Там, где тепло - Павел Корнев

Опустившись на колени, пошарил под диваном и вытащил закатившуюся туда гильзу. Потом полотенцем вытер несколько пропущенных Мариной брызг крови, точно зная, где их искать, и завернул пистолет в изрядно перепачканную тряпку. Вышел в коридор, добрел до двери и зашвырнул сверток к забору.

Все, порядок. Теперь порядок…

Едва доковыляв обратно, запер за собой дверь и повалился на диван. Голова кружилась, перед глазами вспыхивали и гасли вызванные вовсе не ясновидением видения, и тащиться в номер не осталось никаких сил.

К тому же за столом уже сидел кто-то знакомый, через распахнутое настежь окно доносился шум прибоя, пахло дымом и ароматом доходящего на углях шашлыка. Нет, определенно остаюсь.

Напалм заколотил в дверь часов в пять утра, что было совершенно некстати — за ночь выспаться так и не удалось. Как на грех, стоило только задремать, как меня немедленно будил прорывавшийся в сознание наркотический бред. Я с кем-то говорил, спорил, просто смотрел в невесть откуда взявшееся окно, а потом вновь забывался беспокойным сном. Но ненадолго.

Открыв дверь почем зря крывшему меня матом Напалму, я вернулся к дивану и осторожно улегся на него, стараясь не растрясти раскалывавшуюся от боли голову. В затылок равномерными, четкими ударами забивали гвоздь-двадцатку, во рту нагадили кошки, подбородок нещадно ломило.

Это вчера в крови обезболивающего с избытком хватало, а сегодня все прелести загула налицо. Головная боль, дрожащие пальцы, губа опять-таки разбита. Еще и левый глаз толком не открывается.

— Ты чего спать не пришел? — прошелся по комнате, разглядывая обстановку Напалм.

— Не шмогла, — зажмурился я.

— Вставай уже!

— Времени сколько?

— Пять утра.

— Вроде в шесть выходить?

— А собираться?

— Черт с тобой, — перевернувшись на бок, я осторожно оторвал голову от валика и тихонько зашипел от боли. — Сильно видно, что мне вчера в рыло засветили?

— Губа немного припухла, а так порядок, — пригляделся пиромант. — Идем.

Я поднялся на ноги и деревянной походкой ожившего мертвеца зашагал вслед за парнем. Дверь запирать не стал, попросту оставив ключ в замке. Спина не гнулась, под лопатку будто вворачивали сверло, и будущее представлялось исключительно в мрачных тонах.

До Северореченска не доеду. Сто процентов. Точно по пути концы отдам. В страшных мучениях, и никак иначе.

— Чего ты еле тащишься? — обернулся остановившийся у бильярдного стола Напалм.

— Ты Маринку одну оставил? — Я заметил на заставленном грязной посудой столике бутылку, в которой на дне оставалось с палец коньяка, и немедленно вылил его в свою вчерашнюю рюмку.

— Она не спит уже, — ответил пиромант и всполошился: — Ты чего, блин?! Обалдел?

— Не баловства для, а поправки здоровья ради, — дыхнув в его сторону перегаром, выпил я коньяк и зашагал дальше. В голове вновь зашумело, но рвавшая ее на куски боль, как ни странно, слегка поутихла.

— Не увлекайся, — предупредил Напалм. — Нам ехать еще.

— Помню.

— Мало помнить.

— Забей. Скажи лучше, ничего необычного — ну, ты понимаешь, — повертел я в воздухе растопыренными пальцами, — не слышно?

— Тишина, — успокоил меня парень.

Несмотря на раннее утро, постояльцы гостиницы уже начали покидать свои номера, а из столовой тянуло запахом стряпни. Меня немедленно замутило, и не могу сказать, из-за чего больше: от вида похмельных физиономий торгового люда или от одной мысли о необходимости что-нибудь съесть.

— На завтрак пойдете? — спросил я у пироманта.

— Мы — да, — с вызовом заявил тот.

— Флаг вам в руки.

Зайдя в номер, я сразу повалился на неразобранную кровать и зажмурился. Как же мне плохо!

Но спокойно полежать не получилось: тут же в комнату заскочила услышавшая наши голоса Марина и принялась охать и ахать.

— Евгений, ты в порядке?

— Нет, — коротко и емко ответил я, не открывая глаз.

— Евгений Максимович страдает абстинентным синдромом в связи с принятой вчера лошадиной дозой психотропных препаратов. — Рывшийся в своей сумке Напалм достал оттуда пакет с серым порошком, развел несколько ложек в стакане с водой и выщелкнул из блистера три подозрительного вида таблетки. — Выпей.

— Оно мне надо?

— Должно помочь.

