Ребенок Джейка - Линдсей Лонгфорд

Ему хотелось разломить смешную биту пополам.

Николас зашевелился. Бедный ребенок. Она была права. Он не должен был так долго мешкать, но его собственный дьявольский характер не позволял остановиться и разобраться с ней. Наконец он сдался. Притормозив под деревьями, он понимал, что совершает ошибку. Но Николас бросился к дверце со словами: «Мы приехали, Джейк? Мне плохо».

Когда он полоснул ножом шину, Николас удивленно вскинул глаза, и они наклонились, прислушиваясь к шипению воздуха. Джейк не стал ничего объяснять.

Пошли, Николас, — сказал он, направляясь к двери, освещенной тусклым желтым фонарем.

Вот такая история.

Настороженно глядя на него, Сара остановилась перед дверью прохладной темной комнаты с двумя кроватями.

Проходите.

Ее нежелание оставить его в доме только подстегивало. Джейк хотел остаться, хотел видеть ее лицо, когда все прояснится. Ей не удастся избавиться от него.

Он осторожно положил Николаса между ароматными простынями, удовлетворенный грязным пятном, которое мальчик оставил на безупречно чистой голубой ткани. Передернется ли она так же, как от прикосновения Николаса? И прекрасно.

Джейк выпрямился и натолкнулся на нее. Оказывается, она все-таки вошла за ним в комнату и смотрела на Николаса. Может, раздумывала, как дезинфицировать свои простыни? Он мстительно улыбнулся и подумал, не забраться ли в соседнюю постель. Не сводя с мальчика взгляда, она распрямила плечи, подняла голову.

Грудь всколыхнулась от глубокого вздоха, это легкое движение растревожило его. О чем она сейчас думает? Свободная блузка в мелкий цветочек едва доходила до талии, ниже последней пуговки виднелась крошечная веснушка.

Николас перевернулся, потащив за собой простыню.

Сара отвернулась и пошла прочь.

Он схватил ее за руку, ощутил гусиную кожу, заметил тени под глазами.

Подождите.

― Да?

Я хочу принять ванну.

Он не собирался спрашивать разрешения.

Она кивнула:

Хорошо.

Какая-то искра погасла в синих глазах. Ему не хватало ее. Стройная фигурка двигалась по коридору, ковровая дорожка заглушала шаги. Ночь и странность ситуации изолировали их, обострили каждый взгляд, каждый вздох. В ее взгляде, брошенном через плечо, было такое значение, о каком она и не подозревала. Из сумеречного коридора она манила его, как камыш в реке заманивает все глубже в таинственные глубины. Джейк почувствовал, как тихий голос обволакивает, дурманит его:

Ванная там. Полотенца под раковиной.

Джейк наклонился над Сарой, как раз когда она собиралась уступить ему дорогу. Ее голые пятки ударились о твердые носки его сапог. Он потянулся, чтобы удержать ее, но она уже повернулась, и его ладони встретили теплые руки, изящное тело — нежную женщину. Он хотел удержать ее тепло, ее нежность, хотел прижать ее к себе. Но, увидев испуг в расширившихся глазах, опустил руки. Она не примет извинений, да он и не собирался извиняться.

Я схожу к машине за своими вещами. Хорошо?

Молодая женщина пожала плечами, хлопок блузки зашелестел. Звук, казалось бы, такой тихий, больно резанул, напоминая о шелковистой коже и душистых простынях и всем том, о чем он не хотел думать.

Взяв из грузовичка свой мешок, Джейк поспешил назад к старому дому с темными окнами, задержался на минуту на крыльце, вдыхая сырой воздух, прислушиваясь к ночным звукам. Вдали послышалось пыхтение лодочного мотора.

Чувство обреченности завладело им. Он вызвал к жизни цепь событий, конца которых предвидеть не мог.

Сара дождалась стука захлопнувшейся двери и только тогда пошевелилась. Она не хотела поощрять этого странного превращения его глаз в золотистые, как у кошки. Лучше держаться от него подальше. Мальчик захныкал во сне. Сара нервно потерла рукой перила лестницы. Мальчик захныкал снова, и она тихо прошла по коридору в его комнату.

Он запутался в простынях. Полусонный, никак не мог освободиться. Она вспомнила свои детские страхи. За ее спиной мужчина закрыл дверь ванной и включил душ.

Шшш, Николас. Я распутаю тебя. Не шевелись.

Сара коснулась его лба, пригладила жесткие от грязи волосы, провела пальцем по упрямому подбородку. Затем осторожно распутала простыню, приподняв удивительно легкое тельце, пытаясь не разбудить ребенка окончательно. Она сняла с него носки, вынула из тумбочки легкое одеяло, укрыла.

Привет, мадам.

Его сонная улыбка застала ее врасплох, и Сара улыбнулась в ответ.

Привет, малыш.

Она натянула одеяло повыше.

Уже утро?

Нет, еще не скоро. Просто спи, хорошо? Твой папа принимает душ. Он сейчас придет.

Вы заставили его вымыться? — Мальчик зевнул и откатился к краю, добавив сонным голосом: — Но он не мой папа. Глупый Джейк, разрезал шину…

Он глубоко вздохнул и снова заснул.

Сара присела на край кровати. Шума воды уже не было слышно. Второй телефон — в коридоре, как раз за дверью ванной. Она встала, пружины скрипнули.

Надо добраться до телефона. Проходя мимо ванной, она видела свет под дверью, слышала, как Джейк шлепает босиком по линолеуму. Слышит ли он ее? Она замерла. Дверь не открылась.

Сара медленно пробрались к телефону, и сняла трубку. Мгновение она не могла вспомнить номер полиции, а потом, когда вспомнила, пальцы задрожали так сильно, что набрать номер не было никакой возможности. От страха кружилась голова.

Вдруг на ее руку капнула вода. Большая мокрая ладонь оторвала ее пальцы от телефонной трубки. Молодая женщина повернулась, и сначала увидела крепкую, мускулистую грудь, густые волосы, спускающиеся до расстегнутых джинсов. Она потянулась к трубке, но рука соскользнула и уперлась в его мускулы, лоснящиеся и крепкие.

Мужчина сбрил бороду и усы, и теперь ее взгляду открылось лицо с резкими чертами, высокими скулами. Он положил трубку на место и очень спокойно сказал:

— Вы никуда не хотели звонить.

Глава вторая

У Сары взмокли ладони, и, пока он клал трубку на место, она вытерла их о блузку. Внешне мужчина был совершенно спокоен, но чувствовалось, что он кипит от ярости, контролируемой сильной волей. Так волны ровно накатывают на берег, накапливая силы для мощного девятого вала, сметающего все на своем пути.

— Кто вы? — выдохнула она.

Он промолчал, не отвел пристального взгляда. Сара заметила каплю крови, проступившую на мощной шее сквозь кусочек туалетной бумаги. Он смял бумажку, посмотрел на нее, как будто не понимая, откуда она взялась, и стал рассеянно качать между большим и указательным пальцами. Теплая влажная ладонь прижимала ее руку к трубке, оборвав жужжание в микрофоне. Сара задрожала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});