Русофобия - Елена Владарчук

в руки. Ведь я профессионал. А обижаться на глупые замечания непрофессионально.

– Я постараюсь не причинять вам лишних хлопот, Майкл. Расскажите мне всё и, пожалуйста, с подробностями. Я ведь знаю только то, что показывали в новостях.

Значит, все убийства происходили ночью, в парках. Причём ловил он жертв в других местах и привозил оглушёнными и связанными. Убивал с особой жестокостью, предварительно пытал. Критерии отбора пока не ясны. В первом случае была тридцатилетняя женщина, вторая жертва – девочка-подросток и сегодня утром – старик. Пока их связывает только национальность: они все русские. По крайней мере такой вывод сделали американцы из того, что возле каждого трупа был найден российский флаг. Вполне логичный вывод. А зачем кому-то убивать пуэрториканцев, например, и укладывать их на флаги Российской Федерации?

– А вы связались с консульством, чтобы установить личность жертв? – Мне показалось странным, что до сих пор не известно, кем были погибшие люди, и действительно ли они были русскими.

– Конечно, связались. – Определённо я его раздражаю. – Но вот загвоздка – ублюдок не оставил им лиц, чтобы опознать по фотографиям. А другие возможности в консульстве даже рассматривать не стали, мы запрос на отпечатки пальцев отправляли после каждого случая.

Это интересно, потом доложу начальству.

– Что значит, не оставил им лиц? – Но агент Фэйссобер сделал вид, что не услышал вопроса.

Морг меня ошарашил.

Всю дорогу я пыталась настроиться, убеждала себя, что это мой долг по отношению к родине и соотечественникам, что это дань уважения к убитым, что это необходимо, чтобы составить объективную картину происходящего и помочь поймать преступника. Поэтому я собрала волю в кулак и сжала зубы. Больше всего я боялась, что меня вырвет при виде покойников. И тем самым я опозорю всех русских в глазах этого самоуверенного фэбээровца и работников нью-йоркского морга.

Но первое же тело женщины поразило меня той чудовищной, абсурдной жестокостью, с которой её убили. Патологоанатом деловито рассказывала, каким способом человека лишали жизни. Но я словно окаменела, и сквозь покрывший меня твёрдый панцирь с трудом различала слова. Оба трупа были такими белыми, словно снежные сугробы. Доктор разъяснила, это от того, что они потеряли почти всю кровь. С лиц будто сняли кожу, впрочем, это так и было, как выяснилось, кожу он забрал в качестве трофеев. Женщина состояла из пяти отдельных частей, у девочки были вывернуты все суставы. Старика я рассмотреть не смогла. Когда патологоанатом начала выдвигать ящик с третьим трупом, я потеряла сознание.

Мы ехали обратно в гостиницу, на этом настоял агент Фэйссобер. А я совсем расклеилась. По щекам текли слёзы, которые я и не пыталась останавливать, боясь привлечь лишнее внимание с его стороны. Не хочу, чтобы американец считал меня плаксой. Поэтому я смотрела в окно. На людей, машины, светофоры, небоскрёбы, всё это расплывалось в яркие импрессионистские пятна.

В номере я первым делом пошла в душ. И долго стояла под струями горячей воды. Мне было жизненно необходимо смыть с себя весь пережитый ужас. Когда сил стоять уже не оставалось, я обернула голову полотенцем, надела пахнущий ополаскивателем гостиничный халат. И пошла искать телефон, который мне выдали вместе с визой и другими документами. Хорошо, что прежде, чем звонить начальству, я вспомнила о разнице во времени. Если тут было восемь вечера, следовательно, в Москве – глубокая ночь. Нужно подождать несколько часов до утра. Значит, пока смогу подготовить тезисы отчёта. С этой мыслью я уснула.

Проснулась лишь, когда зазвонил телефон. Это был сам Константин Петрович Ефимцев, и от этого мне стало немного легче, так как вряд ли я смогла бы объяснить кому-то постороннему весь ужас увиденного мною в городском морге. Я чуть было не забыла о странном поведении сотрудников консульства, и, если бы начальник не спросил, как меня приняли, могла и не вспомнить. Но теперь в Москве знали всё. И о том, что консульские умыли руки, даже не объяснив ничего толком, и о том, что проигнорировали запрос на распознавание по отпечаткам пальцев. Получалось, будто я жалуюсь, но от обещания Константина Петровича во всём разобраться, мне стало немного легче. Только сейчас я поняла, насколько одинокой чувствую себя в этой недружелюбной стране и в этом смертельно опасном для меня и моих соотечественников городе.

Закончив разговор, я наконец-то размотала полотенце, расчесала волосы, сбившиеся в паклю, разделась и заснула, как только накрылась одеялом.

Лафайет стрит

19.00

Первое впечатление Майкла от русской было – странная. Очень странная.

Причём его раздражало почти всё в ней: и нелепый акцент, и привычка смеяться невпопад, брызгая слюной на собеседника, и то, что у неё на лице отражалась каждая испытываемая эмоция. Слишком глупая и несдержанная женщина. Майкл с некоторым злорадством предвкушал её знакомство с покойницкой, делая ставки сам с собою, чего от неё ожидать – брезгливой гримасы, тошноты, маниакального любопытства. Когда она свалилась в обморок, он испугался. Если честно, в первую очередь того, что придётся объясняться с начальством. И только во вторую – за здоровье девушки. Что и говорить, она его удивила. Всё же не ожидал от русских такого точного следования соглашению. Думал, что прилетит кто-то со специальной подготовкой. В голове возникал образ крепкой женщины, пьющей водку залпом, используя матерные словечки. А прислали какую-то фею, теряющую сознание при виде трёх трупов. Даже двух.

Когда она заплакала уже в машине, Майкл совсем растерялся. Если бы это был кто-то близкий, он бы мог обнять её и шептать что-нибудь ласковое, пока не успокоится. А что делать с порученной его опеке наблюдательницей из недружественной страны, он не знал. Поэтому делал вид, что не замечает её слёз. К тому же она явно пыталась их скрыть.

В двадцать часов и сорок две минуты Майкл вошёл в квартиру, привычным жестом выключил сигнализацию и бросил ключи в широкую вазу.

Достал из холодильника банку пива и сел на диван. Телевидение радовало постоянством, уже шестой раз подряд убийства русских стали главной темой вечерних новостей на всех каналах. Убедившись в этом, Майкл выключил телевизор и отбросил пульт подальше.

Уже шесть дней он работает над этим делом, три трупа были обнаружены в парках Нью-Йорка. Все мировые телевизионные станции и печатные издания муссируют эту тему, обвиняя Федеральное бюро расследований в инертности и некомпетентности. Средства массовой информации третируют правительство Соединённых штатов, подначивая русских начать свой геноцид и кромсать американцев на своей территории. Ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, а он, Майкл Фейссобер, сотрудник отдела специальных расследований ФБР, топчется на том же месте, что и пять дней назад. Не может