Пропавший - Микаэль Крефельд

– Переписывалась? Вы что, насмехаетесь надо мной? У меня абсолютная дислексия. Я даже собственное имя не могу написать.

– Да что вы? И у вас даже нет компьютера? – Томас быстро оглядел комнату.

– А на что он мне? – Она снова глотнула из стакана, а затем махнула им на кипу картин, лежащих на диване. – Неплохое было бы украшение для адвокатского кабинета.

Луиза залезла на заднее сиденье «мерседеса», но едва Томас собрался последовать за ней, как его снова охватило ощущение, что за ними следят, точь-в-точь как вчера в джаз-клубе «b-flat». Поверх крыши «мерседеса» он окинул взглядом ряд припаркованных на улице машин. Метрах в двадцати – двадцати пяти от «мерседеса», между двух товарных фургончиков, стоял старый «БМВ» цвета шампанского. Томасу показалось, что за стеклом виднеется сидящий за рулем человек, но отражение нависающих ветвей не позволяло разглядеть, что делается внутри.

– Ты садишься? – позвала из машины Луиза.

Он сел и захлопнул за собой дверь.

Обратный путь на Александерплац они проделали молча. Солнце скрылось за облаками, и начал накрапывать дождик, по широким стеклам забарабанили капли. Томас взглянул на Луизу: она сидела опустив глаза. По ее дыханию он догадался, что она изо всех сил старается удержаться от слез. Он дотронулся до ее лежащей на сиденье руки и осторожно погладил:

– Эта попытка заведомо была безнадежной. Ты должна гордиться, что сделала все возможное.

Луиза убрала руку:

– Какой же дурой я себя чувствую! О чем я только думала! Незачем было даже ехать сюда!

63

Черный «мерседес» плавно въехал на парковочную площадку перед гостиницей «Парк Инн». Дождик усилился, и дворники на ветровом стекле тщетно вели неравную борьбу с потоками воды. Шофер извинился, что не захватил с собой зонтик: утро, казалось, предвещало ясную погоду и он подумал, что в этом нет необходимости. Он подъехал к самому крыльцу, чтобы пассажиры не слишком промокли, выходя из машины. Луиза проверяла электронную почту на айфоне.

Томас посмотрел на нее и спросил:

– Могенс не давал о себе знать?

Она покачала головой.

– Может быть, он еще вернется.

– Разве ты не понял, что все кончено?

За стуком дождя, колотившего по крыше, ее голос был еле слышен. Быстро открыв дверь, она выскочила из машины и под дождем побежала к входу.

Посмотрев ей вслед, Томас подхватил забытую прозрачную папку и, попрощавшись с шофером, побежал за Луизой.

– Подожди, – остановил он ее, догнав в холле. – Еще рано отчаиваться.

– По-моему, тут уже ничего не поделаешь.

– Мы могли бы обратиться в немецкую полицию, чтобы его объявили в розыск.

Луиза остановилась и посмотрела на него:

– Неужели ты думаешь, что я могу заявить в полицию на своего брата?

– Ладно! Но мы можем поискать его в дешевых общежитиях и ночлежках.

– В ночлежках? – Она покачала головой. – О чем ты говоришь?

– Ну, это первое, что мне пришло в голову. Если он остался без денег, какие-нибудь мошенники его обобрали, то куда же ему было еще идти!

– Во-первых, Могенса не обирали никакие мошенники, во-вторых, гордость не позволит ему искать приюта в таких местах. В конце концов, мы же говорим о моем брате…

– Луиза, я просто пытаюсь помочь!

– Да? Как тогда, когда ты напился пьяным и явился потом с похмелья или когда ты флиртовал с санитарочкой из дома престарелых, вместо того чтобы…

Она отвернулась от него и быстро пошла к лифтам.

– Луиза, ну погоди же!

Он бросился за ней вдогонку, но когда дошел до двери лифта, в который она вошла, та захлопнулась у него перед носом. Он подумал было сесть в другой лифт и подняться в ее номер, но потом решил, что ей, наверное, хочется сейчас побыть одной.

