Снег отправляется в город - Татьяна Макарова

Этой штуки в лесу тоже не водилось.

— Да и мороженого, видать, не поешь? — нанёс городской Снег последний, сокрушительный удар.

— Нет, мороженого у нас нет, к сожалению. Пока нет.

— Ну вот. А я к этому с детских лет приучен. Я дитя города. Я без всего этого не могу.

— Ну, брат, это дело твоё, — сказал лесной Снег немного обиженно. — Моё дело — предложить. А я вот, знаешь, живу и не тужу. Каждому Снегу своё, конечно. Только жаль мне тебя очень.

Сколько раз в году бывает зима

Городской Снег так был рад встрече с лесным, что уже несколько дней бездельничал и совсем забросил свои обязанности. Однажды Снега шли мимо катка. Он был закрыт. Ледяное поле превратилось в лужицы воды.

Возле ворот толпились огорчённые конькобежцы. Ведь зима, всем хочется кататься, а каток, как на грех, закрыт.

— Подул бы ты разок-другой, — сказал лесной Снег городскому. — Холоду бы напустил. Ну, что тебе стоит?

— Не хочу! — захныкал капризно городской Снег, — Не желаю. Не буду. У меня выходной. Отгул у меня! Понятно?! Я два месяца работал. Какие морозы стояли! Накатались! Хватит! Снег что, не человек, что ли? Право на отдых у меня есть?

— Но ведь зима бывает раз в году. Только один раз! — укоризненно сказал лесной Снег. — Ты ведь потом три времени года отдыхать будешь! Целых три! Странный ты, брат Снег, какой-то. Бесчувственный.

Лесной Снег подошёл к заборчику катка, перегнулся через него и принялся дуть. От его снежного дыхания лужицы начали быстро затягиваться, и поле превратилось в гладкий, блестящий лёд. Оживлённо заработали кассы. Конькобежцы побежали на поле.

— Спасибо, товарищ, выручили! — сказал один из них лесному Снегу и пожал ему руку.

Снега это ужасно растрогало.

— Вот видишь, — сказал он городскому. — Неужели тебе не приятно делать людям добро?

Городской Снег ничего не ответил. Ему было почему-то немного стыдно.

В первый раз выпадешь — поднимешься…

Снега часто захаживали в кафе «Космос». Мороженое лесному Снегу очень нравилось. Походят, побродят, а потом и завернут туда пропустить шарик-другой…

Однажды, когда они ели уже по третьей вазе, городской Снег обратился к лесному. На этот раз тон его был не высокомерным, как обычно, а просительным.

— Знаешь, брат Снег, есть у меня к тебе большая просьба, — сказал он и вынул из кармана график снежных работ. — Вот мне сегодня в ночь выпадать. Непременно. Иначе — прогул. Большие неприятности. А мне как раз отлучиться надо. Из города. В соседний. Понимаешь, был я там в прошлое воскресенье. Познакомился в одном дворе со снежной бабой.

— Я бы на твоём месте с большим уважением отзывался о своих знакомых. Ну как же можно называть женщину «бабой»?

— Ну, с женщиной. Извини. Ну, такая она хорошенькая! Глаза — угольки! Нос — морковка! И такая она умненькая, содержательная, начитанная… Просто поговорить приятно! Вот я и думаю. Сходить мне туда сегодня надо непременно. Что-то сердце не на месте. Ведь всё может быть… Сломают её или оттепель… Так и не увидимся больше. И вот я думаю: может, выпадешь здесь за меня? Окажешь такую услугу? Всё-таки ведь не чужие.

— Ну конечно, выпаду, — сказал лесной Снег. — Какие могут быть счёты между друзьями!

— Вот хорошо-то! — обрадовался городской. — Вот спасибо-то тебе! А как наступит время Снег убирать — я подоспею. Убирать уже меня будут. А то ты с непривычки можешь сильно пострадать.

На том и порешили. Городской Снег отправился на свидание к снежной бабе, а лесной, как только настала ночь, выпал. В первый раз.

Наступило утро. Первыми проснулись дворники. Они вышли на улицу и ахнули. Все хором. Снегу было столько! И был он такой глубокий! И такой голубой! Ну, просто невиданный в городе Снег.

Один из дворников даже сказал:

— Снег будто подменили!

Откуда ему было знать, что Снег и вправду подменили. Никто не мог об этом догадаться.

По этому случаю был даже задержан утренний выпуск газет, и в них появилось такое сообщение:

«В ночь с 15 на 16 февраля в городе выпал необычайно глубокий снег удивительного голубого оттенка. Учёные пока не нашли этому объяснения».

Вон как всех изумил лесной Снег! Но изумить-то он изумил, а городского Снега всё не было и не было. Что-то он задерживался у своей снежной бабы…

И вот из-за поворота показался усатый, свирепый снегоочиститель, готовый к бою с любым Снегом, самой невероятной глубины, самого диковинного оттенка.

