Одна на берегу - Никки Штерн

Только Вы можете знать, что Вам важно, и все подробности Вашей жизни. Только Вы можете выстраивать ход беседы, чтобы она была нацелена на результат. Расскажите, каких результатов Вы хотели бы добиться? Открытость, готовность в письменном виде изложить самое главное, о чем даже самому с собой, человеку нелегко говорить, решают, насколько терапия будет эффективной».

На завтра Нина сообщила врачу, что должна внезапно уехать и возобновила поиски психолога.

Итак, Нина ехала домой, размышляя о внутреннем ребенке.

«Хай, че, как?» — появилось вдруг сообщение от Димы после полуторамесячного молчания. Сердце мгновенно забилось где-то в горле, огромным усилием воли Нина отложила ответ на следующий день. Она не была наивной, но все же видела в этом маленькую месть и надеялась, что демонстрация равнодушия заденет адресат за живое. На самом же деле, Нина промучила ожиданием исключительно себя — она все еще не до конца понимала, что в подобных войнах нелюбящий человек попросту неуязвим. Итак, изведя себя до крайности, Нина написала Диме замысловатое послание:

«Переписка с Ниной была очень сытной, как советский торт с жирным кремом. Дима долго переваривал вязкую массу и лишь приличное время спустя решался на новый кусок».

«Записи в дневнике? Прям прет из этой женщины сарказм. Как яд» — Дима отреагировал немедленно, в душе согласившись с каждым словом.

Нина испугалась, она надеялась на оправдания, но получалось, что оправдываться придется ей.

«Почему нельзя общаться как нормальным людям?" — написала она обезоружено — "Говорить привет, чем-то делиться»

«Так и говори. Ты ж вместо этого придумываешь что-то про липкий торт» — написал Дима, вспомнив как вечно давит и ноет эта женщина. Но та не унималась:

«Так ответь, почему»

«Мы и общаемся. Вполне. У тебя просто есть некий график, по которому надо общаться. А если график не соблюден, то что? Правильно: я какая-то не такая, он мудак. Боль, тлен, страдания.» — Дима уходил от ответа хоть и без удовольствия, но мастерски.

«Какой график, Дим?» — Нина не могла прекратить этот разговор, хотя тут же поняла, что летит куда-то в пропасть.

«Ты мне скажи» — автоматом написал Дима.

«Но ты-то сам пропадаешь. Дим, мне тебя не переспорить» — Нина все еще надеялась на внятный ответ, продолжая долгое падение вниз.

«Да тут я. Привет-то чего не пишешь? Девочки первые не здороваются?»

«Дима. Я просто не хочу навязываться»

«Привет — это навязываться? Надо запомнить»

«А у меня именно такое чувство. Мне с тобой интересно и прочее» — Нина снова была не по возрасту наивной.

«Ты зануда» — Диме не было жаль Нину. Ни капли. Он даже на мгновенье испытал мрачное удовольствие от того, что хоть для кого-то важен. И все же чужие страдания не вызывали в нем интереса.

«То есть, тебе со мной нет?» — настаивала Нина.

«Просто привет и поболтали. Нет же. Нужны страдания. М-да. Клиника»

«Да почему клиника. И да, иногда даже привет это навязывание»

«Уф, **ля. В аналитики тебе дорога» — устало отбился Дима в последний раз.

"Ты ведь вроде умный и незлой парень" — проглотив хамство, она ждала чуда. Но его не случилось. Дима больше не ответил, а маленькая девочка по-прежнему сидела на берегу.