Жажда сердца - Люси Дейн

— ...но дело у меня неотложное, — наконец закончил фразу мистер Нортон. Затем, словно спохватившись, добавил:

— Простите, забыл представиться: Алекс Нортон.

— Лина Хоули. Должна признаться, что не понимаю причин вашего беспокойства. Ведь вы пришли сюда по делу Элли Жарден?

— Совершенно верно, — кивнул Нортон.

— Но следствие по ее делу еще не завершено, и я даже не знаю, когда материалы будут переданы в суд. Поэтому, мне кажется, вы слишком рано обратились ко мне.

Однако Алекс Нортон, похоже, не был склонен взирать на ситуацию с подобным спокойствием.

— Не только не рано, но, напротив, поздно! — горячо произнес он, сверкнув глазами.

Лина недоуменно посмотрела на него.

— Ведь я буду давать показания, только когда девушка предстанет перед судом. А этого еще неизвестно сколько ждать. Насколько я знаю, доказательная база пока не готова.

— И тем не менее мне нужно серьезно побеседовать с вами, — заявил Алекс Нортон.

Она усмехнулась.

— Вижу, вы взялись за дело Элли Жарден с пылкостью стажера. Это делает вам честь, однако я все-таки никак не могу взять в толк, почему понадобилось пороть горячку. Можно подумать, от этого дела зависит вся ваша карьера.

— Больше — вся жизнь! — воскликнул тот.

— Не преувеличивайте. Ваша жизнь не может зависеть от такого несложного судебного дела.

Алекс Нортон нетерпеливо качнул головой.

— Не обо мне речь, об Элли. Подумайте сами, она ведь еще совсем юная. Тюрьма может поставить крест на всем ее дальнейшем существовании!

Лина нахмурилась.

— Интересно, что заставляет вас так говорить?

Профессиональная этика? Или это вы просто так сказали, ради красного словца? В таком случае оглянитесь вокруг, где вы видите здесь присяжных? Кроме нас с вами, тут никого нет, так что приберегите свое красноречие до суда. Меня же убеждать не нужно. Я прекрасно знаю суть дела, потому что лично выследила Элли Жарден. Можно сказать, поймала за руку, когда та в очередной раз пыталась взломать код доступа к полицейской базе данных. — Она сокрушенно покачала головой. — У девчонки определенно талант, только завел он ее в опасную область. Зачем ей понадобилось влезать в полицейские файлы, ума не приложу. Единственное приемлемое объяснение, которое приходит в голову, — что это делалось из чистого хулиганства.

Алекс Нортон хмуро выслушал Лину, потом заметил:

— Я разговаривал с Элли. Она утверждает, что у нее были весомые причины искать доступ к закрытым файлам.

— Вот как? — хмыкнула Лина. — Значит, девчонка призналась в содеянном?

Он мрачно покачал головой.

— Элли не говорит ни «да», ни «нет», после чего сразу замыкается в себе.

Плотно сжав губы, Лина с минуту смотрела на Нортона, прежде чем убежденно произнести:

— И тем не менее это была она. Больше некому. След вывел на телефонный номер в квартире, которую Элли Жарден арендует вместе с другой девушкой… не помню ее имени.

— Синди Бейкер, — произнес Нортон.

— Возможно. Главное не имя, а то, что она студентка колледжа изобразительных искусств и в компьютерной области разбирается приблизительно как я в балете. Зато Элли Жарден чувствует себя в электронной сфере как рыба в воде.

И единственный найденный в квартире компьютер принадлежит ей.

— Знаете, что вы только что сказали? — прищурился Алекс Нортон.

— Что?

— Что у следствия нет ни единого прямого доказательства, только косвенные.

Лина дернула плечом.

— Я ведь упомянула, что доказательная база не готова. Но это дело времени. Рано или поздно Элли Жарден придется сесть на скамью подсудимых и разделить судьбу большинства выявленных хакеров. — Она с усмешкой взглянула на Алекса Нортона. — Вот тогда и наступит момент для нашего с вами общения. Тогда и вызывайте меня в качестве главного свидетеля по делу.

— Непременно, — проворчал он. — Только это сделаю не я, а адвокат Элли. И поверьте, у нее будет хороший защитник!

Повисла пауза. Последние слова Алекса Нортона заставили Лину почувствовать себя еще неуютнее, чем в самом начале разговора.

— Что значит «будет»? — медленно произнесла она. — А вы разве не адвокат?

— Я? — машинально переспросил тот, думая о чем-то своем. — Нет.

По спине Лины побежали мурашки. Она вдруг вспомнила, что, кроме нее и ее собеседника, назвавшегося Алексом Нортоном, на этаже скорее всего уже никого больше нет. Даже дежурный Уилли Стайер отправился домой. Лина сама его отпустила. Разумеется, где-то бродит по зданию охранник, проверяя, все или в порядке, но разве до него докричишься в случае чего?

Прекрати паниковать! — приказала себе Лина, косясь на возвышающегося над ее рабочим столом мужчину. Этот человек не сделает тебе ничего плохого. Лучше спокойно выясни что к чему.

— Но… разве вы не сказали дежурному, что представляете интересы Элли Жарден?

Алекс Нортон — или кто бы он ни был — взглянул на нее, будто пытаясь понять, куда она клонит.

— Именно так я и сказал.

Пальцы Лины непроизвольно сжались в кулаки, и она убрала руки под стол, положив на колени.

— Зачем же вы солгали?

— У меня и в мыслях не было! — возмущенно ответил он. — Я действительно представляю интересы Элли Жарден, потому что она моя дочь!

Лина вздрогнула. Она настолько успела привыкнуть к мысли, что беседует с адвокатом компьютерного взломщика — в роли которого на сей раз выступала девушка, — что его заявление ошеломило ее. Меньше всего на свете ей хотелось встречаться с родственниками выявленных ею хакеров.

— Откуда вы узнали, что Элли выследила я? — тихо спросила она. — Это закрытая информация.

Алекс Нортон невесело усмехнулся.

— Наверное, это у нас фамильная способность. — несмотря ни на что, добывать необходимые сведения.

— А все-таки откуда вы узнали мое имя? — вкрадчиво задала Лина новый вопрос.

— Так я вам и сказал! Чтобы вы еще одного человека упекли за решетку?

Неожиданно Лина рассердилась. Как он смеет так разговаривать с ней!

— Послушайте, не нужно выставлять меня монстром. В отличие от вашей дочери — если только вы действительно являетесь отцом Элли Жарден — я выполняла свою работу. Она же совершила преступление, предусмотренное статьей Уголовного кодекса. Так что не стоит производить в отношении меня психологическую обработку. Я по всем меркам права.

Алекс смерил ее взглядом, и — хотя тот был просто хмурым, и больше ничего, — Лина почему-то почувствовала себя едва ли не голой.

Все-таки этот белокурый красавец способен каким-то образом воздействовать на нее. Причем самыми уязвимыми оказывались те области сознания, которые имели отношение к интимной сфере человеческих взаимоотношений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});