Эпоха раздела. Начало. Книга вторая - Владислав Картавцев

Тихо хихикнула Инга:

– Ну что, командир Чанг? Ты все-таки решил не использовать мое заклинание? И зачем я его тебе так долго рассказывала? Эх, только время зря потратила! – из голоса Инги можно было легко слепить сладкий пирог, до такой степени он был наполнен патокой и медом (через толстый липкий слой которых, однако, сквозило некоторое понимание).

– Сколько мне приходилось общаться с вами, людьми, я всегда стараюсь понять, что вами движет. Некоторые очень сильно желают богатства, некоторые – славы, а некоторые – власти и почестей. Вот скажи мне командир Чанг, что ты желаешь? И можешь не торопиться, до твоей стрельбы еще далеко, тем более, что ты все равно ее проиграешь!

Чанг задумался. Он и сам не знал, что ему нужно. По правде говоря, сейчас ему больше всего хотелось спать.

– Мне хочется добраться до дома и как можно скорее уснуть! И можно даже не есть! – потом подумал и добавил, – а, знаешь, наверное, мне нужно на кого-нибудь опереться!

Чанга потянуло на откровенность. Он хотел рассказать Инге о своем детстве, о том, что всю свою жизнь он всегда был одиноким, а после того, как умер его отец, долго не мог смириться с утратой. Чанг вспомнил, как ему предлагали одну женщину за другой, но он не желал иметь с ними ничего общего, не желал обзаводиться хозяйством и жить, как остальные кочевники. Он подолгу в одиночестве бродил по степи, пытаясь понять, какую дорогу выбрала для него судьба. И когда его вызвал Повелитель, у него возникло чувство, что он оставляет эти земли навсегда. Но сейчас ему вспоминались уютный племенной очаг, табуны лошадей, раскинувшиеся в степи юрты и тихие спокойные вечера, коротаемые за распитием ачачи и неторопливыми разговорами.

Чангу очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но он понимал, что не с кем. Он не мог себе позволить проявить слабость, и Инга была не исключением. Она, конечно, чувствовала, что с ним происходит, и хоть и являлась магическим амулетом, все же несла в себе элемент женской натуры и поэтому судила, как женщина. А ему очень не хотелось сейчас отбиваться от ее женских насмешек и слушать обвинения в простодушии и неотесанности…

Глава 3

Убежище

…Инга ждала продолжения, но Чангом вдруг овладела такая апатия, что он просто опустил голову, закрыл глаза и отдался на милость Истинной Пустоты, которая должна была напитать его и вернуть ему силы. Железный человек в нем все-таки сломался под воздействием внешних обстоятельств, и Чанг уже не мог им противиться.

Он и не заметил, как провалился в глубокий сон. Чанг медленно сполз с лавки, и его тело растянулось между скамьями. Теперь уже ничто не могло заставить его подняться.

Вокруг было хорошо и спокойно. Неподалеку тихо журчал ручей, и от него веяло прохладой. Чанг лежал под нависающими ветвями деревьев и спокойно смотрел на слабые лучики солнца, пробивающиеся между листьев. Он не двигался, живыми были только его глаза. Грудь медленно вздымалась и опадала, дыхание было почти неслышимым.

Это его место. Его место сна. Он приходил сюда с самого раннего детства, но только когда был предельно измотан. Однажды, когда он неосторожно ввязался в драку с тремя степными волками и из-за полученных ран пребывал между жизнью и смертью, к нему во сне явился незнакомец. Он позвал Чанга и велел ему следовать за ним.

Они долго двигались по степи и наконец вышли к чудесному зеленому оазису, в котором росли деревья, и весело журчала вода.

– Это твое место, Чанг! Ты сможешь здесь отдохнуть! Я дарю его тебе! – незнакомец, до этого не проронивший ни слова, был и на этот раз очень краток. – Знай, что ты всегда сможешь попасть сюда и излечиться. Это место не существует в твоем мире, но оно есть в твоих снах, оно наполнено покоем и силой, оно даст тебе отдохновение. Прими от меня это место в дар – за то, что один раз сделал для нас самый близкий тебе человек! Он оказал нам неоценимую услугу, заставил задуматься над нашими ошибками и тем самым освободил нас. Теперь мы в расчете. Он вернул нам свободу, а мы дарим жизнь тебе – мальчику, который для него дороже всего в мире! Когда ты выздоровеешь, передай ему, что Ар-Сот благодарит его и возвращает ему сына!

