Дважды не присягают - Бортников Сергей Иванович

– Не выйдет. Говорю тебе: Тима считает, что это ты прикончил Чару.

– Я? У него че, крыша поехала?

– Ну не ты лично, а Шкворень, по твоему приказу…

– Олег? Он у вас?

– Нет. В морге.

– Серьезно? – насторожился Бочаров.

– Серьезней не бывает… Нашли в реке. С его пейджера сняли сообщение: «Будь в 20.00 на мосту. Боча». В том месте Шкворня и нашли…

– Лажа полная… Я никогда не подписываюсь.

– Ты это Тиме расскажи. Если он захочет слушать, конечно…

– И зачем мне убирать Олега? Разве я не знаю, что он работает на вас! Теперь приставят другого, опять вычисляй, кто, что, зачем…

– Стоп. Откуда у тебя такая информация?

– Говорю ж тебе: источник имеется.

– А если деза?

– Верняк. Стопудовый. Я сам этого человека к Тиме приставил!

Валерка понял, что сболтнул лишнего и поспешил перевести разговор в другое русло:

– Откуда звонили Шкворню, выяснил?

– Да. С таксофона на стене ЦУМа.

– Это я-то? Из автомата? У вас мозги есть? Когда был сделан звонок?

– Позавчера. Где-то в половине шестого. Смерть наступила в тот же день в промежутке между восемью и десятью часами вечера.

– Ха! У меня алиби! Я в это время был в сауне. Кстати, вместе с районным прокурором.

– Вышел… Позвонил…

– Ты че, идиот? Сауна на берегу озера. В сорока километрах от города. Значит, я бросил прокурора, сбегал к универмагу и забил Шкворню «стрелку» на мосту?

– Прокурор в свидетели не пойдет…

– Так он не один был. Там народу обреталась – целая уйма! Я даже попросил Коляна, который тот водоем арендует, выгнать лишних…

– Это меняет дело, – неуверенно протянул Павел.

– Еще как меняет. И вообще – передай Тиме, что у меня на него есть такая компра… До гроба не отмоется!

– Ага… Счас… Заявлюсь к начальнику и ляпну: «Давайте не будем прессовать Бочарова, не то он вас…»

– Зачем же так? Ты просто подкинешь ему одну аудиозапись. С приветом от Бочи…

– А что? Это, пожалуй, можно.

– Э… – внезапно расстроился Бочаров. – Черт! Ничего у нас не выйдет…

– Почему?

– Потому что Тима сразу вычислит мою… моего человечка…

– Вот видишь…

– Слышь, Карпуша, придумай что-нибудь… Ты же видишь: я невиновен. Меня просто хотят сделать козлом отпущения.

– Лады… Ты только подгони мне эти пленочки, Валерчик, послушаем, посмотрим…

– Не подставишь?

– Нет.

– Хорошо. Сегодня в два я буду в центре. Машину оставлю незапертой. Нужную кассету найдешь в магнитофоне. Но оригинал я на всякий случай придержу.

– Само собой разумеется.

– Ну что, будем разбегаться?

– Да.

– Спасибо, что позвал, предупредил, – протянул руку Бочаров.

– Не за что.

– В следующий раз не шифруйся – пошли сообщение на пейджер.

– Договорились.

– Может, я что-то тебе должен?

– Живы будем – сочтемся!

Глава 7. Третьего не дано

Услугами воришек чекисты пользуются часто. Особенно, когда надо скрытно проникнуть в чью-то квартиру и незаметно переснять кое-какие документы. Вот и у Карпова на связи состоял некто Буратино, имевший за плечами не одну ходку в места не столь отдаленные, за уникальность, как он сам любил выражаться, своего таланта – умение открывать любые замки при помощи подручных средств: гвоздей, булавок и даже спичек.

Правда, сегодня эти навыки Буратино не пригодились. Он просто забрал кассету из салона «мерседеса», дверца которого оказалась незапертой. Конечно, Карпов рисковал. Воришку могли засечь, а затем и расколоть его же коллеги, но Пашка прекрасно знал, как действовать в таких случаях и своевременно оповестил шефа. Мол, так и так, агентура доложила, что у Бочи есть какая-то кассета с компроматом, которую он постоянно слушает в автомобиле, надо попробовать ее изъять.

Степан Петрович идею одобрил.

