Мирная профессия - Ирина Комарова

– И ее тоже уволю!

– Да ладно тебе, Толя, из-за чего тут шум поднимать? Ну глотнули мы с Михалычем по капельке, для снятия стресса…

– И Михалыча уволю! Ну что вы, как дети малые! Ни на кого рассчитывать нельзя. Честное слово, и ехать надо и вас одних страшно оставлять!

– Ну пусть Ленка тогда будет за старшего, – великодушно предложил Гена. – Она у нас девушка серьезная.

– Нет, – лицо у Саранцева сразу смягчилось, – я ее с собой возьму.

– Думаешь, это нужно? – прищурился Гена.

– Не нужно, но необходимо. Мне необходимо, – уточнил Анатолий.

– Да-а? Ну что ж, старик, поздравляю. Выходит, ты все-таки, выиграл в эту лотерею.

– Главный приз, – кивнул Анатолий.

Лена чувствовала себя неловко. Чужое горе в чужом доме… она была здесь лишней. Сидела на диване, рядом с элегантной пожилой женщиной – Натальей Михайловной, матерью Оксаны, смотрела на свои руки, сложенные на коленях и молчала. А что вообще, в данной ситуации можно было сделать? Выразить формальное и бесполезное сочувствие? Анатолий, разумеется, совсем другое дело. Но он ведь старый друг этой семьи, партнер Бориса, его присутствие не просто уместно – оно необходимо. Оксана плачет, уткнувшись лицом ему в плечо, а он, как ребенка, гладит ее по голове и что-то говорит, негромко и непрерывно, словно ручей журчит.

– Скажите, я правильно поняла, вы ведь работали у Бориса? – спросила Наталья Михайловна.

– Да. Я программист. Лазарева, Лена.

– Та самая, у которой недавно был день рождения?

Вопрос был несколько неожиданный и Лена помедлила, прежде чем кивнуть:

– Два дня назад.

– Это хорошо, – вздохнула женщина. – Спасибо вам.

– За что? – изумилась Лена.

– Ну как же. Боря так любил покушать. А Оксаночка его в последнее время ограничивала. Диета, понимаете, у него ведь печень… если бы знать, что все так… – она всхлипнула и приложила платочек к глазам. – А вы его так хорошо накормили… от этого как-то легче становится, правда?

– Н-наверное, – неуверенно пожала плечами Лена.

Логика показалась ей странноватой. По крайне мере, сама она, если бы с кем-то из близких людей случилось несчастье, вряд ли почувствовала облегчение от того, что за день до этого ему удалось вкусно поесть. Впрочем, у всех людей отношение к жизни разное. Лена посмотрела на пару напротив. Оксана уже не плакала, только изредка всхлипывала и явно прислушивалась к словам Анатолия.

– Какое счастье, что у Бореньки такой друг, – снова заговорила Наталья Михайловна. – Толя, по крайне мере, Оксаночку не ограбит.

При этом она так выразительно посмотрела на Лену, что стало ясно, даже если у партнера ее покойного зятя и есть какие-то намерения нанести Оксане материальный ущерб, у него ничего не получится. Она, Наталья Михайловна, стоит на страже интересов дочери и не допустит никаких потерь.

– Ограбит? Как это? – Лена понимала, что неприлично так удивляться каждому слову собеседника, но эта женщина все время говорила какие-то странные вещи. По крайне мере у самой Лены понятия грабежа связывалось с действиями примитивными и вульгарными – например, что сейчас сюда завалится бригада грузчиков и Толя прикажет выносить мебель (вот только что он с ней будет потом делать, интересно?). Или вдруг сам встанет и начнет выворачивать Оксанины шкатулки и собирать с полок безделушки. Поскольку представить себе что-либо подобное она не могла, оставалось только вопросительно уставиться на Наталью Михайловну.

– Ну что вы, не знаете, как это делается, – поджала губы мать Оксаны. – Оставшийся в живых партнер, забирает себе все деньги фирмы, а вдове, в лучшем случае, выплачивает мизерную компенсацию. А у Оксаночки специальности, как таковой нет и возраст уже…

Лена украдкой покосилась на Оксаночку. Даже несчастная, заплаканная, с распухшими глазами и покрасневшим носом, она выглядела хорошенькой и трогательно юной. Хотя, Толя ведь говорил что-то, про десять лет со дня свадьбы? Тогда, как ни крути, ей уже около тридцати должно быть!

А Наталья Михайловна, внезапно почувствовавшая к Лене необычайное расположение, продолжала говорить:

– Оксаночка, в свое время, закончила краткосрочные бухгалтерские курсы, но ни дня не работала по специальности. Быть женой Бориса – это тоже, знаете ли, своего рода профессия. Но теперь ей придется как-то…

Вдруг Оксана зарыдала, вскочила и выбежала из комнаты.

