Дневник - Сэмюэль Пипс

Сегодня утром был у меня по делу мистер Бергби, один из переписчиков Совета, человек дельный. Жалуется, что большинство лордов Тайного совета заняты своими делами, а о государственных и не помышляют. Исключение составляет разве что сэр Эдвард Николас. Сэр Дж. Картерет прилежен, однако преследует только собственные интересы и выгоду. Лорд хранитель печати во все вмешивается и не делает ничего для государственной пользы. Архиепископ Кентерберийский, добившись всего, чего только можно желать, говорит мало, а делает еще меньше. Разговорились о лорд-канцлере, тот избегает государя и заставляет его, ссылаясь на слабое здоровье, каждый день ездить к себе, и это при том, что своего кузена, лорда главного судью Хайда, навещает исправно. <...> Бергби говорит, что никто бы не разбирался в делах лучше самого государя, если б у него не было того же самого недостатка, что и у его отца: неуверенности в себе, легковерия. Сообщил мне, что лорд Лодердейл не отходит от короля ни на шаг и втерся к нему в доверие — весьма себе на уме. В целом же Бергби находит, что дела обстоят далеко не лучшим образом, и даже в Тайном совете никого не заботит жизнь страны. 2марта 1664 года

Явился государь и огласил два указа: об отмене действия закона, согласно которому парламент избирается раз в три года, и о кассационных жалобах. Я присутствовал; ни разу в жизни не приходилось мне слышать, чтобы кто-нибудь говорил хуже, — уж лучше б читал, ведь бумага была у него в руке. 5 апреля 1664 года

Среди прочего, сэр Р. Форд дал мне понять, что Палата общин неуправляема, к ней невозможно подступиться, точно к дикому зверю; никогда не известно заранее, как воспримет парламент даже самую простую и очевидную вещь; каждому есть что сказать по любому вопросу, у каждого свой взгляд, свой интерес, свои представления. Рассказал мне (вслед за сэром У. Баттеном), как сэр Аллеи Бродерик и сэр Аллен Аппсли явились на днях в парламент пьяные и в течение получаса говорили одновременно, перебивая друг друга и не обращая внимания на смех, шиканье и уговоры сесть и помолчать; выказано было полное небрежение к слугам государя и его делу, — что опечалило меня до глубины души. 19 декабря 1666 года

Дела государственные в состоянии самом плачевном. Отчаявшись получить жалованье, матросы выходят из повиновения. По тому, как обстоят дела ныне, ни один флот не сможет на следующий год выйти в море. Враги же наши, французы и голландцы, могущественны как никогда и становятся день ото дня сильнее от нашей бедности. Парламент не торопится давать деньги. С каждым днем все меньше вероятности того, что Лондон будет отстроен (после пожара. — А. Л.): народ селится за чертой города, торговля не поощряется. Достойные сожаления, порочные, нерадивые придворные; все сколько-нибудь трезвые люди при дворе боятся, как бы на следующий год не рухнуло королевство — от чего упаси нас Бог. 31 декабря 1666 года

По словам капитана Кока, на днях государь пришел в бешенство оттого, что во время заседания Тайного совета перед ним на стол не положили, как это водится, бумагу. Сэр Р-д Браун заверил Его величество, что сей же час вызовет человека, в чьи обязанности входит доставать бумагу; явившись, тот сообщил Его величеству, что он, человек бедный, выплатил за нее 400-500 гиней, все, что у него было, и снабжать Совет бумагой больше не может; со дня восшествия государя на престол он не получил на нее ни единого пенни. Пришлось государю объясняться с лорд-гофмейстером. От подобных вещей, с коими государь в наши дни сталкивается ежечасно, простой человек давно бы сошел с ума. 22 апреля 1667 года

Поразительно, как он (сэр X. Чомли. — А.Л.), да и все остальные тоже, рассуждает о Кромвеле и всячески его расхваливает: он, дескать, всегда вел себя смело и решительно, его боялись соседи и пр. А ведь за нынешнего монарха, помнится, молился весь народ, его любили, ему верили, за него готовы были отдать жизнь, как ни за какого другого государя. И что же? Все это теперь в прошлом, все потеряно; надо было очень постараться, чтобы потерять так много за такое короткое время. 12 июля 1667 года

[Сэр Дж. Картерет] говорит, что двор ради своих удовольствий готов пожертвовать всем; уверяет, что сам однажды взял на себя смелость указать государю на необходимость создания в правительстве хотя бы видимости религиозного чувства и трезвости, — ведь это то, что было подспорьем Оливеру (Кромвелю. — A. Л.), что помогло ему захватить власть, хотя он и был величайшим негодяем на свете. И что набожность и трезвость — в природе простого англичанина, и что так было и будет всегда. Сейчас же, посетовал он, когда всем нам надо быть заодно и трудиться на благо Королевства, при дворе нет согласия; одни за, другие против лорд-канцлера, все время кто-то против кого-то; все плетут интриги; государь же сегодня с одними, а завтра с другими — что пагубно как для дела, так и для него самого. 27 июля 1667 года

ВОЙНА18

Много разговоров об опасности войны с голландцами; мы получили приказ оснастить и вывести в море 20 кораблей, каковые, надеюсь, сыграют лишь роль пугала — пусть думают, будто мы готовы дать им отпор; хотя один Бог знает: в настоящее время государь не в состоянии выставить и пяти кораблей, да и те с огромным трудом, у нас нет ни денег, ни кредитов, ни боеприпасов. 28 июня 1662 года

В кофейню с капит. Коком, который с жаром рассуждал о положительных сторонах голландской кампании (я же до сего момента рассматривал, напротив, лишь отрицательные ее стороны), то бишь: торговать с выгодой мы вместе не можем, а стало быть, кто-то один должен отступиться. 1 февраля 1664 года

После окончания [Тайного] совета <...> — в покои лорда Казначейства, куда явились также лорд-канцлер и герцог Албемарл. Я дал им подробнейший отчет по морским расходам и уведомил их, что флоту нужны деньги. К вящему моему удивлению, они воздели руки и закричали: «Как же нам быть?» Лорд Казначейства: «Что все это значит, мистер Пипс? Предположим даже, вы говорите правду, но что мне-то прикажете делать? Я отдал все, что у меня было. Почему люди не желают давать государству в долг? Почему они не доверяют королю так, как некогда доверяли Оливеру (Кромвелю. — А.Л.)? Почему наши нынешние военные трофеи не идут ни в какое сравнение с прошлыми?» И это все, что нам было сказано, с этим мы и ушли. Что весьма печально; в такое время, когда Англия вступает в величайшую войну в своей истории, никому до этого дела нет, все пускается на самотек — как будет, так будет. 12 апреля 1665 года

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});