Томас уселся в одиночестве за стойкой бара, заказав клубный сэндвич и пиво «Вейссбир». Ни то ни другое не показалось ему вкусным. В огромные панорамные окна было видно, как хлестал над Александерплац дождь, отчего город выглядел еще более унылым, чем обычно. Это зрелище навело его на мысли о временах Берлинской стены, и он вспомнил слова третьей по счету Ренаты о том, что тогда, бывало, люди пропадали целыми семьями. Он взялся за пиво, но оно уже выдохлось. Прекрасно понимая отчаяние Луизы, Томас корил себя за то, что явился утром с похмельной головой. Пиво на столе будет последним за эту поездку. Он перелистал бумаги из Луизиной папки, вынул листки с сообщениями, которыми обменивались Могенс и Рената, и начал читать первое, попавшееся под руку. Их роман казался вполне серьезным: судя по мыслям, которыми они делились друг с другом, общему интересу к истории и классической музыке, по комплиментам и мечтам о будущем, все это было неподдельное, настоящее. Томас предположил, что жизнь с Ренатой могла показаться Могенсу чем-то очень заманчивым. Томас замечал, как Могенс все больше и больше старался не ударить в грязь лицом перед ее изощренным литературным стилем. Это заметно было и в том, что писал он по-английски, и во вкрапленных местами немецких выражениях. Однако в переписке не было ничего такого, что могло толкнуть человека на преступление и бегство. По-настоящему насторожило Томаса другое. Если сложить некоторые мелочи, промелькнувшие в этих письмах, то вместе они составляли очевидный след. Он попросил у бармена шариковую ручку и начал подчеркивать отдельные пассажи в посланиях Ренаты. Вскоре он заказал еще пива, хотя только что давал себе зарок не пить до возвращения домой. Но от бокала пива лучше думалось, а сейчас ему как раз требовалось, чтобы мозги заработали на полную катушку.

* * *

Луиза лежала в постели у себя в номере. За окном над Александерплац сгустилась тьма, и освещенный купол телебашни, словно открывшийся глаз, вперил свой взгляд в пространство. В дверь постучали, она поднялась с подушки:

– Кто там?

– Roomservice, – отозвался за дверью знакомый голос.

Луиза отворила. В коридоре стоял Томас с большим подносом в руках. Он принес ей чайник горячего чая, немного фруктов, пару сэндвичей и бутылку «Перье».

– Я подумал, что ты, наверное, проголодалась.

Войдя в номер, он поставил поднос на столик у окна, выходившего на Александерплац и на купол.

– От этого вида того гляди наживешь паранойю, – сказал он, кивая на телебашню.

Она улыбнулась:

– Извини, пожалуйста, что я сорвала на тебе дурное настроение. Это было несправедливо. Ты согласен принять мои извинения?

– Не думай об этом. Я очень хорошо тебя понимаю. – Он налил ей чая и сел за стол.

Луиза составила ему компанию.

– А вообще-то, я нашел кое-что, что пригодится нам в поисках Могенса.

– Да что ты?

– Ты читала их переписку?

Он вынул из кармана пиджака папку и положил на стол.

– Читала, конечно. Она очень личная.

– Правильно, – сказал Томас, вынимая листки. – Письма Ренаты изобилуют литературными красотами. Она в полном смысле слова романтическая натура.

– Но чем это поможет нам в поисках Могенса?

– Мое внимание в основном было сосредоточено не на поэтических деталях, а на упоминаемых фактах. – Он повернул папку так, чтобы можно было смотреть письма вместе с Луизой. – Вот тут, например, она пишет: «За кухонным окном виден монастырский сад. Деревья и кусты в нем уже приготовились к зимнему сну». Ведь это же какое-никакое описание места, где она живет.

– В Берлине, наверное, столько церквей, что и не сосчитать.

– Но ведь тут ясно написано: «Monastery garden». И это еще далеко не все. – Томас перевернул страницу и перешел к следующему письму, в котором тоже была подчеркнута строчка. Ее он прочитал вслух: – «Пью кофе на Гельмгольцплац, наслаждаясь солнечными лучами… Подумываю о том, чтобы ввести это в обычай как ежеутренний ритуал».

Томас взглянул на Луизу:

– Похоже, это указывает на то, что она живет поблизости от этой площади. Площадь находится в районе под названием Пренцлауэр-Берг.

Томас уже отметил этот район на карте красными чернилами, он показал карту Луизе.

– Слишком все-таки большой район, чтобы отыскать в нем человека, не имея адреса.

Он кивнул:

– Но, основываясь на фактическом материале, я, кажется, уже могу ограничить наши поиски одной улицей. – Он пролистнул распечатки и вынул сообщение с последней пометкой. – В этом сообщении Рената пишет, что купила гардении у любимого цветочника, который живет на ее улице. На компьютере в холле я заглянул в домашнюю страничку «Интерфлоры». Если верить ей, то в районе Пренцлауэр-Берг есть всего три цветочных магазина, и ближайший к площади Гельмгольцплац находится на Грейфенхагенерштрассе. Мне не удалось узнать, есть ли на ней монастырь, но, во всяком случае, там имеется церковь.

Луиза посмотрела на карту:

– Как странно, что она не сообщила Могенсу своего адреса.

– Возможно, она сделала это позднее в одном из писем, которые он не стал распечатывать. А может быть, они сообщили друг другу адреса в телефонном разговоре.