Павел Скоропадский - Виктор Савченко

В Центральной Раде Скоропадского подозревали в заговоре против республики. Скоропадский констатировал, что агенты украинских спецслужб стали следить за ним и французами. К ориентации на французов отставного генерала подталкивали масоны и близкий к французской военной миссии Сергей Моркотун, который, по свидетельству Скоропадского, «…позиционировал себя украинцем умеренных взглядов» и «…был посвящен и в наши планы привлечь к совместной акции против большевиков Польский корпус и чехословаков». Скоропадский указывает на Моркотуна как на создателя организации «Молодая Украина», но не уточняет «профиля» этой организации… То же самое название – «Молодая Украина» – было и у киевской масонской ложи, в которую входили Моркотун и Скоропадский. Надо сказать, что С. Моркотун играл важную роль в жизни Скоропадского. Скоропадский считал Моркотуна личным секретарем, но на самом деле роль последнего была несколько иной. Моркотун, как «достойный мастер» ложи Святого Владимира – масон 18-й степени, осудил Брестский мир, IV Универсал и ввод австро-немецких войск в Украину. Скоропадский утверждал, что Моркотун «…прекрасно знал французскую миссию, постоянно бывал у них и, очевидно, они ему доверяли». Моркотун передавал Павлу Петровичу приглашения: «…французы просили меня зайти к ним на конспиративную квартиру». В 1918 году Моркотун стал «великим мастером» Великой ложи Украины «Объединенных славян».

Пока Скоропадский готовил заговор, в Украине происходили судьбоносные события. На Левобережье армии большевиков быстро двигались на Киев. До 18 января 1918 года войска УНР на Левобережье были разгромлены, на Правобережье республиканцев преследовали неудачи… Частям 2-го большевистского корпуса удалось взять Винницу и Вапнярку. 16 января рабочие подняли восстание в Киеве, красногвардейцы с Подола ворвались в центральную часть города и вышли к зданию Центральной Рады. На следующий день повстанцы прорвались на Крещатик и снова приблизились к зданию Центральной Рады. 18 января премьер Винниченко распустил свой кабинет, предоставив право лидеру эсеров В. Голубовичу формировать новый Совет министров. Тогда же был принят эсеровский «Земельный закон», согласно которому ликвидировалось право собственности на землю, а земельным комитетам было дано право уравнительного распределения всей земли. Эсеры утвердили законы «О созыве Украинских Учредительных собраний 2 февраля 1918 года» и «О подписании сепаратного мира с германцами в Бресте».

В ответ на эти шаги французский генерал Табуи в своей ноте резко высказался против IV Универсала как «акта, враждебного Франции», заодно и против правительства Голубовича. Но рассчитывать на Скоропадского французы уже не могли, он исчез из поля зрения… Скоропадский и его окружение, состоявшее из боевых офицеров, не принимали участия в судьбоносных боях против повстанцев, отказались от участия в обороне Киева… Скоропадский сбежал из Киева, где пятый день продолжались уличные бои. 23 января Скоропадский на своих двоих, изредка подъезжая на крестьянских телегах, добрался до Белой Церкви, где он увидел только жалкие остатки штаба своего корпуса и ни единой боеспособной части… Разочарование постигло Скоропадского и в делах Вольного казачества. В Белой Церкви никаких казаков и казацкой Рады он не нашел. Ожидая прихода в Белую Церковь отряда большевиков, старшина казацкой Рады сбежала в Звенигородку. Скоропадский решил и сам ехать туда в поисках затерявшейся невесть куда казацкой структуры. Ему пришлось пройти около 20 километров по ледяным степям Киевщины. Старшин казачества Павел Петрович разыскал в местном отеле, там он нашел и сбежавшего из Киева генерала Шинкаря. Скоропадский свидетельствует: «Шинкарь присвоил себе власть, арестовал главу местной организации Вольного казачества атамана Грызло». Скоропадский понял, что два «всеукраинских» лидера не уживутся в одном городке, и решил ехать в Бердичев, где рассчитывал найти остатки штаба фронта. Но когда он добрался до Бердичева, в город уже входили большевистские части.

22 января красные захватили окраины Киева, а после четырехдневных боев полностью овладели городом. По единственной остававшейся в распоряжении республиканцев дороге – Брест-Литовскому шоссе, в ночь на 26 января покинули Киев обескровленные украинские части, чиновники и деятели Центральной Рады… В то же время большевистский 2-й гвардейский корпус уже контролировал Винницу, Вапнярку, Шепетовку, Жмеринку, Фастов и с юго-запада подступил к Киеву. Отдельные мелкие части УНР находились в анклавах, будучи отрезанными от Киева: в Житомире, Каменец-Подольском, Сарнах, Староконстантинове. Эти части оказались парализованными вследствие отсутствия связи, разведки, общего командования. Отряды вольных казаков были изолированы друг от друга и разбросаны по Киевщине, Херсонщине, Подолью. 28 января республиканское войско и Центральная Рада отступили к Житомиру, но уже через день были вынуждены оставить город и продвигаться на Коростень и далее – на Олевск и Сарны.

