Поймай меня, если сможешь! (СИ) - "Luchien."

— Нечего было им тыкать ей в лицо, — съязвила Аллегра. Она не могла успокоиться, хоть умом и понимала, что Рико в этот раз прав. Только-только в её жизни всё наладилось, и страх перед тюрьмой затмевал всё остальное.

— Прости. — Рико шумно выдохнул и с силой потёр лицо. — Ни один прокурор не сможет доказать, что этот браслет именно мой. Я это знаю, она это знает. Единственная надежда, что у неё осталась — заявление от министра об ограблении. Его не будет. А значит, мы в безопасности.

— Хочешь сказать, она так просто уедет и обо всём забудет, да? — не унималась Аллегра. От паники мысли путались, ладони стали мокрыми, липкими, даже нижняя челюсть начала подрагивать. Заметив её состояние, Марио подошёл и осторожно обнял, прижимая к себе. Аллегра тут же обхватила его обеими руками, прижалась со всей силой, на какую только была способна, и еле слышно всхлипнула. Сейчас, когда слово «сесть» обрело почти физическую форму, все их дела, ранее казавшиеся простой забавой, вызывали настоящий ужас. О чём вообще они думали, когда решили воровать? Где были их мозги?!

— Ей придётся забыть, — уверенно ответил Марио, видя, что друг не спешит отвечать. — Поверь, она бы не упустила шанс посадить нас, если бы могла. Выдыхай, луковка.

— Откуда в вас столько уверенности? — жалобно спросила Аллегра, задирая лицо и глядя на Марио. — У меня зубы от страха сводит. А вы… Почему вы так уверены?

— Потому что Рико со своей ролью видимо справился, — тихо сказал Марио, не сводя глаз с Рико. — Как там у нас по плану было? «Очаровать, попросить не ловить…» Ты попросил?

— Нет. — Он усмехнулся одним уголком рта. — Это было бы бесполезно. Просто поверь — синьору Бьянччи мы больше не увидим. Никогда.

— Было бы здорово, — пробормотала Аллегра и тут же возмущённо засопела — Марио отодвинул её от себя, усадил на стул и направился к кухонному шкафу. Зазвенел посудой, достал початую бутылку виски и два стакана и с громким стуком поставил их перед Рико.

— Тебе нужно выговориться, — серьёзно заявил он, когда друг наконец поднял глаза. Аллегра раскрыла было рот, но Марио цыкнул на неё, метнув короткий взгляд. — А ты поднимись пока к себе, луковка. У нас там свечи горят, как бы пожара не было.

— Взрослые мальчики хотят поговорить о девочках, — проворчала Аллегра, но спорить не стала. Демонстративно чмокнула Марио в щёку, посмотрела на Рико, тихонько вздохнула и ушла.

— Я не знаю, что тебе сказать, — честно сказал Марио, — но если ты хочешь поговорить, готов выслушать.

Рико кивнул и потянулся к стакану. Наполнив его до половины, опрокинул в себя и снова налил.

— Ладно. Хочешь просто молча напиваться — я не против. — Марио покладисто кивнул и налил себе.

Аллегра спустилась через час, встревоженная подозрительной тишиной и всплеснула руками, остановившись в дверях. Марио и Рико спали, положив головы на скрещённые на столе руки. Между ними стояла наполовину пустая бутылка, под столом лежала ещё одна.

— Хотя бы сыр с ветчиной порезали, алкоголики, — тихо сказала Аллегра, беспомощно посмотрела на них и махнула рукой. Тащить наверх — сил не хватит, пусть отсыпаются здесь.

***

К утру чемодан был собран, комната приведена в идеальный порядок. Даниэлла сидела за столом, докуривая последнюю перед отъездом сигарету, и скользила взглядом по стенам, полу, потолку, пытаясь понять — почему так тяжело уезжать отсюда? Не из Ливорно — именно отсюда, из крохотной квартирки на третьем этаже. Не думала, что будет так больно, словно отрываешь часть себя, навечно оставляя здесь кусочек. На пустом столе умирали полевые цветы — хрупкие, они не перенесли варварского отношения. Лепестки облетели, некоторые стебли сломались, но выбросить их не поднималась рука. Пусть это сделают хозяева квартиры. Смяв фильтр, она поднялась, положила ключи от квартиры на стол и покатила чемодан к выходу, но у двери не выдержала — обернулась на несколько секунд.