Договорив, незнакомец пропал так же внезапно, как и появился. А Чанг еще долгие дни находился в чудесном оазисе, пил воду из хрустального ручья, ел фрукты с деревьев и проснулся совершенно здоровым. Его раны полностью затянулись, на нем не осталось даже шрамов. Первое, что он увидел, был сидевший рядом отец с мертвенно бледным лицом, которое сразу просветлело, когда отец увидел, что Чанг пришел в себя.

Отец ничего не говорил, только смотрел на Чанга, и ему показалось, что в краешках отцовских глаз блестели слезы. Он хотел что-то сказать, но промолчал, лишь погладил Чанга по голове и вышел. Вместо отца тут же набежали женщины из племени и засуетились вокруг Чанга. Но он еще долго не мог окончательно поправиться и только через несколько лун смог, наконец, выезжать с отцом на охоту и учиться воинскому мастерству, как прежде.

Чанг долго не мог передать отцу привет от Ар-Сота. У него просто не хватало сил для этого. Как только он делал попытку заговорить, на него накатывала слабость, картинка перед глазами расплывалась, и он вынуждено замолкал. Отец, кажется, понимал, что Чанг хочет сообщить ему что-то важное, но не торопил события, позволяя сыну до конца оправиться от болезни. И вот, наконец, когда Чанг почувствовал себя совершенно здоровым, ему хватило силы, чтобы поведать отцу, что с ним произошло во сне.

Отец внимательно выслушал, задумчиво покрутил по своему обыкновению головой вправо-влево, потом улыбнулся и от внезапно нахлынувшего на него теплого чувства весело и сильно хлопнул себя по затылку. Они с Чангом впервые после его болезни выехали на охоту в степь, свежий весенний воздух холодил разгоряченную голову Чанга, мышцы на руках и ногах приобрели былую крепость, и Чанг чувствовал себя счастливым. Может быть, именно это ощущение радости и дало ему необходимые силы рассказать отцу об Ар-Соте.

– Все-таки, он выполнил свое обещание! – отец улыбался чему-то своему, словно вспоминая прошедшие дни. – Не сказать, что я о нем забыл, но уж точно перестал думать об этом серьезно. С этими небожителями трудно иметь дела – они очень своеобразно относятся к своим клятвам, и никогда не можешь точно сказать, что они имеют в виду.

Как ты понимаешь, я не настаивал на том, чтобы ты рассказал мне, что с тобой произошло в сновидении. Хотя и чувствовал, что тебе кто-то помог. Чтобы одолеть болезнь оказалось недостаточно даже моей магической силы, поэтому помочь тебе мог только бог.

Так и произошло, и немудрено, что ты так долго молчал. Видишь ли, чтобы говорить о богах, нужно иметь очень много силы. Разговор разговору – рознь, одно дело спорить в пьяном угаре, поддерживают тебя боги или нет, а другое – общаться с богом на самом деле, а потом попытаться рассказать об этом другим. Для этого нужна большая сила, и я вижу, она у тебя есть. Хорошо! – отец ударил коня пятками и с боевым кличем помчался вдаль. За ним следом припустил и Чанг. Из-под копыт лошадей фонтанчиками взлетала земля, и сейчас отец казался Чангу помолодевшим на пару десятков зим…

Он смотрел на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, и чувствовал умиротворение и неземной покой. Он знал, что в мире людей сейчас его тело отдыхает и набирается сил, а здесь он восстанавливает и вливает силы в свою душу, которая так много пережила за последнее время.

Его отец не уставал повторять ему, что душевный покой, отстраненность и холодная расчетливость являются непременными качествами воина, и если Чанг хочет достичь настоящего мастерства, то должен всеми силами охранять свой внутренний мир. Для этого существовали определенные магические упражнения, которые позволяли освобождаться от накопленных в течение дня переживаний, сожалений, страхов или радостей. Они не требовали от практикующего много времени, но были чрезвычайно эффективными, и без их выполнения достичь совершенства в магии не представлялось возможным.

Но иногда и их было недостаточно – в тех случаях, когда пережитое потрясение было слишком велико, и чтобы с ним справиться, тело начинало буквально пожирать собственную силу. Это критический момент, за которым могло последовать безвозвратное опустошение, а за ним – смерть.

Чангу всего пару раз в своей жизни приходилось уходить за критический порог – один раз, когда он сражался с волками, а второй – когда заблудился в степи (что само по себе было совершенно невозможным, но, однако же, произошло), а потом долго не мог выйти к родному стойбищу. Тогда он попал в западню – от бесконечного ощущения радости и простора, которые всегда охватывали его, когда он отправлялся в одиночку на разведку в степь, его чувство опасности немного притупилось, и он не заметил, как силы, властвующие в открытой степи, внезапно напали на него.