Смежный сектор - Андрей Ливадный

Те команды, что он выучил в период подготовки к вылазке в смежный сектор, явно не годились. Интуитивно Астафьев понимал, что все компьютеры так или иначе должны подчиняться какому-то единому, незыблемому принципу, знание которого давало власть над ними, но, увы, — на поверку его эрудиция в данном вопросе являлась смехотворной…

…Чувствуя, как по телу начинает гулять озноб, он потянулся к лежащей на полу одежде. Ткань заскорузла от засохшей крови, пришлось приложить усилие, чтобы оторвать от пола свою куртку, из-под которой внезапно выкатился странный сферический предмет.

Николай посмотрел на него и отвернулся, натягивая на плечи загрубевшую ткань.

Отчаяние все глубже овладевало его рассудком, словно он только что очнулся от несбыточного эйфорического сна и увидел реальность такой, какова она есть.

…

Ультрафиолет.

Свет нес энергию, и специальные фотоэлектрические вставки, расположенные на обшивке сфероида, уловили поток заряженных частиц.

Прошло всего несколько минут, и одно за другим начали включаться устройства периферии: заработали сенсоры, передавая импульсы возбуждения на вход центральной нейросети.

Он лежал на полу.

Вокруг высились блоки систем поддержания жизни, спектр освещения соответствовал нормам, определенным для медицинских отсеков, однако анализаторы атмосферы указывали на низкую температуру воздуха, недопустимый уровень пыли и большой процент углекислоты.

В поле зрения точечных видеокамер попадала большая часть помещения, нейросистема распознала не только блоки медицинской аппаратуры, но и закрепленное на монорельсе кресло, в котором сидел полунагой человек.

Мгновенная попытка наладить двусторонний нейросенсорный контакт успехом не увенчалась — у человека отсутствовала не только левая нога, но и имплант с необходимым для установления контакта буферным устройством временного хранения и дешифровки данных.

Собственно ИПАМ мог обойтись и без него — датчики четко фиксировали биополе, снимая показания нервного возбуждения отдельных участков коры головного мозга, а система распознавания, используя специально разработанные алгоритмы, анализировала данные, делая вывод о подавленном психическом состоянии человека.

Сфероид, главным назначением которого являлась помощь людям при возникновении затруднительных ситуаций, не мог не отреагировать на полученную информацию. Проанализировав собственные возможности, он пришел к выводу, что единственным средством для установления предварительного контакта мог послужить только встроенный синтезатор речи.

Николай вздрогнул всем телом, словно от удара электрического тока, когда за его спиной внезапно раздался голос:

— Сэр, вам необходима помощь?

Он резко обернулся. Медицинский модуль был пуст, никто не стоял сзади, но голос прозвучал так явственно, что не мог быть плодом его воображения.

— Вы смотрите в неверном направлении. С вами говорит ИПАМ. Я не могу двигаться, недостаточно энергии для включения микрореактивных движителей.

Горячий пот вновь обжег кожу

Николай медленно опустил взгляд и увидел тот самый сфероид, который несколько минут назад выкатился из вороха одежды.

— Где ваш имплант, сэр? Я не могу установить мнемонический контакт с биологическими нейросетями.

Астафьев немо, неотрывно смотрел на небольшой шар.

Он был в шоке и не мог даже вообразить, сколько перемен в его жизнь принесет внезапно зазвучавший синтезированный голос маленького, невзрачного кибернетического устройства.

* * *

Окажись на его месте Ван Хеллен, разговорчивому сфероиду пришлось бы туго.

Люди опасались кибернетических механизмов, даже тех, кто приносил явную, ощутимую пользу. Корни данной фобии крылись во мраке стремительной деградации, наступившей после печально знаменитой Внешней Атаки.

Николай тоже вырос с чувством недоверия к различным автоматическим устройствам — именно недоверия, а не панического страха, — как любой нормальный человек, он попросту побаивался того, чего не мог понять, однако долгое пребывание в тесном контакте с машинами, работавшими над его исцелением, притупило былые страхи.

В эти минуты Астафьев не задумывался над значимостью и глубиной перемен, произошедших в его мировоззрении. Он оцепенел от неожиданности, но не ударился в панику.

