NEXT-3: Дюбин снимает маску - Аркадий Карасик

— Петр Алексеевич, подозреваю, что изготовленный в Окимовске самопал не минует ваш магазин.

Заведующий оттолкнулся от парапета, медленно пошел к выходу. Возле двери остановился.

— Ты хочешь попросить меня...

— Именно попросить и именно вас. Больше некого.

Белугин озабоченно потер лысину. Ему не хотелось учавствовать в сомнительной, не совсем чистой операции, угрожающей опасными последствиями. Рукодство компании, если оно замешано в торговле самопалом, не простит самодеятельному сыщику — расправится с ним. Возможностей расправы предостаточно, начиная от примитивного увольнения по несоответствию образования и занимаемой должности и кончая чем-то более страшным.

Но отказаться мешает та самая глупая, несовременная совесть, которая глубоко укоренилась в сознании. И еще — просящая улыбка рыжего предпринимателя, сына уважаемого человека.

— Спасибо, милый за доверие... В отсутствии самопала в моем магазине уверен. Появись он — мимо меня не проскочит. А вот на складе компании он может быть. Ладно, так и быть, проверим! Складские захоронки, высокопарно выражаясь, в моей юрисдикции.

— И вам тоже — спасибо, мин херц.

Старомодной выражение, которое использовал ближайший сподвижник великого Петра, сиятельный вельможа Алексашка Меньшиков, общаясь с царем, как нельзя лучше подходит «апостолу». Именно, мин херц — мое сердце.

— Не за что. Поблагодаришь на поминках... Все же зря ты затеял эту крутоверть, сунул глупую башку вместе с мужским достоинством под секиру палача. Для этого сражения и опыта у тебя маловато, и, уж извини старика, мозги пацаньи.

Федечка и сам понимал все это. В подковерных или в закулисных схватках он, действительно, профан. Подставить во время и в нужном месте подножку сопернику-конкуренту — сложная наука, которую придется постичь. Не дать подсечь себя — тем более. А о более серьезных маневрах даже думать не хочется.

Но ведь и опыт, и знания рождаются не сами по себе и не в одночасье. Придется и синяки получить, и немало набить шишек.

— Согласен — пацаньи. Научите, мин херц, посоветуйте. В долгу не останусь...

— Богатый вьюнош желает учиться?

— Да, желаю! Только уже не вьюнош — бизнесмен, — с мальчишеской гордостью твердо произнес Лавриков. — Слава Богу, вырос из ползунков.

— Не обижайся, Федор Федорович, но из пеленок ты может быть и выбрался а вот до настоящего бизнесмена еще не дорос. Половина или даже четвертушка... Ну, что ж, — обреченно вздохнул Белугин. — Считай, первый урок... Для того, чтобы провернуть такое опасное деяние, как сбыт самопала, требуется подельник. Но он — шестерка, которую с легкостью бьют и валет, и дама, и даже семерка. Понимаешь?

Федечка пока ничего не понимал. Что касается необходимости в шестерках-подельниках, тут все ясно. Не торговать же окимовским воротилам своим зельем? Накладно и опасно. А вот наличие в криминальной колоде каких -то вальтов в обнимку с дамами пока в тумае. Кого Белугин имеет в виду?

— Понимаю, но не до конца, — честно признался он. — Никак не врублюсь.

Петр Алексеевич понимающе кивнул. Сново возвратился к парапету, промокнул носовым платком вспотевшую лысину.

— Думаешь, я все постиг? Если бы... Пойдем дальше. Это на огороде вверху бесполезная произрастает ботва, а та же вкусная морковь в земле прячется. В жизни и так, и не так. Там, — выразительно поглядел он наверх, в небо, — сидит-посиживает некий покровитель окимовского делопута, помогает сбывать, заботится о безопасности потайного бизнеса. Выполоть его, как выпалывают сорняк, нам с тобой не по зубам — мигом сломаем челюсти. А вот вычислить и, соответственно, повести себя — вполне по силам. Как повести, как приноровиться, когда лизнуть, а когда и гавкнуть — вопросы будущего. Главное — узнать, кто ворожит заправилам консервного заводика.

— Вот теперь понимаю, — удовлетворенно сказал Федечка. — Вы сможете?

— Придется. Ведь согласился учить, а любое учение не только лекции, но и семинары, разные рефераты и лабораторные практикумы... Правильно я изъясняюсь или неправильно? Если что не так, не стесняйся поправь. Так и станем учиться друг у друга...

— Все правильно, мин херц... Когда первый зачет?

Белугин осуждающе поморился. Вот она — современная молодежь, всегда торопится жить, не признает осторожностиЮ так и рвется в бой. А деловая жизнь не терпит торопливости, когда немудренно споткнуться. В лучшем случае набить шишку, в худшем — получить аккуратную дырочку в глупой башке.

