Реверанс судьбы - Мария Николаевна Высоцкая

они обе окажутся в луже из собственных слез.

- Прости меня, ребенок, если бы я была правильной мамой, то ничего бы тебе не рассказала. Но я не хочу, чтобы моя дочь, ненавидела меня всю оставшуюся жизнь.

- Я так тебя люблю,- ткнулась носом в материнское плечо. Наверное, все, что сейчас могло хоть как-то излечить ее искалеченную душу, это мамины объятия и поддержка.

- Все наладиться, вот увидишь,- ладонь легла на спину дочери, но та в ответ лишь замотала головой.

Глава 3

Не прошло и трех дней, как она вновь ступила на перрон уже ставшего родным города. Погода сегодня полностью передавала ее душевное состояние. Противный, холодный дождь. Еще пару дней и придет осень…

Раскрыв над головой большой прозрачный зонт, поймала такси. Рагозин позвонил ей, еще когда она была в пути, предлагал встретить, но она отказалась. Не хотела находиться с ним дольше, чем того могли требовать обстоятельства.

С плохой погодой движение слегка замедлилось, отвернулась к окну, смотря на медленно сползающие по стеклу капли дождя.

После Мишкиных слов все эти дни она думала лишь о том, что скажет Артему…будет ли он ее слушать, да и нужно ли ему ее присутствие…

По приезду в Москву, первое, что она сделала, это посмотрела все выпуски новостей, порылась в интернете, перечитала все, что было доступно по данной теме, приходя к выводу, что он действительно сделал это все специально. Только зачем? Для чего? Ей грозит опасность? Он так беспокоиться о ней? Если так, то почему нельзя было сказать нормально, почему нельзя было поговорить, объяснить, она бы поняла…она бы приняла любое его решение, если того требовали обстоятельства. Но он не сказал. Решил все за них двоих. Вычеркнул, выкинул ее из своей жизни. А что теперь делать ей? Как поступать? Он не хочет ее видеть, он придумал для себя правильный исход. Все решил. А она, кем будет она во всей этой ситуации…девочкой, которой в очередной раз дали отворот поворот, или же дрянью, которая не захотела помочь любимому человеку… Кем?

Чем она может ему помочь? Чем? Что у нее есть. Ничего. А если ее присутствие лишь усугубит ситуацию, если с ее нахождением рядом с ним, все только ухудшится…

С кем воюет Артем, почему к махинациям приписывают убийство…двадцать лет, Боже мой, двадцать лет, это нереально огромный срок…а если его убьют, а если убьют ее…сколько же этих «если», как поступить? Что делать?

Такси остановилось у здания следственного изолятора. Передав мужчине деньги, вышла, вновь раскрывая зонт. Миша стоял на крыльце. Курил.

- Доброе утро.

- Привет. Спасибо, что приехала,- она промолчала, смотря на тлеющую сигарету, зажатую между пальцев мужчины,- идем, я договорился.

* * *

На днях Рагозин подкинул еще одну новость, не самую радужную.

Карецкий плетет прокурорским про убийство, плещет «фактами», требуя в совокупности не хилый срок. Как быстро и легко два года сменились на пятнадцать лет, и, как ему казалось, это еще не придел.

Это было невероятным, но, кажется, он заигрался. Был настолько уверен в себе и своей непоколебимости, что совершенно не заметил, как быстро и бесшумно его подвинули. Интересовал один вопрос, Раевский при делах или же нет?!

Закинул руки за голову, пялясь в потолок. Последний Мишкин визит слегка смутил. Слишком часто он говорил о Вере, и это не нравилось. Кто-кто, а вот она сейчас была бы слишком не вовремя, и он очень надеялся, что у Рагозина хватит ума, не впутывать Кораблеву. Хотя в глубине души он был уверен, что Вера не придет на помощь, даже если узнает правду. Слишком жёсткой была та ночь. Вера не простит вот так. Просто не сможет. Она зла, и это сейчас ему только на руку.

Хотя той ночью все получилось слишком спонтанно. Он не хотел так, не думал, что все выйдет именно так, и уж точно не думал увидеть ее в своей квартире с чемоданом. Не думал, что она поедет к нему в ту ночь. Просчитался, впервые просчитался со всем, что связывает его с ней.

Сначала хотел поговорить, долго вынашивал эту мысль, но разговора не получалось, не клеилось, а когда тем вечером узнал, что Алмазов вернулся в город, то ему полностью сорвало крышу. Эта тварь даже встретиться с ним захотела. Сидел, улыбался, завуалированно смаковал момент, каким образом когда-то заполучил Старкова в свое «дело», восхищался его яростью, стойкостью… Что стало последней каплей - их еле разняли, Алмазов лишь смеялся, а Артему хотелось вытащить ствол и пристрелить тварь. Не дали. Не удивительно, если ему еще и покушение на этого козла припишут.

Во всем этом вареве полностью вышел из себя. Не понимал, что происходит и кто находится вокруг. И когда, изрядно нажравшись, увидел Кораблеву, казалось, сорвало последний вентиль. Вся злость и беспомощность ситуации обрушилась на нее. К этому же подмешалась огромная жажда, чтобы она навсегда исчезла из его жизни.

Она смотрела на него, а он видел, как она еще сомневается, как анализирует, ищет что-то, за что может зацепиться. Что-то, что обелит его в ее глазах. И чем больше он это понимал, тем жестче и грязнее становились его слова.

Нет у них будущего, и никогда не было. Все было ясно с самого начала, но он, как последний идиот, хотел верить в лучшее. Хотел верить в нее. И, черт возьми, верил. Верил, и сломал ей жизнь.

Даже не хотел думать о том, что будет дальше. Хотел сосредоточиться на мести. Хотел жить как раньше. Хотел ни за кого не бояться. Хотел, чтобы она ушла.

- Старков, на выход, адвокат твой приехал.

С этими словами его вновь повели по узкому и мрачному коридору. Дверь отварилась с противным писком, а когда он увидел, кто находится за ней, потерял дар речи.

- Привет,- Вера подняла на него глаза, медленно сцепляя пальцы в замок. Ее локти легли на стол, словно призывая к каким-то действиям.

- Уводи,- обернулся к конвоиру, проявляя к ней полный игнор.

В нем билось два желания: пристрелить Рагозина, потому как он был на сто процентов уверен, что это его рук дело, и забрать обратно все свои слова, которые он наговорил ей в тот вечер. Но это только желания…

- Артем Викторович, время оплачено, у вас есть полчаса,- Старков опешил, а сержант закрыл перед его носом дверь. Интересно.

- Зачем пришла? – сразу перешел в нападение,- я уже