Лирой - Виктор Гросов

я стою у входа в свой блок, нервно теребя в руках коммуникатор. В дверь позвонили. Я нажал кнопку открывания и дверь съехала в сторону. На пороге появляется он — высокий, стройный, с той же умной улыбкой, что и у деда. В нагрудном кармане виднелись сложенные очки.

— Сергей? — спрашивает он, протягивая руку.

— Да, это я, — отвечаю я, чувствуя, как глаза чуть увлажняются, — Здравствуй, Антоха.

— Дед столько рассказывал о тебе, — улыбается он.

Антон Сергеевич оказался отличным парнем. Мы быстро нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте и происхождении. Не знаю, что ему рассказывал дед обо мне, ведь знакомы мы были всего денек, но явно что-то хорошее.

Антон рассказал и про Димку, который не дожил до старости и сгинул в очередной авантюре. По обрывочным сведениям нам удалось установить, что он был кому-то сильно должен и это его и сгубило. Мы выпили с моим первым настоящим знакомцем из будущего. Было грустно и как-то пусто на душе. Антохин внук, стараясь ободрить, отвлекал меня от тяжких дум.

Он рассказал мне о мире будущего, о том, как люди живут в гигантских небоскребах-городах, каждый из которых вмещает миллионы жителей.

— Представь себе, Сергей, — говорил он, — весь город — это один огромный дом. Внизу — трущобы, где живут бедняки и маргиналы. Чем выше этаж, тем богаче и влиятельнее его обитатели. На самом верху — элита, сливки общества.

— А как же люди перемещаются между этажами? — спросил я, заинтересовавшись.

Сам я не обратил на это внимания. Жил в огромном небоскребе, на одном и том же этаже, где было все от больницы и супермаркетов, до парков и жилых блоков-квартир.

— Через лифты, — ответил Антон, — Но это не просто лифты, а сложная система контроля и доступа. Каждый житель имеет свой рейтинг полезности государству. От этого рейтинга зависит, на какие этажи ты можешь подняться.

— Рейтинг полезности? — удивился я, — А как его определяют?

— По-разному, — пожал плечами Антон, — образование, профессия, вклад в развитие общества… Но в основном, конечно, деньги-баллы.

Рейтинг полезности, как объяснил мне Антон Сергеевич, был краеугольным камнем этого общества будущего. Он определял практически все: место жительства, доступ к образованию и медицине, возможность путешествовать, даже выбор партнера. Что-то такое мне рассказывали, когда я оформлял гражданство. Благодаря протекции музея и поручительства ее директора мне начислили сто баллов. Тогда я не обратил на это внимания, ведь голова была занята другими проблемами, я переваривал факт попадания в будущее.

— Представь себе, Сергей, — говорил он, — что у каждого человека есть счет в банке. Только вместо денег на этом счету — баллы полезности. Ты рождаешься с нулевым балансом, а дальше — как повезет.

— И как же эти баллы начисляются? — поинтересовался я.

— За все, что считается полезным для государства, — ответил Антон, — учишься хорошо — получаешь баллы. Работаешь на престижной работе — получаешь баллы. Занимаешься наукой, искусством, спортом — тоже баллы.

— А если ничего этого не делаешь? — спросил я.

— Тогда твои баллы будут убывать, — ответил Антон, — И ты будешь опускаться все ниже и ниже по социальной лестнице.

— А как же те, кто родился в трущобах? — не унимался я, — У них есть шанс выбраться наверх?

— Шанс есть всегда, — пожал плечами Антон, — Но он очень маленький. Чтобы подняться с нижних этажей, нужно быть очень талантливым, очень упорным, или очень богатым. Там еще сложный коэффициент получения баллов в зависимости от этажности.

— А что насчет меня? — спросил я, — Какой у меня рейтинг?

— У тебя, я думаю, пока нет рейтинга, — ответил Антон, — Ты же гость из прошлого, тебя только недавно зарегистрировали. Но думаю, тебе начислят какие-то баллы за участие в проекте музея.

— Когда мне оформляли гражданство, мне говорили что-то про начисление ста баллов, но тогда я не придал этому значения.

— Не густо, — нахмурился Антон.

— А сколько баллов нужно, чтобы жить, например, на верхних этажах? — поинтересовался я.

— О-о-о, — протянул он, — это очень много. Там живут состоятельные люди, а выше — миллионеры, политики, звезды шоу-бизнеса.

— А ты где живешь? — спросил я.

— Я? — улыбнулся Антон Сергеевич, — Я на среднем этаже, как и ты. Я ученый, у меня неплохой рейтинг, но до элиты, конечно, далеко.

Оказалось, что я живу на двести семидесятом этаже, а Антон на двести девяносто первом. Это считается средним этажом. Градация была следующая: минус трехсотый этаж до нулевого — трущобы; от нулевого до двухсотого — начальные этажи; от двухсотого до четырехсотого — средние этажи; от четырехсотого до шестисотого — высшие этажи; от шестисотого до семисотого — элитные этажи; а свыше семисотого — сверхэлита, миллионеры и звезды. Как правило, небоскребы были высотой от семисот до семисот пятидесяти этажей, если не считать трущобы.

Я задумался. Эта система рейтингов казалась мне несправедливой. Получалось, что судьба человека предопределена с рождения. Но, с другой стороны, она стимулировала людей развиваться, стремиться к лучшему.

Интересно, а какой рейтинг был бы у меня в прошлом? И смог бы я подняться наверх в этом мире будущего?

— Понятно, — вздохнул я, — значит, я, как безработный гость из прошлого, скоро буду жить где-то в подвале.

— Не обязательно, — улыбнулся Антон Сергеевич, — у тебя есть я.

Глава 2

И Антоха действительно помог мне. Он водил меня по инстанциям, которые проверяли мои навыки, знания и умения. Благодаря связям нового друга, а его можно так назвать, так как он многое сделал для меня, я получил корочки о профессии и образовании. Благо, знания о механике и технике никуда не делись. Да, многое пришлось доучивать и узнавать. Но самое главное, я получил то, что мог и умел — профессию механика.

После этого получилось официально устроиться на биржу труда. В Центре занятости, а его система, видимо не менялась за двести лет, мне дали три направления на работу. Я должен буду в течение ближайшей недели пройти собеседования. В случае отказов о приеме, дадут еще направления. Если в течении трех месяцев я не устроюсь на работу, то я получу понижение в этаже —