— Мы пришли вас проводить! — радостно улыбнулся Сантино, как только Даниэлла вышла на улицу. Рядом переминался с ноги на ногу Вито, пряча глаза под тёмными очками.

— Спасибо. — Даниэлла улыбнулась, впервые за последние сутки искренне. — Надеюсь, у вас будет всё хорошо.

— Не переживай, с таким сотрудником, как Санни, наш отдел не пропадёт! — нарочито бодро ответил Вито. Вчерашний вечер затянулся, и сегодня голова буквально раскалывалась, но не увидеть Даниэллу в последний раз Вито просто не мог. Словно и не было этих двух недель — она была такой же, как в первый день их встречи. Собранная, холодная, деловая. Даже улыбка не касалась глаз, словно она уже тяготилась их обществом.

— Я рада, что мы работали вместе. — Даниэлла поочерёдно пожала им руки и открыла багажник. Сантино тут же оказался рядом, помог положить чемодан.

— Спасибо вам за всё, — тихо сказал он. И робко добавил: — Можно, я иногда буду вам писать? Ну, там… советоваться, например. Можно?

— Нужно. Мой адрес у тебя есть, буду ждать письма. — Она обернулась к Вито: — Если понадобится помощь, ты тоже пиши.

Вито коротко кивнул, и Даниэлла, решив, что на этом можно покончить с прощанием, села за руль и завела мотор. Ливорно давил, душил, стискивая горло, и единственным желанием было умчаться отсюда как можно дальше и больше никогда не приезжать. Или вернуться только с одной целью — посадить Рико.

Город давно остался позади, а она всё думала и думала о нём, не пытаясь даже переключиться. Понимала — сейчас это бесполезно. Эмоции, которые он вызывал, переплелись в такой тугой клубок, что разобраться, где что казалось невозможно. Ей было больно. Непривычно и очень, очень больно. А ещё — обидно до слёз. И это делало слабой, настолько, что хотелось кричать. Злиться на саму себя за то, что поддалась и открылась. За то, что поверила и не стала проверять. За то, что сейчас в груди образовалась зияющая пустота. Как она раньше не заметила, что Рико занял такое огромное место, что теперь эту дыру не залатать ничем? Она мечтала о возмездии и вместе с тем боялась, что придётся выступать на суде против него. Напоминала себе о том, что он — обманщик, трус, предатель. И тут же находила ему оправдания.

Только одного простить не получалось, и это было самым новым в спектре окруживших её эмоций — Карла. Рико встречался с ней, пока был с Даниэллой, писал, звонил, ездил. И всё это время смотрел своим проникновенным взглядом и говорил о каких-то чувствах. Она могла простить обман ради общего дела. Могла понять, что он должен был защитить себя и своих подельников. Но измену простить не могла, как ни пыталась. И мысль о том, что с самого начала их отношения были для Рико пустым местом, выбивала дух. Даниэлла злилась на себя за то, что размякла. А ещё за то, что уже скучает по нему.

— Нельзя быть такой дурой! — зло, сквозь зубы прошипела она, ловя свой взгляд в боковом зеркале. Крепче сжимала руль и давила на газ, оставляя Ливорно далеко позади.

Рима Даниэлла достигла к обеду и поначалу даже растерялась, лавируя в показавшемся бесконечным потоке машин. Столица оглушила, в глазах рябило от множества людей, спешащих по своим делам, от вездесущих туристов и гомона, без которого раньше она не могла заснуть. Но стоило закрыть за собой дверь в квартиру, и стало тихо. Так тихо, что стук собственного сердца поначалу оглушил. Здесь всё было по-старому, и постепенно так необходимый сейчас покой заполнил до краёв — она дома.

Усталость накатила резко, ударила с такой силой, что Даниэлла с трудом заставила себя принять душ, а после упала в кровать и проспала до глубокого вечера. Проснувшись, заказала ужин — выходить сейчас на улицу совершенно не хотелось, устроилась на диване, открыла блокнот и задумчиво постучала ручкой по зубам. Следовало написать отчёт для Диего, но для начала решить, что она хочет туда вписать, а что — оставить для себя. Собирать по крупицам собственные заметки, вспоминать детали, подбивать их, создавая стройную структуру — работа успокаивала. Заставляла отсеивать, замолкать ненужные мысли, оставляла только дело, с которым надо разобраться.