Конечно, отдавать ему запись Павел не собирался. Во всяком случае – пока. Ну, не оказалось компры в машине, что тут поделаешь? Нате вам, слушайте и наслаждайтесь. «The best of the Beatles»[7]… То, что Боча был рьяным поклонником ливерпульской четверки, в городе знали все…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поздним вечером Карпов уединился в своей однокомнатной квартире и включил магнитофон. Первым из динамиков полился бархатный баритон подполковника Тимченко:

– Надеюсь, вы знаете, что делаете…

– Не сомневайтесь, операцию разработали лучшие умы нашего Ведомства.

(«Мать честная, это же генерал Качан. Василь Макарович!»)

– Жаль только Шкворня! Мы с таким трудом внедрили его в банду…

(«А это кто? Черт возьми – Педик!»)

– Нет, Боча, конечно, заслужил…

– Тогда что вас смущает?

– Знаете, раньше как-то не приходилось заниматься подобными вещами…

– Раньше… Раньше мы бы вообще ни за что б не стали вляпываться в такое дерьмо. А теперь, брат, вопрос стоит так: или мы отличимся в деле ликвидации организованной преступности, или ликвидируют нас. Третьего не дано!

Глава 8. О чем кудахчут наседки?

Капитан Гузь, заместитель начальника отделения угрозыска, был старшим милицейской группы, выезжавшей к месту взрыва джипа. Естественно, что именно ему поручили оперативное обеспечение предварительного расследования. Но… Уже на следующий день дело передали в «контору». Почему? Лишних вопросов Гузь не задавал. «Баба с воза – коням легче!»

За Чарой последовали Бабак и Стадницкий. В том, что эти смерти как-то связаны между собой, оперативник не сомневался. Будь его воля – объединил бы все три дела в одно и непременно докопался б до истины: как-никак десять лет в угрозыске; опыта и знаний – не занимать. Но кто-то свыше решил иначе…

Гузь сотоварищи ревниво следили за действиями коллег-конкурентов, однако информации о ходе расследования поступало крайне мало: слишком зашифрованная структура – КГБ. Впрочем, и у них случаются утечки.

Недавно один знакомый контрразведчик проболтался: Чару по приказу Бочи замочил Шкворень…

Это более-менее совпадало с умозаключениями капитана. Но вскоре произошли события, перевернувшие все его представления об организаторах, мотивах и исполнителях загадочных преступлений.

Началось все с того, что в руки правоохранителей попал некто Маруха Федор Иванович, задержанный за пьяную драку. Нет, с оперативной точки зрения этот мешковатый полещук никакого интереса для органов не представлял, но информация, которой он поделился с сокамерниками, как говорится, наталкивала на размышления.

Правда, сначала Гузь не придал ей должного значения, и когда «наседка» – внутрикамерный агент по кличке Мутный – стал требовать дополнительный блок «Мальборо» за важное сообщение, которое может пролить свет на серию умышленных убийств в городе, не поверил и отказался. Но стоило сексоту назвать кличку «Шкворень», как оперативник изменился в лице и немедля послал одного из подчиненных за сигаретами.

Вскоре на его стол легла докладная записка:

«Сообщаю, что гражданин Маруха, находясь в камере следственного изолятора, поведал мне о преступлении, свидетелем которого он случайно оказался. М. и его подруга по имени Лиза занимались оральным сексом в автомобиле “фольксваген”, для чего съехали с Варшавской трассы к реке в районе старого моста. Когда они выезжали на шоссе, на мосту остановились “жигули” первой модели с львовскими номерами. Двое людей вывели под руки молодого человека, находящегося в стадии то ли алкогольного, то ли наркотического опьянения и сбросили его вниз. М. утверждает, что узнал их жертву. Это Олег Стадницкий, известный в городе под кличкой Шкворень…»

Капитан предупредил агента, чтобы он больше никому не рассказывал об услышанном, и стал действовать. Для начала решил найти Лизу… Конечно, проще было вызвать Маруху и выбить из него нужные показания, но оперативник не хотел (да и не имел права) подставлять «наседку».

Глава 9. Лиза

Первым делом Гузь отправился к родителям задержанного. Иван Петрович и Мария Игнатьевна Марухи жили напротив тепловозного депо в небольшом деревянном домике. По сути – в бараке.