Моя несносная девчонка - Елена Рейн

нет!

— Тогда в ресторан?

— То есть не нужно будет готовить?

— Да, но утром… завтрак необходим. Тем более, когда тесто ты… уже завела. — Блины, как я понимаю?

— Ага…

— Ты меня удивила.

— Ну, я тоже есть люблю и очень даже много.

— Тогда буду печь, а ты начинками занимаешься…

Пожала плечами и стала ждать… блинов. Что интересно, Орлов быстро справлялся. Такое ощущение сложилось, словно он каждый день у плиты стоял.

— Начинка какая? — спросила, не зная, что именно он любит. Я за простоту, но если нужно, то нужно.

— Это для тебя, я люблю без всего.

— И я…

— Ты все равно отдыхаешь,

— Могу кофе приготовить, — предложила я, чувствуя себя скованно. Как овечка в гостях у волка. Еще бы так не смотрел…

— И как… можно пить?

— Пить… — усмехнулась, — ты будешь умолять о добавке.

Юра усмехнулся и довольно заявил:

— Тогда с нетерпением жду!

Через полчаса мы садились за стол. Гора блинов и свежесваренный кофе. Юрий с удовольствием тянул свой напиток, а потом совершенно серьезно произнес:

— Если ты будешь такой варить каждый день, женюсь на тебе.

Чуть блином не подавилась. Посмотрела на него и сказала:

— Сломать кофемашину?

— Нет, не нужно. Я пошутил, — произнес он, со смехом поглядывая на свою чудо-машину. — Так что… какую кухню хочешь попробовать?

— Без разницы… главное, чтобы вкусно и сытно.

— Тогда… русскую? — весело спросил, шикарно улыбаясь.

— Отлично!

В этот момент наши взгляды встретились, и я растерялась. Видела его сейчас иначе. Притягательный и интересный. И ведь думала об этом трезвая.

Он мне нравился. Это факт!

И когда успел?

Поспешно отвернулась и поднялась.

— Раз ты напек нам блинов, то я мою посуду.

— Нет, я сам, а ты…

Зазвонил мой телефон. Громко.

— Тебе звонят.

— Странно, — протянула, вглядываясь в часы. Ранее утро. Нахмурилась и поспешила к сумочке. Когда увидела, кто звонит, пораженно застыла.

Мама.

Бывает же так…

Нажала на кнопку и сказала:

— Да, мам.

— Приезжай. Нужно… поговорить.

— Тебе плохо? Что-то случилось? — что только не надумала. Если сама набрала, значит, нужна моя помощь.

— Нет, — в следующую секунду она бросила трубку.

Некоторое время стояла и смотрела в окно, ощущая раздражение, плавной волной накрывающей с головой. Как всегда. Ничего не изменилось. И еще… я понимала, что ничего хорошего не услышу. Но если бы для нее это было неважно, не позвала меня.

Да, я осознавала, что лучше не ходить, если бы не одно «НО» — она моя мать. Единственный мне близкий человек. Больше никого нет. Особенно когда узнала, что не родная Стальнову. Тяжело принять, что даже родной матери не нужна. Слишком жестоко.

— Я тебя отвезу.

Развернулась и увидела Орлова. Он стоял в проеме и хмурился.

— Лучше… я сама.

— Нет, — это было сказано резко, почти с рычанием.

Он мне напоминал тигра. Защитника.

В груди все взбунтовалось от внезапно нахлынувших эмоций. Вдруг прозрела, что происходящее мне нравится. Даже не хотелось свои тридцать копеек вставить или не отказать. Ничего.

Я хотела, чтобы он поехал со мной. Был со мной. Так мне будет спокойнее.

— Сегодня… я должна исполнять роль твоей невесты?

Орлов напрягся. Словно чего-то опасался. Но все же ответил:

— Нет.

Сглотнула и медленно направилась к нему. Прикоснулась к груди и провела пальцами по стальным мышцам, начиная неторопливо задирать футболку.

— Настя… — Орлов призывал, и я подняла голову, встречаясь с его голодным взглядом, — что это значит? Благодарность?

Пронзительно смотрела ему в глаза, а потом облизнула губы и весело заметила:

— Раз я не на работе и ты выходной, то мы… могли бы.

Он усмехнулся и выдал:

— С такими темпами мы работать не будем.

— Не знаю, как ты, но меня там детки ждут и машинки, так что не обольщайся.

Орлов шикарно улыбнулся, начиная тянуть к себе.

— Тогда не буду упускать такой момент, чтобы не дожидаться своей очереди.

Хотела напомнить, чтобы не расслаблялся, но мне не дали такой возможности. Юра ухватил за подбородок и накрыл рот своими губами, увлекая в чувственный поцелуй, заставляя забыть обо всем.

* * *

Стояла у двери своей квартиры. Что интересно, запаха курева и спиртного не ощущалось. Ничего. Будто в чужую квартиру пришла.

Удивилась. Надо же…

Может, нет никого?

Нахмурилась и нажала на звонок. Думала, в ответ будет тишина, но ошиблась. Послышались шаркающие шаги матери.

Через долгую минуту дверь открылась и увидела мать.

Выглядела она уставшей, постаревшей на несколько лет, но в глазах видела непоколебимую решимость. Не сомневалась, меня ожидал серьезный разговор.

— Можно пройти? — спросила, не зная, чего ожидать.

— Закрой двери! — буркнула она и пошаркала в зал, чуть прихрамывая.

Прошла за ней, стараясь охватить все, увидеть изменения, но ничего подобного. Лишь одно — весь стол завален бумагами.

Смутило. Мать не любила, когда что-то не на своих местах. Тем более отца нет.

Нахмурилась и прошла к столу, осторожно просматривая бумаги. Удивилась. Никак не ожидала, что здесь будут экспертизы, копии моих и бабушкиных документов, завещание, заявления о том, что она с детства страдала…

Не дочитала, мать вырвала документ из моих рук.

— Что это значит? — с возмущением спросила, понимая, что бабулю признали душевнобольной.

— Значит то, что бабка была полоумной.

— Мама, ты что творишь?! С чего она стала полоумной? Здоровее всех нас всегда была! — ладонью прикоснулась к губам, поражаясь их подлости.

— Мы боремся за свое, а ты решила нас обобрать…

— Зачем вы так с ней?

— Ее нет! Нет! И тебя это не касается. Чужая ты, чтобы