Я, Шахерезада… - Джон Маверик

Поэтому Маверик даже рад бывал, когда Алекс уходил с утра. Пусть его пьет пиво со своими земляками, лишь бы подальше от дома. А он, Джонни, пока наведет порядок в квартире и посидит у компьютера. Это были его любимые занятия, кроме разве что прогулок по набережной Блиса, весной или летом, в хорошую погоду. Когда солнце греет бережно, и его лучи тонкими паутинками блестят на глянцевой поверхности воды. А легкомысленный ветерок шевелит волосы, гонит по реке перламутровые волны, и в глазах рябит от серебряного и золотого. Как приятно идти наугад и ничего не видеть, кроме переливов света, ни улиц, ни лиц, ни домов. Просто брести сквозь сверкающее половодье красок, бездумно и отрешенно.

Пару лет назад эти одинокие прогулки буквально вылечили Джонни от ночных кошмаров, после которых он просыпался в холодном поту и слезах, а иногда — и в мокрой кровати. Спасли от дикого отвращения к жизни и суицидальных мыслей.

Маверик вспомнил ночной инцидент в интернете и забеспокоился: жив ли еще неизвестный ему парнишка? Или не удержался и все-таки наложил на себя руки? Жаль, если так. А может быть, принял приглашение «поговорить»?

Джонни включил компьютер и нетерпеливо надавил мышкой на символ «аутлук экспресса» в нижней строке. Тут же в правом нижнем углу зазмеилась тоненькая голубая стрелка загружающегося в почтовый ящик письма. (Погоди, дружок, не радуйся, вдруг опять реклама!)

«Я не знаю, кто Вы, мой таинственный спаситель, — прочел Маверик, затаив дыхание, — но хочу поблагодарить Вас от всего сердца за то, что поддержали меня в страшную минуту. Это была минута непростительной слабости, и если бы не несколько Ваших простых и мудрых слов, я бы вряд ли пережила вчерашнюю ночь, а двое маленьких детей остались бы сиротами. Одни в целом мире. Я пишу это только для того, чтобы Вы знали: Вы спасли не одну, а целых три жизни.»

Джонни удивленно вскинул брови: персонаж оказался совсем не таким, каким он себе его представлял. А ситуация вырисовывалась печальная: двое детишек, находящихся, судя по всему, на попечении психически нестабильной матери.

«Вы предложили мне пообщаться? Я была бы рада… Мне совсем не с кем поговорить, кроме моих сыновей, но они еще малыши. Старшему четыре года, а младшему — два. Что они могут понять? Конечно, чувствуют, что со мной что-то не так. Хотя я стараюсь не плакать при них, но они все равно чувствуют, и мое отчаяние, и мои слезы. Я знаю, что разрушаю и себя, и их, но ничего не могу поделать. Человек, которого я любила больше себя самой, больше, чем собственных детей… так, что казалось, и всей жизни не хватит, чтобы его любить, меня предал. Старая история. Старая, как мир.»

«Да, — подумал Маверик. — Все повторяется. Все в жизни повторяется.»

«Я все отдавала ему, поддерживала, помогала. А теперь, в тридцать пять лет, оказалась ни с чем, без профессии, без денег, с двумя маленькими детьми».

Упс! А тетенька-то оказывается совсем взрослая!

«Вы знаете, что такое бессилие перед жизнью? Это когда ни на что не надеешься, и ничего не ждешь. Когда хочется просто перестать быть, вернуться в прошлое и отменить сам факт своего рождения. Я не боюсь смерти, но дети… Они без меня пропадут, погибнут. Человек имеет право распоряжаться своей, но не чужими жизнями.

Вчера ночью я чуть не совершила непоправимое, поддавшись внезапному приступу отчаяния. Чуть было не предала сыновей, так, как совсем недавно предали меня.»

Джонни задумчиво кивал, кусая себе губы. Все верно: одно предательство неизбежно влечет за собой другое. Кому, как не ему, было этого не знать?

«Я уже приготовила две пачки снотворного, оставалось только выпить их… может быть, это бы подействовало. Но так хотелось высказать напоследок свою боль, в надежде, что найдется кто-то, способный ее понять. И такой человек нашелся, им оказались Вы. Кто Вы, услышавший вопль о помощи и не оставшийся равнодушным? Мне бы так хотелось узнать о Вас побольше.

Меня зовут Кристина, я живу в ***, это маленький городок на берегу Оки, слышали ли Вы о таком?

Да, совсем забыла рассказать Вам. Когда я все-таки уснула той ночью, мне приснился пугающий сон: мои мальчики, закутанные в мохнатые шубки, бредут, держась за руки, в темноте, совсем одни. Без дороги, наугад, сквозь яркие звезды и бесконечно падающий снег. И меня нет рядом. Простите за сбивчивое письмо. И еще раз спасибо.

