Время инверсий - Владимир Васильев

— Может, это ты сам? — еще осторожнее предположил Швед.

Рублев вяло покачал головой:

— Вряд ли. Вероятности я, конечно, прикидывать всегда умел, я все-таки немножко маг. Умел и умею. Но тут совсем другое, тут не вероятности — тут абсолютная уверенность. Вроде дежа-вю, только направленное в будущее. И оно до сих пор всегда сбывалось. И всегда — всегда! — сначала Маришка на меня глядит. И взгляд у нее при этом… как бы это сказать попонятнее… не детский, вот. Это быстро проходит, она потом балуется себе, как будто ничего не было. А я просто открываю для себя кусочек будущего. Иногда еще немного для других.

— Интересные дела, — пробурчал Швед. — Слушай, а дочь тебе ничего такого связанного с Дозором не напророчила? Может, ты поэтому и отказываешься?

— Пока не напророчила, — угрюмо сказал Рублев. — Я бы не стал врать, ты меня знаешь. Просто решил… перестраховаться. Пусть подрастет, а там видно будет.

— А жена как? — не слишком тактично вмешался Ефим. — Она ж у тебя не Иная.

— А никак. — У Рублева странно дернулась щека. — Она ничего и не знает. Даже обо мне.

— Монстр ты. — Ефим вздохнул. — Два года уже маскируешься.

— Это нетрудно, — холодно заметил Рублев. — Будь я просто оборотнем — тогда да. Но я же маг. Метаморфоз у меня вот где. — Рублев продемонстрировал весьма убедительный крепко сжатый кулачище. — Я уже и не помню, когда в последний раз перекидывался. Да, честно говоря, особо и не тянет. Вон, с собачками иногда по траве поваляюсь, порычу, за загривки их потреплю, и довольно. Они-то все как надо понимают, не то что люди…

Швед залпом допил чай и в упор поглядел на Рублева:

— Ну, что же… Мы все поняли. Займемся тогда офисом. Так, Ефим?

— Нет проблем. — Ефим пожал плечами. — Риэлтор у меня на поводке. Правда, уйдет какое-то время на расселение, это к бабке не ходи. Да и денег, не знаю, хватит ли? Там больше десятка квартир, а Гоголевская — это центр, считай…

— Хватит денег, — буркнул Швед. — Нам за старый офис положена компенсация, Прага оплатит.

— Тогда и думать нечего. — Ефим на глазах повеселел. — Есть шансы управиться за неделю. Главное, чтобы квартиры для аборигенов быстро нашлись. А там — всем плюс одна комната, и выметутся как миленькие. Переезды я им опять же организую, концы остались. А вот дальше — ремонт, и это, братцы, такая гнусная штука, что любая магия бессильна: месяца три-четыре, никак не меньше. Пошли, шеф.

Швед молча встал.

* * *

— Ты чего машину-то не стопоришь? — Швед отвлекся от размышлений, в которые поневоле то и дело погружался, и легонько пихнул Ефима локтем в бочину.

— Ща, — сонно ответил тот. — Через шесть минут хороший «бээмвэ» проедет.

— А другие машины тебя не устраивают, что ли? — искренне удивился Швед.

— Не-а, — вздохнул Ефим. — Ну, нравятся мне «бэхи», что делать?

— Чудак-человек, — проворчал Швед. — Не все ли равно, на чем ездить?

Ефим поборол сонливость и с интересом воззрился на Шведа:

— Конечно, не все равно! Ты ж на «Баварии» у себя не ходишь?

— Не хожу, — подтвердил Швед, который уже все понял. — «Дюфур»! Только «Дюфур»!

— Вот видишь!

— Вижу… Понял я, понял. Вон она, твоя «бэха», тормози.

«А шести минут-то не прошло! — подумал Швед вскользь. — Просчитался напарничек!»

Ефим с непривычно серьезным лицом заработал, однако автомобиль и так уже начал притормаживать и жаться к обочине. Глаза у водителя, конечно же, были стеклянными.

— Все-таки твоя аналогия не совсем уместна, — продолжил Швед уже в машине, когда тронулись. — Яхта — это тот же дом, он должен быть своим в доску. Крепким, надежным и все такое. А что до машин — так мы на ней сейчас подъедем, выйдем и скорее всего никогда больше не увидим. Подъехать можно и на «Запорожце».

— Можно и на «Запорожце», — лениво согласился Ефим. — Но лучше все-таки на «бээмвэ».

— А если бы мимо «мерс» хороший проехал, ты бы его тоже не тормознул? — продолжал допытываться Швед.

— Не, «мерсы» тормозить нельзя, проблемы могут быть, — сказал Ефим совершенно серьезно.

— Проблемы? — несказанно удивился Швед.

— Мало ли кто там внутри? — пожал плечами Ефим.

— Погоди, — не унимался Швед. — Проблемы у нас? У Иных?

