Рейтинговые книги
Читем онлайн Одиночество - Николай Вирта

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 76

Федоров, с наслаждением сосавший янтарный наконечник чубука, отставил его в сторону и, покусывая губы, внимательно слушал Булатова.

— Ну, проголосовали. Оставили в исполкоме пятнадцать большевиков и десять левых эсеров. Председателем поставили присланного Москвой большевика Чичканова… Вот как оно обернулось!.. Правда, у большевиков силенок пока маловато и захватить все управление в губернии они не могут, но кто-то из большевиков проболтался, будто в Тамбов вот-вот придут войска ликвидируемого Западного фронта. Головка фронтового штаба сплошь большевистская, и, уж конечно, она поможет своим тамбовским дружкам захватить власть. Наш губернский партийный комитет полагает, что для легальной работы нам осталось от силы месяц-два. Потом всех нас пересажают. Если, конечно, мы вовремя не уйдем в подполье или не проберемся туда, где еще признают власть Временного правительства и куда стекаются члены разогнанного Лениным Учредительного собрания.

Булатов медленно курил трубку, а потом глухо заговорил при полном молчании всех остальных:

— Сколь долго продержатся большевики у власти, прочен ли их блок с левыми эсерами — не будем гадать. Ясно одно: мы должны помочь силам, которые вот-вот выступят против большевиков с юга, на западе и в Сибири, отрезать от большевистской Москвы и от Питера хлебородные губернии, прервать военные коммуникации и настраивать мужиков против большевиков… Я откровенно говорю, потому что здесь все свои.

Слушавшие Булатова дружно закивали головами.

— Наша задача в конечном счете определяется просто: Учредительное собрание должно взять власть в свои руки и определить дальнейшую судьбу революции и России. За это мы, — Булатов повысил голос, и он стал у него какой-то лающий, — за это, повторяю, мы будем биться не на жизнь, а на смерть. И к борьбе этой надо готовиться теперь же, не медля ни одного дня, ни одного часа. Дел хватит всем.

Федоров нахмурился. Еще сумрачнее стал Сторожев, и судорожно сжимал и разжимал пальцы Антонов.

— Антонову я уже передал наше решение, касающееся его дальнейшей деятельности, — снова вступил Булатов. — Теперь твоя очередь, Петр Иванович. Можешь верить: прежде всего большевики отберут у вас землю и хлеб. Весь хлеб до зернышка. Ты сам понимаешь, как беднота обойдется с теми, кого она сыздавна прозвала кулаками и кого большевики почитают злейшими врагами революции. Они уже поднимают против вас бедноту, и она… Ну, ты знаешь, что она сделает с вами.

Сторожев, откинувшись на спинку кресла, сидел окаменевший. На его медных скулах проступили кроваво-красные пятна, глаза горели свирепым огнем, лоб собрался в крупные и глубокие морщины.

— Что ж, — хрипло, с угрозой выдавил он, — посмотрим, чья возьмет! Это еще вопрос: отдадим ли мы им хлеб. И не о себе говорю, а о всем селе… Беднота ясно в счет не идет, у ней хлеба нет. За хлеб мы постоим. У нас силенки тоже имеются.

— Черта вы сделаете с беднотой и большевиками в одиночку, — подал голос Антонов и продолжал с жаром: — Среднему мужику, Петр Иванович, вряд ли по душе большевистские порядки. Начнется война внутри России — большевики как липку обдерут и вас и середняков. Если сумеете раскачать среднего мужика, если сможете объединить трудовое крестьянство против большевиков, тогда еще вопрос, удастся ли им и голытьбе сломить нас.

— Вот затем я и пригласил сюда товарища Сторожева, — заявил Булатов. — Поговорить с ним насчет мужицких дел. Человек известный.

Хозяин торжественно потряс руку Сторожева.

— Великолепно! — вскричал он. — Да вы, милейший, старый и нюхавший порох борец! — Очевидно, Федоров по привычке хотел тут же произнести речь, но Булатов резко остановил его.

— А твоя мысль, Александр Степаныч, насчет объединения трудового крестьянства пришлась прямо в точку.

— Это не моя мысль. Это стародавняя думка Петра Токмакова. Мы недавно говорили с ним насчет этого. Григорий Плужников взялся написать что-то вроде программы. Я ведь, сам знаешь, — он горделиво вскинул голову, — боевик, человек дела, теоретик никудышный, а Токмакову и Плужникову все карты в руки.

— Очень хорошо, — оживленно заговорил Булатов. — Петр Иванович, ты не сможешь задержаться на день в Тамбове?

— Отчего ж, ежели, так сказать, для дела.

