Дитя лагуны - Сонда Тальбот

— Может быть, у него нет денег, чтобы купить дом? — робко предположила Мик.

— Нет, — покачал головой Лаэрт. — У него есть деньги. Мало того, у него могли бы быть очень большие деньги, если бы этот парень решил как следует заработать на том, что он делает.

— Только не говори мне, что он открыл формулу топлива на воде… — хмыкнула Мик, которую изрядно позабавил рассказ о полуполинезийце Эрике Торланде.

— Нет, золотце, все гораздо проще. Эрик делает потрясающие глиняные фигурки, которые пользуются большим спросом у приезжих туристов. И не только у туристов. Кто-то из друзей Эрика отправил эти фигурки на выставку глиняной скульптуры во Флориде. И они заняли первое место! Вот так-то… — Лаэрт улыбнулся так, будто первое место занял он, а не Эрик Торланд. — Если ты встретишься с ним и напишешь хорошую статью… Ну, в общем, ты сама понимаешь, что тебя ждет в этом случае…

— Понимаю… Послушай, Лэрри, а как этот парень попал на Бора-Бора? — полюбопытствовала Мик. — Насколько я понимаю, он американец…

— Ну вот, ты уже начала вживаться в роль корреспондента, золотце… — подмигнул ей Лаэрт. — Как он попал туда? Я слышал — уж не знаю, сплетни это или нет, что дед Эрика Торланда продал свою землю… кажется, в Арканзасе… и купил участок в одной из лагун Бора-Бора. Похоже, старик возомнил себя Ван Гогом и решил, что на полинезийской земле он будет лучше творить. Вроде как он тоже был художником…

— Гогеном, — мягко поправила его Мик. — Это Поль Гоген отправился на Таити.

— Ну ладно, пусть Гоген, — нахмурившись, бросил Лаэрт — он не любил, когда его исправляли. — Какая, в сущности, разница?

Мик не стала спорить. Может, Лаэрт прав. Какая разница? Ведь она прекрасно поняла, что он хотел сказать…

— Значит, он американец… — Мик задумчиво затянулась очередной сигаретой.

— Выходит, что так. Но в том-то и изюминка: американец по крови, но полинезиец в душе… Чем тебе не название статьи?

— Угу… — задумчиво согласилась Мик.

Мыслями она уже была на Бора-Бора, в ласковых лучах закатного солнца. Отчасти она понимала деда этого Торланда… Ей часто хотелось оказаться поближе к морю, природе, уединению… Как это здорово — нежданная поездка на Бора-Бора! Мик вспомнила, что ей нужно поблагодарить Лаэрта, и посмотрела на любовника виноватым взглядом.

— Спасибо, Лэрри… Ты так много сделал для меня…

Всем своим видом Лэрри изобразил, что для него это — сущие мелочи.

— Бог с тобой, Мик. Это всего-навсего работа. — Он небрежно смахнул со стола крошку, намекая Мик на то, что его воистину царский жест — песчинка в море других песчинок.

— Работа, о которой многие мечтают всю жизнь… — заметила Мик, давая Лаэрту понять, что его поступок не так уж мал, как ему кажется.

— А ты?

— Что — я?

— Мечтала о такой работе?

— О да, — поспешно согласилась Мик.

Ответив, она поняла, что ни разу не задавалась этим вопросом. Мечтала ли она работать в «Откровениях»? Да, это прекрасный журнал, большие деньги и, может быть, даже известность. Но ее ли все это? Мечтала ли об этом она сама? Все мечтают… Наверное, она не мечтала только потому, что не рассматривала такую возможность всерьез. «Откровения»! Еще сегодня, шурша страницами газеты объявлений, разве могла она подумать о таком?!

— Послушай… — Мик посмотрела на Лаэрта, осененная неожиданной мыслью. — А Ольга?

— Что — Ольга? — Узкий лоб Лаэрта прорезала морщинка. Он не любил, когда Мик заговаривала о его жене. Впрочем, надо отдать ей должное, она делала это очень редко.

— Как твоя жена отреагирует на мое появление в редакции журнала?

— Она ведь ничего не знает о моем золотце… А штат редакции, так или иначе, нуждается в пополнении. К тому же Ольга не слишком интересуется моими делами. Все это ужасно скучно, по ее мнению…

— Угу… — Мик натянуто улыбнулась. Ей самой не нравились разговоры об Ольге. Но сталкиваться в «Откровениях» с женой Лаэрта ей совсем не хотелось.

— Я могу считать, что ты согласилась на мое предложение? — сменил тему Лаэрт.

— Шутишь?! Кто же от такого отказывается? Только учти, что я на мели. Так что «командировочные» за твой счет, — виновато улыбнулась Мик.

— Могла бы и не говорить. Это очевидно, — обиделся Лаэрт. Фраза Мик о «командировочных» была равносильна намеку на его скупость.

Мик поняла, что допустила оплошность, и поспешила исправить ситуацию. Она вытащила стройную ножку из туфли и просунула ступню в краешек брюк Лаэрта. Погладив его ногу, она ласково шепнула ему на ухо:

— Ты что — обиделся? Но я ведь не имела в виду ничего дурного… Просто мне неловко, оттого что ты всегда за меня платишь…

— Какая ерунда, Мики, — раздраженно бросил Лаэрт, высвобождая свою ногу. — Это нормально, когда мужчина платит за свою женщину… Ты же не феминистка…

— Нет, нет, — поспешила оправдаться Мик. Феминизм для Лаэрта был одним из самых страшных явлений, подрывающих общественные устои. — Конечно же, не феминистка. Но иногда мне хочется почувствовать себя… гм… независимой в финансовом плане.

— Именно поэтому я и даю тебе работу, золотце, — примирительно улыбнулся Лаэрт.

Его фраза покоробила Мик, и предстоящая поездка показалась уже не такой заманчивой. Выходит, это Лаэрт дает ей работу, а не она получает ее. Чем это, в сущности, отличается от ее теперешнего положения? Если он бросит ее, то Мик вновь останется ни с чем. Едва ли Лаэрт как работодатель потерпит в журнале бывшую любовницу…

Ох, лучше бы ей не думать об этом сейчас… В конце концов, Лаэрт влюблен в нее и пытается ей помочь. А она постарается не огорчить его и сделает все, как он хочет. Ведь от этого зависит ее будущее… И, кто знает, может быть, Лаэрт влюбится в нее так, что расстанется с Ольгой?

Мечты, мечты… Мик постаралась убрать с лица выражение разочарования. Надо как следует отблагодарить Лаэрта за то, что он для нее сделал. И поднять ему настроение. Пусть у него и есть жена, но с Мик, с любовницей, ему должно быть веселее…

Мик улыбнулась ему и вдруг с ужасом поняла, что настал момент расплаты за съеденных устриц. Очевидно, устрицы не придерживались распространенного мнения, что месть — блюдо, которое подают холодным. К тому же они сами были этим блюдом. В носу у Мик нещадно засвербило, и она едва успела прикрыть рукой рот.

— А-а-а-апчхи!

Половина ресторана незамедлительно обернулась, чтобы полюбоваться девушкой, которая позволила себе чихнуть так громко. Мик покраснела, но уже не могла остановиться.

— А-а-а-апчхи!

На этот чох повернулась вторая половина ресторана. Но Мик уже было не до них. На нее выразительно глядели злые серые глаза Лаэрта. Она ведь обещала ему! Она ведь думала, что приступ начнется после того, как они выйдут из ресторана. Но кто мог знать, что в этот раз устрицы так поторопятся с местью?!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});