Беттер Ворлд - Акулина Аегл

Безусловно, существуют люди, которые не захотят интегрироваться в новую среду, но если мы объединим усилия, то не оставим им выбора — либо интеграция, либо — “добро пожаловать в Средневековье” — они вернутся на уровень развития цивилизации до появления технологий. Поэтому мне нужна ваша поддержка: все аспекты развития нашего вида должны быть продублированы в симуляции так, что без ее использования их нормальная жизнь была невозможна. Эта масса людей, которая неспособна внести вклад в развитие цивилизации, должна приносить хоть какую-то пользу, не находите?»

2081. Калифорнийский технологический институт7. Земля.

— Миллиарды нейронов, образующие паттерн8 связей, которые в свою очередь рождают сознание. Ваша личность, память, чувства, эмоции — волны, формирующиеся в результате электрохимического взаимодействия нейронов. Мы можем их зафиксировать, изучить, записать на устройство, наконец, воссоздать в программе. Сознание — определенная последовательность нейронных связей и не более. Это не ваша душа, не мифическое чудо, которое вам подарила мать, — это набор кодов с определенной их последовательностью. Что самое интересное — для создания нейронных связей не нужна биологическая основа: мы изобретаем самые простые «организмы» (если их можно так назвать), чьи нейронные связи демонстрируют работу аналогичную той, что происходит в мозгу живых существ, с помощью нанопроволок. Если мы воссоздаем в программе с предельной точностью систему нейронных связей определенного человека, запускаем алгоритм аналогичный работе мозга при жизни, возникает ли в результате сознание? Программа утверждает, что она может чувствовать всё, как человек, и ведь это логично, потому что мы воссоздали тот самый паттерн, который в реальности делает человека сознательным существом.

Некоторые студенты заинтересованно покачали головой.

— Вы не знаете, верно? Так же как не знаете, что сидящий рядом с вами человек обладает сознанием, ведь сознание присуще только вам. Вы можете ощущать, вы можете чувствовать, вы можете видеть, но, сколько бы я ни утверждал, что могу делать то же самое, вы не поймете этого, потому что вы не воспринимаете этот мир таким, каким воспринимаю его я.

Фред обошел кафедру, присев на край стола. Он выдержал длинную паузу, с усмешкой наблюдая за время от времени мигающими голограммами сидящих в аудитории молодых людей.

— Планковская длина — минимальный показатель, определяющий существование пространства и времени. Распределение электронов по различным электронным оболочкам атома.

Фред оглянулся по сторонам, щурясь подошел к окну.

— Слово «солнце», обозначающее именно «звезду», а не «планету». Это правила. Какие-то мы установили сами, какие-то воспроизводятся во Вселенной без нашего участия.

Парень на втором ряду устало зевнул. Фред вернулся за кафедру.

— Если мы подумаем об этом как о программе, симуляции, то всё становится намного проще: стабильность Вселенной обеспечивается выполнением описываемых математическим путем параметров. Всё вокруг — информация.

В аудиторию вошла Соня; Фред, увидев ее, кивнул.

— На этом курсе мы будем изучать с вами модели создания симуляций. На следующем занятии поговорим о решётке «и восемь»9.

Голограммы студентов быстро испарились в пространстве аудитории. Он приблизился к Соне.

— Я удивлен, что ты пришла сама.

— Хотела тебя увидеть, ты же знаешь, как я не люблю все эти голограммы.

— Ты создаешь миры для симуляции, — усмехнулся Фред, — и в то же время ненавидишь технологии.

— Как-то так, — она с улыбкой развела руками.

Они вышли в парк. Стояла невероятная жара, воздух был тяжелым. Фред предложил присесть на скамейку в тени, но она отказалась, словно куда-то спешила. Это ему не нравилось: он давно ее не видел, соскучился и хотел нормально поговорить.

— Я решила участвовать в программе, — сообщила она.

Он знал, что это была за программа: исследование космических объектов удаленно, путем синхронизации человека с роботом, который заранее был направлен к объекту изучения. На Марсе для этого построили целый комплекс, и Фред принимал в свое время участие в его возведении.

— Ты уходишь из «БВ»?

— «БВ» никогда не была компанией, в которой я хотела работать. Отец меня туда устроил.

Стояла тишина, прерываемая лишь редким шорохом листвы.

— Не верю, что ты приехала только для того, чтобы сообщить мне об этом.

— Нет, не только.

Но Соня не рассказывала, в чем дело.

— Как дела у Мица? — поинтересовался Фред.

— Видеть меня не хочет.

Фред по-дружески положил руку ей на плечо, проигрывая в голове множество успокоительных фраз. Лира, если не считать устанавливаемых всем чипа для анализа мозговой деятельности и линз для взаимодействия с Сетью, была обычным ребенком: без искусственных органов, улучшенных интеллектуальных и физических способностей, редактирования ДНК, у нее даже не было отдельной капсулы. Соня лишила свою дочь преимуществ человеческой инженерии, руководствуясь благими намерениями, однако тем самым обрекла ее на гибель: если бы в тот момент в теле Лиры сработал «механизм защиты», как у остальных пассажиров, она бы не погибла. Мицар — сотрудник «БВ», которым она в свое время увлеклась — был типичным представителем поколения, принимающего всё новое и отвергающее старое. Они начали встречаться, она сообщила, что хочет от него ребенка. Он, логично, начал рассуждать по поводу Базы — места, где в специальных условиях выращивались малыши, но, к его удивлению, она настояла на естественном процессе деторождения. Мицар, понимая, что это действие приведет к неконтролируемому процессу развития эмбриона, отказался, они поругались и расстались. Но у Сони было что ему предложить — руководящую должность в одном из подразделений «БВ». Честолюбивый Мицар отказаться не смог; они «создали» Лиру, которую он неожиданно для себя полюбил настолько, что до сих пор не смирился с потерей. И он винил в этом Соню. Она понимала, что Миц имеет на это право.

— Не могу избавиться от этого чувства, — слеза скатилась по ее щеке, — я словно в клетке: ничего не могу сделать, никак не выбраться из нее.

— Ты не могла знать о том, что Лира погибнет.

— Но я могла делать то, что делают все. Я не имела права играть с ее жизнью.

Фред никак не относился к известным ему обстоятельствам — в данный момент он не испытывал ничего, кроме жалости. Он всё-таки легонько потянул Соню на скамейку.

Какой тяжелый, душный воздух — даже невозможно нормально вдохнуть.

Несколько минут они просидели в тишине. Она выпрямилась:

— Мне пора.

— Сколько длится программа?

— Не знаю… год? Может больше…

Фред повторял про себя: «Это ее выбор, это ее выбор…»

— Спасибо, Фред, за всё. За те знания, которые ты мне передал, за твою поддержку на протяжении стольких лет. Ты единственный близкий мне человек, учитель, друг, брат, моя душа.

«Это ее выбор…»

Они обнялись на прощание. Он еще долго смотрел ей вслед, даже когда она скрылась