Увидел его лесной Снег и, не поздоровавшись, забыв обо всех правилах приличия, вскочил и побежал. Снегоочиститель устремился за ним.

Бежит лесной Снег и думает:

«Куда же это он запропастился? Ведь я и города-то толком не знаю. Куда убегать?! Куда сворачивать?!»

И пришлось бы ему плохо, если бы как раз в эту минуту из-за угла не выскочил Снег городской. Увидев его, снегоочиститель рявкнул, развернулся и устремился за ним, оставив лесного Снега в покое.

Что будет, если от трех косточек отнять две?

Жизнь лесного Снега в городе была такой необычной для него, такой интересной и увлекательной, что было бы совсем не удивительно, если бы он забыл о собаке Веруне, умеющей считать только до трёх. Но он не забыл о ней. Как-то не умел он забывать о тех, кто сделал для него доброе дело. А ведь Веруня сделала для него, может быть, совсем не очень крупное, но очень доброе дело. Она была первой, кого Снег встретил в чужом ночном городе. Она помогла ему найти ночлег, ободрила его. И Снег нет-нет да и выбирал полчасика, чтобы завернуть к её сарайчику. А надо сказать, что Веруня всё ещё жила в этом сарайчике, потому что и сейчас у неё было только гри косточки и до сих пор она умела считать только до трёх.

Заходя к ней. Снег всегда заставал одну и ту же картину: Веруня, грустно склонясь над своими тремя косточками, упражнялась в арифметических действиях.

— Раз, два, три… — печально говорила она. — Раз, два, три. Если от трёх косточек отнять две, то будет одна. Но я никому не позволю отнять у меня целых две косточки! Но если всё-таки, как это ни неприятно, представить себе на минуту, что их кто-то отнял, то у меня останется одна косточка. Раз, два, три…

— Неужели всё ещё три, уважаемая Веруня? Всё ещё только три? — сочувственно спрашивал Снег.

— Да, уважаемый лесной Снег. Только три, как видите, — отвечала Веруня.

— Но неужели вам ни разу не посчастливилось найти хотя бы ещё одну? Ну хотя бы обглоданную… извините…

— Да нет, я находила, — мужественно признавалась Веруня. — Но пока я находила четвёртую, я не удерживалась и съедала одну из тех трёх, которые у меня уже были… Я знаю, что искусство требует жертв, но есть жертвы, на которые способна не каждая собака. Боюсь, что мне никогда не собрать десяти А тогда прощай цирк, прощайте огни рампы, аплодисменты, милый запах кулис…

И Снег решил помочь Веруне. Но как это сделать? Ведь она его единственная знакомая собака во всём городе. Здесь было не обойтись без помощи городского Снега. И при первом же случае лесной Снег спросил его, есть ли у него знакомые собаки. Городской Снег немного удивился вопросу, но сразу воспользовался случаем, чтобы лишний разок прихвастнуть своей солидностью и связями.

— Ну, о собаках, брат Снег, мне известно решительно всё. Это я тебе точно говорю. Каждая собака меня знает, и я, в свою очередь, знаю каждую собаку. Ты знаешь, я не люблю особенно разлёживаться. Я чаще всего на ногах. Но иногда всё-таки приходится выпадать. Так вот, когда я, к своему неудовольствию, вынужден неподвижно лежать на земле, собаки бегают по мне и всюду оставляют свои следы. И поэтому я знаю, откуда какая собака пришла, где она живёт. А что это ты вдруг заинтересовался собаками нашего города?

Снег вкратце объяснил, зачем ему нужны собаки. Тогда городской Снег пришёл в полное недоумение.

— Ты, брат Снег, говоришь, что я странный. Нет, это не я, это ты странный. Ну, чего тебе далась эта Веруня? Подумаешь, умеет считать до трёх! А я вот лично и до трёх не умею. И ничего. Живу. И довольно неплохо.

— Ну, и ничего хорошего, что не умеешь, — сказал лесной Снег. — Ну, и довольно стыдно.

— А по-моему, это тебе довольно стыдно заниматься такими пустяками. Солидный человек, большое место занимаешь, как-никак лесной Снег.

Но Снег всё-таки попросил познакомить его с городскими собаками.

И собаки пришли. Их привёл самый главный пёс, по имени Вася. Лесной Снег обратился к ним с краткой речью. Он не стал им ничего объяснять подробно. Он считал, что всё, что он знает о Веруне, является её личным делом, и даже, пожалуй, секретом, который не следует выдавать. И поэтому он просто сказал собакам, что ему очень нужны двадцать восемь косточек.

— Вы просите нас о самом дорогом, — вздохнул пёс Вас!