобы победить, ты должен стать машиной — холодной и расчетливой, а не бестолковой и потому легкодоступной мишенью.

— Но ведь Анна… — потупился я.

— Вот именно — Анна! Мы пришли, чтобы спасти ее, а не погибнуть здесь, да еще просто так, сдуру.

— Извини, — сумел наконец взять я себя в руки. — Извини, я и впрямь… Застило разум. Очень уж на меня это подействовало, — мотнул я головой в сторону башенного крана.

— На это они, скорее всего, и рассчитывали, — процедил Сергей с ненавистью. — Скоты, ублюдки! Использовать женщину в качестве приманки — очень благородно!.. Что ж, теперь они достойны соответствующего с собой обращения. Сразу говорю: никаких пленных, никаких снисхождений! Пусть хоть безоружная падаль ползает на коленях и целует тебе ноги, вымаливая пощады, — убивать, не раздумывая! Крошить их всех в клочья!

Слушая брата и глядя в его налитые бешенством глаза, я понял, что и его железная выдержка тоже дала сбой. Хоть он и учил меня только что не поддаваться эмоциям, но и ему, похоже, не удалось сдержать их в узде. Впрочем, он и сам это уже понял — закрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов.

А потом из кузова один за другим стали вылезать наши солдаты — сталкеры-зомби.

Сергей по одному направил их в ворота. Я ожидал стрельбы, но по ту сторону забора по-прежнему было тихо.

Брат мотнул головой.

— Пошли! Только спокойно, не дергайся. Вперед меня не суйся. Смотри в оба.

Мы двинулись к воротам и вошли наконец на территорию «свободовцев». Мне сразу бросилось в глаза то, что двор производил впечатление, будто тут по-прежнему велись строительные работы: повсюду виднелись штабели кирпича, сложенные друг на друга бетонные плиты, связки труб… Словно сегодня был выходной и рабочие просто разошлись по домам, а завтра опять сюда вернутся и здесь вновь закипит жизнь. Очень жизнеутверждающе смотрелся и стоявший в углу двора автомобиль с желтой бочкой вместо кузова, на которой красовалась большая белая надпись «МОЛОКО». Правда, стоило мне чуть приглядеться, стало понятно, что никакое молоко эта машина давным-давно не возит — краска на ней облупилась, ржавчина основательно выела металл, колеса стояли на спущенных, растрескавшихся шинах и наверняка вросли бы уже в землю, если бы не асфальт — тоже давно посеревший и растрескавшийся. Мой взгляд случайно упал на номер автомобиля, и я невольно вздрогнул. На некогда белой табличке значилось: «1951 ЖИР». Буквы определенно говорили о том, что автомобиль был зарегистрирован в Житомирской области, но это меня мало интересовало. Меня поразили цифры. 1951 — это же был наш с братом год! Такое совпадение показалось мне добрым знаком, и я слегка приободрился.

Но на все это я, разумеется, обратил лишь мимолетное внимание. Больше всего меня интересовал стоявший посреди двора башенный кран. Даже не сам кран, а то, что висело на его стреле. Точнее, кто. Я сразу увидел, что веревка привязана снизу к одной из металлических балок и бросился туда, чтобы поскорей развязать узел и опустить Анну.

— Стой! — тут же услышал я окрик Сергея. — Я кому говорил не соваться вперед меня?

— Но ведь… — махнул я рукой на висящую девушку.

— Спокойней! — строго сказал брат. — Не пори горячку. Ведь наверняка собирался развязывать узел, так?

— Так… — недоуменно кивнул я. — Как же иначе ее снимешь?

— А о том, что веревку при этом нужно крепко держать, чтобы Анна не рухнула с высоты, ты подумал?

Охнув, я скривился от досады. Какой же я все-таки тупица! Почему же я никак не могу взять в свою бестолковую голову, что прежде чем что-то делать, нужно этой самой головой хорошенько поработать?

Сергей между тем не торопился к веревке. Для начала он внимательно осмотрел двор и прилегающие к нему здания.

— Попрятались, — сказал он. — Не нравится мне это. Они что-то затеяли, чего-то ждут. Неплохо бы отправить на разведку наших мертвых ребятишек, но я боюсь, что если завяжется перестрелка, могут задеть Анну — слишком уж она открыта всем ветрам. И пулям.

— Так давай же скорей ее снимем! — нетерпеливо воскликнул я. — Тогда и можно будет заняться всеми этими гадами.

— Мне кажется, — повел Сергей взглядом по темным прямоугольникам окон, — что они только этого и ждут. Тут что-то не так.

— Что не так? Ты хочешь сказать, что они заминировали Анну?

— Может, и заминировали. Но мне кажется, тут что-то более хитрое. Более подлое, с поправкой на исполнителей. В любом случае, будем все делать очень осторожно и медленно.

Впрочем, Серега и после этого не пошел к веревке. То ли у него на самом деле было сильно развито чутье, то ли сказывались навыки, приобретенные во фронтовой разведке… Сначала он достал бинокль и, заходя с разных сторон, внимательно рассмотрел в него Анну. Потом все же направился к узлу, которым веревка была привязана к крану, и, не касаясь руками, тоже со всех сторон оглядел его. Затем пожал плечами и сказал:

— Визуально все чисто. Давай-ка еще посмотрим на то место, куда мы собираемся опускать Анну.

Мы обошли один из двух высоких штабелей кирпича, между которыми и должна была опуститься девушка. Я уже хотел пройти к тому месту, но Сергей вдруг схватил меня за плечо.

— Стой!

— Почему? — обернулся я к брату. — Там же чисто, голый асфальт — ни мин, ни растяжек…

— Смотри внимательно, — показал Серега туда, где, по моему мнению, и впрямь ничего не было.

Я посмотрел еще раз. Ну да, ничего. Ровным счетом. Только пыль завивается маленьким вихорком…

Ой!.. Я чуть не сел, где стоял. Пылевой вихрь! Он же, по словам Анны, часто является одним из признаков аномалии!..

Пораженный до глубины души, я уставился на брата.

— Аномалия!.. Там… аномалия! Но почему молчат наши детекторы?..

Серега посуровел. На его скулах заиграли желваки.

— Подлецы!.. — поцедил он. — Какие же они все-таки извращенные подлецы! Ты хоть понимаешь, что они придумали?

— Чтобы мы опустили Анну прямиком в аномалию… — выдавил я.

— Вот именно! Они решили не просто казнить ее — они хотели, чтобы это сделали мы с тобой своими руками.

— Но почему наши датчики… — снова начал я, но Сергей отмахнулся.