Кристина».

Гм… Маверик задумался. Незнакомка, дама средних лет, по возрасту годящаяся ему в матери, писала настырно, даже навязчиво, и явно ожидала от него ответа. Наверное, ей и в самом деле плохо, но только чем он, Джонни, может помочь? Ей не на что жить, а у него и самого ни гроша нет за душой. Да и вообще, что тут можно сделать? Разве что попробовать поддержать, как-то отвлечь, успокоить? Детишек, конечно, жалко.

Он мог бы сейчас стереть злополучное письмо и забыть о нем, но что-то, им самим не до конца осознанное, помешало ему так поступить. Смутное чувство тревоги, что незнакомая ему Кристина все-таки сделает то, что собиралась прошлой ночью. И не будет ли тогда ему самому, Джонни Маверику, сниться сон про заблудившийся в ночи детей? И это в дополнение к его собственным кошмарам… вот уж чего не хотелось бы.

Надо обязательно написать что-то ободряющее, вот только что? Не рассказывать же ей о себе, уж чем-чем, а такой биографией, как у него, едва ли можно кого-то утешить. Скорее наоборот.

В этом Маверик заблуждался. Обычно людям бывает отрадно услышать о ком-то, кому так же плохо, а может быть, и еще хуже, чем им. История чужих несчастий ложится целебным бальзамом даже на самое израненное и кровоточащее сердце. А весть о чьем-то успехе способна повергнуть в глубочайшее уныние, особенно, если в собственной жизни что-то безнадежно не склеивается.

Но, к сожалению или к счастью, наш герой принадлежал к иной породе людей. Зависть была ему неведома, чужое горе заставляло по-настоящему страдать, и он искренне верил, что любого человека можно успокоить, если рассказать ему что-нибудь хорошее.

Врать, конечно, нехорошо. Этому Джонни учили еще в детстве. Но почему бы не сочинить просто красивую сказку? О том, как удивительна и прекрасна жизнь. Как беззаботно живут люди в далекой Германии, где у каждого есть достойная работа, и крыша над головой. Где так много делается государством для укрепления семей, для защиты социально слабых, для обучения молодежи. Где дети смеются, а взрослые, встречаясь на улице, приветствуют друг друга улыбкой. А разве это не правда? Вот ведь сколько счастливых лиц вокруг. И что с того, что у него, Джонни Маверика, все складывается вкривь и вкось, совсем не так, как надо?

«Дорогая Кристина! Рад нашему знакомству. Я знаю, никакие встречи в мире не происходят случайно, и уж, конечно, не случайно попалось мне вчера на глаза Ваше письмо. Мне, как и Вам, пришлось пережить однажды предательство любимого человека, и я знаю, как это больно.»

Тут Маверик очень некстати вспомнил свою мать, и лицо его в самом деле исказилось гримасой не то отвращения, не то боли. Но он отогнал неуместную мысль, быстро входя в образ благополучного, уверенного в себе человека. С достоинством идущего по жизненной стезе… может быть, только слегка одинокого и со шрамами в душе.

«Мое имя Поль. А живу я на западе Германии, у французской границы. В городке Блисвайлере, что означает „поселок, стоящий на берегу реки Блис“…»

И Джонни начал фантазировать. Радостно и самозабвенно, с глуповатой, но трогательной увлеченностью ребенка, которому разрешили поиграть в новою игру. Не для Кристины, для себя. Каким он хотел бы быть. Поль, самостоятельный, много повидавший на своем веку мужчина тридцати девяти лет, имеющий свой небольшой бизнес. Скажем, в области веб-дизайна. Проживает один, в небольшом, но уютном домике в элитном квартале Блисвайлера (и где тут у нас элитные кварталы?!). Разумеется, со всеми удобствами и маленьким садиком. О, Джонни вовсе не хвастался, но ткал дивный, многоцветный узор из тонких лучиков мечты. Как он любит сидеть по вечерам, среди цветов, когда закатное солнце нежно золотит верхушки магнолий и кипарисов и стекает горячими струями по оконным стеклам и черепичным крышам домов… и сочинять стихи. Такой вот романтичный персонаж. Почему живет один? О, была в юности одна история… и Джонни деликатно намекнул на давнюю свою, то есть Поля, любовь к одной девушке. Ну, не рассказывать же незнакомой женщине, что он гомосексуалист?! Мифическая девушка предала его чувства и вышла замуж за другого. А Поль ее, конечно, простил, но сам на многие года остался в одиночестве. Он так и не нашел свою вторую половинку, не потому, что хотел все оставшуюся жизнь хранить верность своей неверной возлюбленной, а просто не сложилось. После первой любовной неудачи он много размышлял о том, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной, и пришел к выводу, что…