— Даже у нас. Ты не забывай, это столица. У нас, у Иных, правительство офис отобрало, понимаешь? И мы это схавали. Тебе охота встревать туда, где Лайка и Наримановну мигом с доски убрали? Только честно?

Швед нахмурился. Ему нечего было ответить. Совсем нечего.

— Вот и мне неохота, — подытожил Ефим. — Лучше скажи, куда тебя везти, потому что я лично поеду риэлторов ловить.

— Сейчас? — снова удивился Швед. — Вечером?

— Самое время, — хохотнул Ефим. — Сейчас обработаю, а утром как раз будут во всеоружии.

Швед задумался — а куда ему действительно ехать? Офиса больше нет, «Виктории» тоже.

— Слушай, а что с квартирами в Параджановском доме? Они еще наши или тоже отобрали?

— Куда они денутся? Их же я оформлял! — хмыкнул Ефим. — Дать ключ?

— Давай! Тем более ночью Симонов грозился подъехать.

Ефим покопался во внутреннем кармане и выдал три ключа на витом стальном колечке.

— Держи! Это от двери на этаж, а квартирные скорее всего не заперты. И кстати, можешь взять себе, у меня еще есть. Ты ж теперь шеф как-никак…

— Спасибо, — буркнул Швед. — Только я их лучше внутри оставлю, неохота с собой таскать.

Ситуация, когда Иные годами не пользовались ключами, была весьма распространенной. Дверь просто никогда не отпиралась, а домой и из дому ходили в Сумраке.

— Да как знаешь, — беспечно вздохнул Ефим. — Твои ключи, как нравится, так и поступай.

Швед вышел на площади Победы, около цирка. Ефим помчался дальше. Швед даже не ожидал, что тот вот так вот, с ходу и очень рьяно впряжется в работу, но в целом это было вполне в духе Ефима — заниматься делами без оглядки на время суток. Прежний глава Дневного Дозора ценил его в том числе и за это.

У спуска в подземный переход Швед невольно покосился направо, в сторону поворота на улицу Дмитриева. В двухстах метрах отсюда на ней располагалась квартира Лайка. Сколько там всего происходило еще совсем недавно… А парой кварталов дальше находилась та самая Гоголевская улица, на которой стоял Кошкин дом, будущий офис Дневного Дозора. С ним тоже было кое-что связано, но не в таком объеме, как с квартирой исчезнувшего шефа.

Отогнав воспоминания, Швед перешел через проспект и направился к Параджановскому дому. Он нашел в себе силы не повернуть головы, на этот раз налево, туда, где мерцал подсвеченный вход в ресторан — раньше это был вход в «Викторию», неофициальный клуб киевских Темных. Бывший клуб, разумеется.

Кто живет одним лишь прошлым, обычно не имеет будущего — напомнил себе Швед с грустным пафосом.

Доехать удалось только до седьмого этажа — на нажатие кнопки с восьмеркой лифт почему-то не реагировал. Вскоре Швед понял почему: вся площадка верхнего этажа для посторонних была недоступна. Лестница упиралась в монументальную металлическую дверь. Бряцая ключами, Швед по очереди отпер замки, шагнул через порог и сразу почувствовал, что в одной из квартир кто-то есть. И этот кто-то ждет именно его, Шведа.

Швед нерешительно замер. Что там Рублев ему пророчил? Что первым делом его, желторотого главу Дозора, попытаются отпрессовать Светлые. Как-то слишком уж быстро, елки-палки!

— Да входи уже! — донеслось из-за приоткрытой двери. — Топчешься, как грешник на сковородке.

В квартире было практически темно, но едва Швед ступил через порог в прихожую, в одной из комнат вспыхнул свет. Дверь Швед на всякий случай не стал запирать, просто притворил. Сумрак Сумраком, а так как-то спокойнее…

В комнате на широком диване перед огромной плазменной панелью сидел неопределенного возраста мужчина в серых брюках, серых носках и серой рубашке. Рядом с ним на диване лежал небрежно брошенный серый пиджак, а у входа в комнату Швед заметил пару туфель, для разнообразия черных.

Человек отложил газету, которую перед этим читал (между прочим, в полной темноте), снял старомодные прямоугольные очки и сунул их в нагрудный карман рубашки. Плазма была выключена и не включалась довольно давно — обычно Швед отчетливо чувствовал нагрев недавно работавших электроприборов. Сейчас он не чувствовал ничего.

— Здравствуйте, — осторожно поздоровался Швед.

— Здравствуй, здравствуй, — проворчал Завулон. — Заждался я тебя уже. Проходи, садись, говорить станем.

«Ну, хоть не Светлые», — подумал Швед, опускаясь в кресло напротив дивана.

— Меня, я вижу, ты узнал, — сказал Завулон. — Тебя я, в общем, тоже помню. Это ведь ты Ямайца по темечку отоварил?

— Было дело, — сознался Швед. — Но это случайно вышло. Я растерялся… Ну и саданул. Не думал, что получится.