28 января премьер Голубович объявил украинским частям о подписании мира между Украиной и странами германского блока, а 31 января делегация УНР обратилась с меморандумом к Германии и Австро-Венгрии, в котором войска германского блока призывались на помощь УНР для боевых действий против большевиков. Дипломаты блока дали согласие на вступление своих стран в войну за Украину, и их войска начали подготовку к походу на восток. Германия и Австро-Венгрия поставили власти УНР перед фактом военного вторжения своих войск на территорию Украины без каких-либо дополнительных консультаций с Центральной Радой. С 19 февраля немецкие и австро-венгерские части численностью более 300 тысяч человек начали переходить линию фронта и продвигаться в глубь Украины. В ход гражданской войны вмешался новый «германо-австрийский фактор», который сразу же стал решающим.

* * *

Скоропадский решил податься в «красный» Киев и скрыться в подполье. Это был очень опасный шаг… Во время пребывания красных в Киеве в январе – феврале 1918 года было расстреляно около 2500 офицеров и жителей города. Переодетому в простого рабочего бывшему генералу удалось добраться до Киева, но за время этого «путешествия» у него пропали три тысячи рублей, револьвер, часы, паспорт… Скоропадский связался с Моркотуном, и тот нашел для отставного генерала конспиративную квартиру у железнодорожного комиссара, сочувствовавшего прежней власти. Через неделю Скоропадский оставил этот дом и укрылся в квартире пожилой киевлянки.

27-й немецкий корпус, двигаясь по железной дороге от Ковеля, уже 25 февраля подошел к Киеву. В то же время гайдамаки Петлюры прорвали оборону красных на реке Ирпень. Путь на Киев был открыт… Штаб обороны советского Киева в ночь на 30 января сбежал из города, передав власть городской Думе. 1 марта 1918 года передовые отряды Петлюры вошли в опустевшую столицу, а до 29 апреля вся территория Украины была освобождена от большевистских войск.

Скоропадский вышел из подполья, приехал в центр Киева в отель «Кане», надел генеральскую форму… В первых числах марта 1918 года Скоропадский снова согласился служить в украинской армии, но уже через неделю опять подал в отставку. «В это время я жил в тесном кругу офицеров, которые бы ли моими ближайшими помощниками при организации 1-го корпуса и Вольного казачества… – писал Скоропадский. – Благодаря усилиям Богдановича мы получили прекрасное небольшое помещение на Крещатике. После переезда туда мы могли работать более свободно». Скоропадский вспоминал, что с первых чисел марта он начал деятельность по сплочению заговорщиков. Вскоре он уже представил свою организацию «Украинская громада». Но на первом заседании «Украинской громады», после оглашения ее программы, часть ее потенциальных членов – «представителей правых российских партий» – отказалась от участия в работе организации. Из политического объединения «Громада» превратилась в организацию заговорщиков, без четкой политической программы. Будущий гетман уверял себя и других в том, что в своей политической деятельности будет придерживаться принципа «золотой середины», искать компромисс.

В марте 1918 года в Киев вернулась Центральная Рада, на этот раз уже лишь в качестве демократической ширмы для режима оккупации. Австрийцы и немцы поделили земли Украины на зоны оккупации. Австро-Венгрия контролировала Подольскую, Херсонскую, Екатеринославскую губернии, Германия – все остальные губернии, Крым, Николаев, Таганрог и Ростов; Донбасс оказался в «общем пользовании». С Центральной Радой у германского и австрийского командований так и не сложилось деловых отношений. Немцы требовали немедленной отмены земельного закона и возврата к принципу неприкосновенности частной собственности, правительство Украины должно было обеспечить ускоренные поставки продовольствия как компенсацию за военную помощь. Но Украина могла поставить только 25 % от требуемого. Германцы и австрийцы, осознавая, что поставки будут сорваны, перешли к реквизиции продовольствия, расплачиваясь с крестьянами квитанциями вместо денег. В начале апреля 1918 года немцы провели несколько секретных консультаций с Голубовичем и Грушевским, убеждая их в том, что они должны быть более уступчивыми. Но украинские лидеры не желали превращаться в полностью зависимых марионеток иностранных генералов. Агитация против германского командования с трибуны Центральной Рады раздражала союзников-оккупантов. В Центральной Раде звучали требования «дать решительный отпор планам германских генералов» и «немедленной отставки Эйхгорна».