Разве не о машинах он думал на протяжении последних дней? Им владело естественное стремление выжить, найти свое место в жестоких рамках трудного существования небольшого человеческого анклава; однажды пережив физическую и моральную агонию, он страшился ее повторения, внутренне не принимал трагической предопределенности своего будущего, и в данный момент, испугавшись внезапно зазвучавшего голоса, он, тем не менее, не потерял ни страхов, ни надежд, — все смешивалось в рассудке, невольно отражаясь в поступках Астафьева

Он неотрывно смотрел на маленький шар, то цепенея от ужаса, то лихорадочно пытаясь понять, откуда он взялся.

Ван Хеллен поступил бы иначе.

Услышав за спиной голос внезапно и необъяснимо ожившего механизма, Доминик просто всадил бы в него пулю для верности.

Николай не мог сделать этого по двум причинам: во-первых, у него не было оружия, а во-вторых, синтезированный голос только на мгновенье напугал его, внезапно зазвучав в унисон неистовой надежде…

— Я не понимаю тебя… — хрипло ответил Астафьев Если бы не увечье, он бы встал с кресла и присел на корточки подле таинственного шара в попытке разглядеть его внешнюю структуру, но, машинально подавшись вперед, он вдруг болезненно ощутил свою физическую беспомощность, едва не упав на пол

Один эмоциональный шок сменялся другим — он закусил губу от досады, а шар будто угадывал его состояние, вещая из-за бесформенной груды одежды и экипировки:

— Сэр, вам необходимо успокоиться. Мои сенсоры фиксируют стрессовые сочетания биомагнитных полей, излучаемых вашим мозгом.

Откровенно говоря, Астафьев не понял ни слова, кроме совета держать себя в руках.

— Меня зовут Николай, — грубовато откликнулся он. пытаясь подавить вернувшийся страх. По интонациям, звучащим в синтезированном голосе маленького сфероида, он догадывался, что повторяющееся слово «сэр» является какой-то формой обращения, но оно сразу же не понравилось ему своей чуждостью.

— Называй меня Николай или Ник. Ты понял? — подавив смятение, повторил он. Голос Астафьева почти не дрожал, но кто бы знал, чего стоила ему эта кажущаяся невозмутимость. Предрассудки все-таки крепко сидели в голове, врываясь в сознание непредсказуемыми порывами

Нет, я, точно, сошел сума… — Он наклонился, шаря рукой в ворохе фрагментов гермоэкипировки. Не мог же Доминик забрать с собой все его оружие. До того ли ему было?

Интуиция не подвела, пальцы наткнулись на холодный металлопластик, тут же переместившись на прорезиненную пистолетную рукоятку, которую охватывал короткий ремешок. На ощупь расстегнув крепления, он резко выпрямился, поднимая руку с оружием.

Вес пистолета немного успокоил нервы.

— Ник? В кого ты собираешься стрелять? Здесь есть враги?

Он не ответил.

Похоже, маленький кибернетический аппарат не вполне отдавал себе отчет в том, что потенциальный враг — это он сам.

— Я не знаю, насколько ты опасен, — после секундной паузы ответил Николай.

— ИПАМ! Искусственный псевдоинтеллектуальный автономный модуль! — Синтезированный голос зазвучал резко, эмоционально, так мог бы говорить возмущенный человек, но слышать подобные интонации, издаваемые кибермеханизмом, было жутковато. — Моя главная функция — помогать астронавтам. Я не могу являться источником опасности для человека!

Его слова убедили Астафьева лишь в одном: он правильно сделал, что завладел оружием. Теперь в субъективной оценке ситуации Ник уже не ощущал мистического превосходства говорящего шара. Короткий, но насыщенный жизненный опыт подсказывал, что импульсный пистолет всегда может поставить точку в непредсказуемом развитии событий.

ИПАМ недоумевал.

Его нейросеть столкнулась с алогичной ситуацией и в данный момент пыталась выработать адекватную реакцию. Нонсенс заключался в том, что человек, завладев оружием, заметно успокоился, стал более конструктивен, — сенсоры однозначно фиксировали, как гаснут эмоциональные всплески его биополя.

Теперь маленький сфероид оказался в затруднительном положении. Гибридный аппарат был частично обучен, а частично запрограммирован на определенный набор функций: он мог исполнять обязанности электронного секретаря, служить персональным компьютером, который никогда не выключается и всегда находится неподалеку от хозяина, осуществлять технические операции по ремонту бортового оборудования, особенно в труднодоступных для человека местах, контролировать состав атмосферы, температуру, герметичность отсеков, вовремя оповещая членов экипажа о малейших отклонениях от заданных норм, но среди известных ситуаций, на которые умела реагировать его нейросеть, не нашлось прецедента противостояния человека и машины…