Нечаянная для волка-одиночки - Ирина Александровна Зайцева

том смысле, как их понимали оборотни, драконы и прочие магические расы, выживание и благополучие которых строилось на обретении истинной пары.

Влюбчивость метов — не особенность расы. Скорее, прихоть богов. Печать связывала встреченного девушкой мужчину даром истинной пары. Опять же, чаще по воле кого-то из демиургов угасающего мира. А уже сама девушка постепенно влюблялась в избранного ее печатью мужчину.

Если печати не было, девушка могла выбирать сама, но и тут могли вмешаться боги. Или охотники, кому как повезет.

За метами-девочками всегда охотились не только фанатики, но и боги таких вот угасающих миров. Вопроса «зачем?» не возникло только после третьего прочтения. Создатели миров вкладывали в каждый новый мир определенную программу. И «набор» необходимых и достаточных условий для ее бесперебойной работы. И мир либо существует в первозданном виде, либо идет системный сбой, как у моего старенького ноута, когда туда влез вирус. И мир либо рушится, либо изменяется до неузнаваемости. Изначальные расы, магические расы, относятся именно к таким условиям. Гибель любой из них должна либо компенсироваться адекватной заменой, либо… вот тут и прибегали к «латании дыр» при помощи метаморфов.

Когда я это поняла, и укротила праведный гнев на судьбу-злодейку, вспомнила и о вопящей о подставе интуиции. Вот только используют здесь не меня одну. И Хаади тоже… гм…опытный образец в многоходовке Великой?

Как Великая смогла найти меня? Вопрос так и останется без ответа.

Глава 44.

Открытие, сделанное в библиотеке, было неприятным, если выбрать из всех эпитетов самое цензурное и мягкое определение. Сложно принять себя не личностью, а игрушкой в руках кукловода. Но прочитанное в той книге, как ни странно примирило меня с ситуацией неожиданного изменения семейного статуса.

От так и несостоявшейся семьи с Роем осталась тоска по нему и растущий и уже подающий сигналы о своих желаниях его сын. Первое шевеление… Еще несколько месяцев назад подобная радость была мне недоступна. А сейчас я простила всех. Всех, кто там, на Земле, медленно отравлял мне жизнь после смерти отца. Мать, слетевшую с катушек от горя настолько, что забросила собственного ребенка. Отчима. Его братца. Демона. Девчонок, что уговорили меня встать вместе с ними в ритуальный круг. И уже здесь. Всех из-за кого я оказалась на том мосту. И тех из-за кого так беспечно с него сиганула.

Когда прошла первая волна эйфории, пришло осознание ответственности. Одно дело знать о своей беременности. Это знание эфемерно, пока оно на уровне теории. Вот такое практическое подтверждение заставило меня пересмотреть свое отношение к происходящему со мной.

Теперь малыш командовал моей жизнью. Режимом сна и питания. Заставляя отрываться от книг и бродить по замку, выгуливая маленького непоседу, который активно долбил меня пяточкой изнутри, словно это он сам шагает. Напоминал, что ему не нравится, когда я нервничаю или расстроена. И засыпал вместе со мной, напоследок окатив волной удовлетворения прошедшим днем.

На время сезона дождей жизнь в огромном и без того пустом городе умерла окончательно. Выходить под потоки льющейся с небес воды желания особого не было. Монотонный гул медленно, но верно, приводил в такое же серое и унылое состояние и настроение. Иногда по утрам подниматься с постели меня заставляло только обещание взять на себя хозяйственные заботы. Еда от артефакта была серой и однообразной, как те облака, что затянули небо. Вкусовые рецепторы тоже требовали радости. Готовка занимала время и добавляла толику хорошего настроения.

В наших отношениях с Хаади чисто внешне все оставалось по-прежнему. Мы жили в разных комнатах. Вместе завтракали и обедали. Ужин вообще часто перерастал в уроки этикета. Хаади рассказывал о традициях и особенностях Санригона, я показывала сначала варианты сервировки стола, которым нас учили в техникуме, потом те, с которыми удалось познакомиться, когда подрабатывала в клининговой компании. Он всегда с интересом расспрашивал о традициях Земли. Семейных ценностях разных народов. Легендах и мифах. Делая иногда очень интересные выводы из моих скудных знаний. И ставя меня этими выводами в тупик.

 Иногда он пропадал на несколько дней. И в эти дни я скучала по нему. Куда и с какой целью Хаади уходит из дома, порывалась спросить несколько раз. Но неизменно меняла тему разговора, чтобы он даже не догадался о вопросе, который вертится на языке, готовый слететь в любую секунду. Думать, что он даже в такую погоду должен  уходить, чтобы проверить сохранность границы, было спокойнее, чем знать, что его отсутствие могло быть связано с необходимостью отдохнуть от моего общества.

В такие вечера я рано уходила к себе. Мысли, одна тяжелее другой придавливали мою голову к подушке, и нудно ворочались раскаленной кочергой внутри. Изгонять их из головы с каждым днем становилось все труднее. После нескольких безуспешных попыток уснуть, я научилась переключать эти мысли немного в другое русло.

Просто задавала себе вопрос. А что, если?

Что, если я поддалась бы требованию Демона вернуться обратно? С этим разобралась быстрее всего. Как бы ни хотелось мне узнать, что там сейчас происходит, я не променяю на это знание растущего во мне малыша. Его будущее — только здесь. Я успокаивающе поглаживала рукой по заметному уже животику и получала в ответ, наверное, его улыбку и легкое касание изнутри.

Что, если бы я не закрыла собой Роя? Тут тоже не о чем было и думать. Я просто не выжила бы без него в этом лесу. Хватило и дней, пока он метался в горячке, чтобы это понять. Тогда о чувствах к нему я и подумать не успела.

Что, если бы я не знала о казни? Просто бы ждала, как обещал Хаади, что волк придет, чтобы сжечь мое тело, которое оставил под действием камня-стазиса. И мучилась бы много лет от неопределенности. Хорошо, что узнала. Теперь у меня будет его сын.

Что, если …

Какие-то из этих вопросов помогали забыться тяжелым сном, какие-то, наоборот, не давали уснуть до утра.

Пока не всплыл еще один. Что, если бы тот ритуал прошел, как задумывалось? Несколько вариантов, ни один из которых мне не понравился, — и я поняла. Поняла, что уже тогда, перед походом в Храм, не исключала исход, который так