— Трудно сказать. Найти вредное насекомое — не чашку чая выпить. Оно не выпячивается, прячется в системе, как вошь в швах белья... Загляни завтра к обеду...

На этот раз Федечке пришлось поскучать в одиночестве — Белугина в кабинете не было. Гоняться за ним по многочисленным отделам, этажам и переходом — утомительное и зряшное занятие. Наряду с множеством других достоинств Петра Алексеевича была редкая по нынешним временам обязательность. Пообещал — выполнит! Значит, у него появилось что-то важное, мешаюшее выполнить обещание.

Ничего страшного, «ученик» подождет. Заодно еще раз продумает подходы и отходы, атаки и обороны. Все, до мельчайших деталей. Ибо «противник» — маститый и накачанный, справиться с ним далеко не легко и просто.

В половине третьего запыхавшийся заведующий отпер свой кабинет, приглашающе кивнул гостю на стул и включил компьютер.

Тыкал указательным пальцем в клавиатуру, что-то негодующе бормотал, иногда ругался.

— Извини, «ученик», забегался... Гонят, паршивцы, дорогую салями, забрасывают зарубежным говном. А куда прикажете броситься несчастному пенсионеру? Ему подавай что подешевле... Ты почему чай не пьешь?

— Какой чай?

— О, черт, совсем с ума выжил. Сейчас организую.

Оставив в покое компьютер, Петр Алексеевич включил старомодную электроплитку, водрузил на нее такой же древний чайник. На столе появилась сахарница, блюдечко с нарезанным лимоном, сушки.

Придирчиво оглядев стол, Белугин возвратился к покинутому компьютеру, азартно защелкал клавишами. Что-то бормотал, чем-то возмущался. Иногда бросал на посетителя подбадривающий взгляды. Не томись, мол, всему свое время. Попивай ароматный чаек, размышляй о чем-то приятном.

Через десять минут удовлетворенно зафыркал чайник. Белугин с сожалением оставил в покое клавиатуру, отодвинул отработавшую свое мышь. Долго, с наслаждением колдовал над пакетиками с заваркой, подсыпал в заварной чайник какие-то засушенные травы, что-то нашептывал.

— Милости прошу! — пододвинул он чашку, издающую умопомрачительный аромат. — Почаевничать — первое дело, промоешь сосуды, просветлишь мозги.

Федечка отхлебнул и молча показал хозяину оттопыренный палец. Класс! Круто!

Хозяин кабинета и его гость дружно пили ароматный чай, переглядывались. Заинтересованно и смешливо.

— Удалось? — не выдержал затянувшегося молчания Федечка. — Или — очередной прокол?

Белугин обидчиво поднял голову, потер лысину. О чем говорит этот начинающий бизнесмен, о каких неудачах и поражениях? Сколько помнит себя Петр Алексеевич, всегда всем его начинаниям сопутствует непременная удача. И по работе, и в личной жизни.

— О каком проколе упоминаешь, вьюнош? У меня их не случается. Бывают временные затруднения, не скрою, но не неудачи. Не зря нажил мозоли на мозгах и на заднице.

Любому человеку пенсионного или предпенсионного возраста свойственна похвальба. Вот, дескать, какой я умный и удачливый, рано списывать меня в расход, я еще — огого! Этакая милая стариковская манера возвысить себя.

Федечка снисходительно усмехнулся.

— Значит удалось? И кто же он, опекун окимовских воротил?

Белугин задумчиво помешал ложечкой в опорожненной чашке. Поманил Лаврикова согнутым указательным пальцем. Когда тот склонился к нему, прошептал:

— Хомченко. Борис Антонович. Заглавная личность в нашем царстве-государстве. Без него в «Империи» ничего не варится и не жарится. Типа суфлера на сцене.

— Новая силовая структура?

— Можно сказать и так. Вот только на «структуру» Борис Антонович не тянет. Обычный зам по поставкам. Одновременно — ходатай Кирсановых. Так сказать, персональный адвокат.

— Вот даже как?

О том, что Хомченко действует по заданию Ольги Сергеевны и Ивана, Федечка знает давно. Но ранее не придавал этому альянсу особого значения. Любой умный бизнесмен держит при себе такого же умного человечка. Не самому же ему выпячиваться?

— Именно так! Хитрый и разворотливый Борис Антонович для Кирсановых — находка. Поэтому тебе необходимо войти в контакт. Нет, не с Хомченко — он тебя мигом прожует и выплюнет — с Ольгой Сергеевной.

Федечка отхлебнул оставший чай.

— Боюсь, этот контакт не получится.

— Почему? — удивился Белугин. — Насколько я осведомлен, ты числишься ближайшим другом-приятелем Ивана...