— Хорошо. — Я с трудом заставил себя проглотить пилюли и, давясь водой, осушил стакан. — Если откину копыта, это будет на твоей совести.

— Что-то я совсем ничего не понимаю, — уставилась на меня девушка.

— Это все ясновидение, — поморщился я и опять закрыл глаза. — Идите завтракать уже.

— Пошли, Марин, — потянул Напалм девушку на выход. — Потом все объясню.

Они ушли, лязгнув напоследок провернувшимся в замке ключом, а меня буквально вдавило в матрац. Глаза закрылись сами собой, и я уснул. Что было в общем-то вовсе даже неплохо…

Проснулся уже совсем другим человеком. Головную боль как рукой сняло, пальцы не тряслись, и только подбородок по-прежнему саднило, да распухшая губа нисколько не уменьшилась в размерах. Красавец, блин…

Так что, когда вернулись с завтрака Напалм и Марина, мои вещи уже были собраны, а сам я в верхней одежде сидел на подоконнике и отогревал пальцами затянутое изморозью стекло, время от времени прикладываясь к нему еще и лбом.

— Помогло? — сразу заметил перемены к лучшему пиромант.

— Ага, полегчало.

— Вот что значит опыт! — гордо заявил парень и выдвинул запиханную под кровать сумку. — Пошли, нас ждут уже.

Я взял свои пожитки и почувствовал, как ощутимо хрустнуло в спине. Сморщился из-за неприятных ощущений, вышел в коридор к дожидавшейся нас Марине и попросил пироманта:

— Возьми сумку у девушки.

— А сам чего, джентльмен ты наш? — удивился Напалм, но мою просьбу все же выполнил.

— И так спина не гнется.

— А у меня в ушах звенит, и ничего — не жалуюсь. Марин, ты как?

— Я в порядке, — ответила девушка и вдруг ухватила меня за пуговицу. — Это необходимо было? — спросила она, явно имея в виду вчерашние события.

События? Да нет, чего уж там — поножовщину. Надо быть откровенным с самим собой и называть вещи своими именами.

— Без вариантов, — вздохнул я.

— Спасибо, — вздохнула рыжая. — А то еще даже не поблагодарила…

— Ерунда.

— Идемте! — позвал нас пиромант. — Наши уже спустились.

Убраться из гостиницы и в самом деле хотелось просто невыносимо. Из гостиницы, из села, да и вообще…

Пока через границу не перейдем, весь как на иголках буду. Обнаружат случайно трупы, и кто знает, как дело обернется. В лучшем случае откупиться получится, а могут и к стенке поставить. Легко.

Вот только суетиться и привлекать к себе излишнее внимание тоже не стоит. Естественней надо себя вести, естественней.

— Обожди, — оттянул я левое веко, — как человек бывалый, глянь, что у меня с глазом?

— А что такое? — пригляделся Напалм. — Да ерунда, сегодня уже лучше.

— Да. Уже не такой черный, — подтвердила Марина.

Я вздохнул и осторожно, стараясь не растрясти ставшую будто хрустальной голову, начал спускаться по лестнице.

— И почему такая беда приключиться могла?

— Индивидуальная непереносимость одного из компонентов Л-13, — предположил Напалм. — Никто ж не знает, чего в эту гадость пихают. Да ладно ты, главное — ухудшения нет. А с препаратом ты завязал. Завязал ведь?

— Завязал.

— Евгений! — махнул рукой с интересом уставившийся на меня Константин. — Можно тебя на минуту?

— Случилось что-то? — подошел я к нему с некоторой даже опаской.

— Ты понимаешь, — усмехнулся начальник охраны и машинально потер пересекавшие левую щеку шрамы. — Кирилл Ефимович кое-что из событий вчерашнего вечера припоминать начал…

— Вот как?!

— Не все так плохо, — улыбнулся Крестовский. — Как ссорился с тобой, он помнит, а вот почему зубы шатаются — уже нет. Поэтому есть деловое предложение: давай я ему скажу, будто вы из-за девушки сцепились и он тебе навалял? Он хоть беситься перестанет.

— Не проблема, — согласился я. — Говорите смело.

И в самом деле, у меня история вчерашнего вечера в любом случае на лице прописана, так зачем отношения с нужными людьми портить? Заодно и про рассаженную губу ничего выдумывать не придется. Не о столкновении же с дверным косяком врать?!

Удачно, в общем, получилось.

— Ты своих товарищей предупредишь?

— Само собой.

— Вот и замечательно, — обрадовался Константин. — Выходите во двор, все уже там.

Я кивнул и отправился догонять Напалма с Мариной, нисколько не сомневаясь в правильности сделанного выбора. Пусть остаток пути на самодовольную рожу толстяка смотреть придется, зато с Крестовским полюбовно все порешали. Да и вообще…