— И хорошо! — подхватил Булатов. — Завтра сведу тебя с Плужниковым и Токмаковым, они тоже здесь, вы вместе помудруйте над тем, что там сочиняет Григорий Наумыч. Да насчет хлебушка, насчет хлебушка, который большевики думают из вас всех вытрясти, не забудьте упомянуть. Вот так. Ну, товарищи, — он поднялся, — с вами у меня разговор окончен, теперь мы останемся с хозяином. Одну минуту, забыл кое-что сказать тебе, Александр Степанович.

Он отвел Антонова к двери.

— Слушай, Саша, ночью надо провести одну операцию. Во дворе городской управы чертова уйма винтовок, отобраны у солдат, идущих домой. Вывезти их надо сегодня же, но шито-крыто, понял? И отвезти подальше. А дня через два надо пошарить в артскладе. Людей дам. Сбор сегодня в два ночи у тебя.

Антонов молча кивнул головой и вышел. В передней одевался Сторожев. Хозяин проводил их, запер дверь и вернулся в гостиную.

— Ну те-с, любезный друг, — резко и без околичностей приступая к делу, сказал Булатов, — теперь поговорим с тобой.

Тон Булатова хозяину очень не понравился, и он прошипел что-то под нос.

— Слушай, драгоценнейший господин Федоров. Вся твоя жизнь до этого часа и все твои махинации нам досконально известны, и стоит мне пальцем шевельнуть, как завтра от тебя и всего этого, — Булатов повел рукой вокруг, — останется один прах.

— А собственно говоря, какое право, товарищ Булатов, ты имеешь так разговаривать со мной? — разъярился Федоров.

— А вот имею.

И верно, имел на то право Булатов, начальник милиции.

Прошлое и настоящее Федорова он действительно знал в малейших деталях и ни один шаг его не ускользал от внимания Булатова. Прошлое господина Федорова было не очень красивым, настоящее — тем более.

Родители готовили ему большую карьеру и определили в училище правоведения, откуда императорское правительство посылало молодых людей из родовитых и богатых семейств на высокие административные посты. Что случилось, почему молодого Федорова вдруг изгнали из привилегированного учебного заведения — никто не знал. Поговаривали, будто будущий вице-губернатор или даже губернатор участвовал в отвратительных оргиях.

Расставшись с правоведением, Федоров появился на тамбовском горизонте адвокатом, женился на молодой красивой певичке из кафешантана. Скоро звезда его воссияла. Он брался за самые рискованные дела, охотно вел запутанные процессы сельских обществ с помещиками, не брезгал скользкими бракоразводными процессами.

Со временем репутация его сильно поблекла, а потом адвокаты и клиенты стали шарахаться от него. Не случись революции, кто знает, не пришлось ли бы господину Федорову вылететь из адвокатуры, как вылетел он из правоведов.

Чем он занимался в дни Временного правительства, покрыто, как говорится, мраком неизвестности. Одно достоверно, он нисколечко от переворота не пострадал, а напротив, приумножил свое достояние, купив приличный особнячок на Тезиковской улице в глухом углу города и на славу его обставил.

В конце семнадцатого года тамбовчане прослышали, будто Федоров от адвокатских дел отказался и занимается исключительно… лошадьми. Оказалось далее, что он поступил на службу в некую Петроградскую контору Автогужтранспорта б качестве уполномоченного, отправлял из Тамбова куда следует косяки лошадей, загребая и на том немалые денежки.

Лишь много спустя узнали, что, помимо своей собственной фамилии, бывший адвокат имеет еще одну, мало кому известную, и является уполномоченным не только автогужевой петроградской конторы.

Кратко и выразительно Булатов перечислил все крупные и мелкие дела Федорова, никак его не украшающие, а тот бесстрастно сосал мундштук чубука. Когда Булатов окончил перечень прегрешений адвоката, тот, прищурив глаза, сказал несколько брезгливо:

— Вы меня, товарищ Булатов, не пугайте. И если я вам нужен, прошу выложить зачем. Вы знаете мои убеждения: я ваш.

Булатов иронически осмотрел Федорова с ног до головы.

— О твоих убеждениях, драгоценный, мы еще поговорим, — сказал он ядовито. — Впрочем, они не так уж важны.

— Ну, как сказать! — хладнокровно возразил Федоров. — Очевидно, все-таки важны, раз вы выбрали этот дом для конспиративной встречи со своими молодчиками.

— Мы выбрали этот дом, — отрезал Булатов, — не только для случайной и конспиративной, допустим, встречи с моими товарищами, но и для того, чтобы сделать этот дом отныне и навсегда нашим.

— То есть? — переспросил озадаченный Федоров.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 76
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Одиночество - Николай Вирта бесплатно.
Похожие на Одиночество - Николай Вирта книги

Оставить комментарий