– Наталья Михайловна, подождите, – остановил Анатолий бросившуюся за ней мать. – Все в порядке, сейчас она вернется. Только приведет себя в порядок.

Оксана, действительно, появилась очень быстро, десяти минут не прошло. Умытая и заново накрашенная, она сменила блузку и, Лена готова была в этом поклясться, – успела поправить щипцами свои золотистые локоны.

– Вот это молодец, – одобрил ее Анатолий, – совсем другое дело. Теперь дальше. У меня к тебе есть деловое взаимовыгодное предложение. Тебе сейчас нужна работа, а мне нужен директор фирмы. Так что, если ты согласна, то место Бориса – твое.

– Но я же, – она захлопала густо покрытыми тушью ресницами, – я же не умею. Я и бухучет давно забыла!

– Положим, бухучет, он как первая любовь, – усмехнулся Анатолий. – Можно выбросить из головы, но окончательно забыть – никогда. А потом, что, собственно, ты не умеешь? С людьми разговаривать? Под договором расписаться не сможешь?

– Нет, это я смогу, конечно, но ведь работа… надо же знать, что делаешь! Я все испорчу!

– Ничего тебе испортить не дадут и ты это прекрасно понимаешь. Разумеется, первое время, твое присутствие в должности будет чисто номинальным – никаких решений ты принимать не будешь, а будешь учиться. Ну а дальше… все зависит от тебя. Оксанка, ты же не глупая девчонка! Разобраться с техническими вещами мы тебе поможем, народ у нас хороший, добрых советов будешь получать двойную норму, это я тебе гарантирую.

– Оксаночка, я бы на твоем месте послушалась Толю, – осторожно заметила Наталья Михайловна. – То, что он предлагает, очень разумно.

– Я бы сказал, оптимальное решение проблемы, – Анатолий продолжал пристально смотреть на Оксану. – Так что, ты согласна или тебя надо еще немного поуговаривать?

– Я… Толя, можно я немного подумаю? – взмолилась она. На глазах у нее снова появились слезы. – Я чуть-чуть, самую капельку! Ведь все так неожиданно…

– Конечно можно, – мягко согласился он. – И не чуть-чуть, подумай хорошенько, взвесь все. Если ты найдешь какое-то другое решение, что ж, обсудим и его. В конце концов, это твое право, жить так, как хочется. Просто я, действительно считаю, что работать с нами для тебя будет лучше всего.

Как только они вышли из подъезда, Анатолий огляделся по сторонам:

– Где-то лавочка была неподалеку… а, вон она, около гаражей! Пойдем, посидим немного.

– Устал? – сочувственно спросила Лена, усаживаясь рядом с ним.

– Не то слово. Вымотался, как суслик. У тебя таблетки с собой?

– Конечно, – она покопалась в сумочке, достала пузырек. – Только воды нет.

– Ничего, я и так умею, – Анатолий подставил ладонь и Лена вытряхнула две таблетки. Он бросил их в рот, с заметным трудом проглотил. – Ф-ф-у-у. Надо же, какая гадость. Ленка, скажи пожалуйста, мне показалось, или ты действительно сомневаешься в мудрости моего решения?

– Насчет Оксаны? Вообще-то, да, сомневаюсь. Не в том, что для нее это идеальный вариант – для нее никто ничего лучше придумать не смог бы. А вот для фирмы… – Лена замолчала.

– Ты о том, что она не знает специфики, не имеет опыта работы и вообще, некомпетентна? – уточнил Анатолий.

– Да бог с ней, с компетентностью. Работа налажена, дело у нас стабильное, так что, если она не клиническая идиотка, то быстро во всем разберется.

– Она не идиотка.

– Да? – Лена покосилась на него. – Значит, с работой справится.

– Тогда что тебе не нравится?

– Не то что не нравится. Толя, я же ее не знаю совсем, что она за человек. Видела пару раза, когда она к Борису забегала на работу, и все. Не получится из нее вторая Рюмина? У Алисы Викторовны в банке в десять раз больше народу работает, и то она никому спокойно жить не дает. А нас всего-то шесть человек, если тебя не считать. При желании, твоя Оксана нас всех за полгода разгонит.

– Во-первых, ты меня так уж сразу со счетов не сбрасывай, – рассудительно ответил Анатолий. – Если у Оксанки стервозные наклонности проявляться начнут, я сумею ее на место поставить, не сомневайся. Недостатков у нее, конечно, хватает и в любой другой ситуации, я бы ее близко к фирме не подпустил. Но сейчас, честно, просто чувствую себя обязанным дать ей шанс. А во-вторых… я не понял, с чего это она вдруг моей стала? Мы, конечно, сто лет знакомы, хорошие друзья, но и только.

Лена покраснела.

– Прости. Наверное, я немного ревную. Она такая красивая, даже когда плачет. Сколько ей лет?

– Тридцать, – улыбнулся Анатолий.