Людей минутная любовь - Ольга Туманова

И Гена с готовностью вскочил, едва стол ни опрокинул.

Буданов встал степенно (довольства уже не было на его лице, на нем было раздражение и ухмылка), сказал, что торопится, и так он с трудом выкроил время, чтобы прийти поздравить ее.

В дверях Буданов остановился, но Светлана из-за стола не встала, словно очень занятая разговором, а девочки и впрямь зашумели, заговорили все разом, возбужденно, весело, и было лишь слышно, как открылась входная дверь, и Гена буркнул что-то, но что - было не слышно.

3. Едва дети ушли, не позволив ей дотронуться до посуды, и все - и в комнате, и на кухне убрав сами, и Светлана стала готовить постель сыну, у входной двери вновь позвонили.

На пороге стоял муж. Пижонистый галстук поверх несвежей рубашки. На лице радостное возбуждение и уязвленная улыбочка, видимо, заготовленная на случай. В руках - шампанское и цветы.

Антон тут же оказался рядом и светился счастьем, только и проговорил: "Папа".

И Светлана, подумав изумленно, как же он понял, почему догадался, ведь не назвал же он папой Буданова, не позволила себе укора, что рвался из нее вместо "Проходи" и "Здравствуй":

- А хоть одну конфетку Антошке?!

Антон был рад появлению папы, и была рада Светлана.

И вечер был хорош. Все трое были веселы и внимательны друг к другу. Легко говорилось, легко смеялось... И даже мысли, что тетради не проверены и планы уроков не написаны, и завтра... о, Господи! не омрачали праздник.

Но вот Антон засопел в своей кроватке, и со стола убрано, и посуда помыта, и ночь наступает неумолимо. И рядом - мужчина, чужой и нежеланный. И сказать бы ему спасибо за приятный вечер и отправить прочь. Но придет утро. Антон откроет глаза, и, еще досматривая последний сон, спросит: "А где папа?"

Светлана залпом выпила стакан шампанского, погасила свет, закрыла глаза и стала думать о Демоне.

И началась семейная жизнь.

Разрыв с мужем уже не казался Светлане неизбежным. Былая ее обида не то чтобы растаяла вовсе, но как бы подтаяла на том временном промежутке, когда мужа своего она не только не видала, но даже и не знала ничего о его житье бытье. И она думала теперь, почти что философски, что со многим в жизни надо мириться, многое надо уметь прощать ради возможности сохранить то главное, что одно только и является в жизни важным. Кто в этом мире совершенен? У кого из ее ребят в семье безоблачное счастье и красивая любовь? В какой семье идиллия? Идиллии нет ни у кого, а отцы у детей есть.

Муж учился на первом курсе медицинского института, и был горд своим успехом, и Светлана была за него рада. Иногда он встречал ее возле школы, и, хоть она и жила, как говорится, в двух шагах от школы, ей было приятно: так давно никто и нигде ее не встречал, и в автобусе вечером она всегда ехала одна, когда рядом другие обнимались.

Дома муж рьяно старался ей помогать. Она подходила к раковине, мыла чашку, он тут же хватал и мыл блюдце. Она оставляла мытье посуды ему и шла убирать со стола, и он тут же бросал недомытую посуду и шел за ней в комнату. Он радостно суетился, а Светлана ощущала, как ее наполняет раздражение, и все ее силы уходят на то, чтобы не позволить неприязни выйти наружу.

Вечерами, когда она, накормив семью ужином, садилась за письменный стол, муж часами ходил по квартире, брался за все: молоток, мясорубку, ножи... крутил в руках, клал на место, снова ходил по квартире и принимался за капающий кран, расшатанный стул... крутил в руках...

Светлана, как репетитор нерадивому ученику, твердила себе мысленно о необходимости выдержки, старалась помалкивать, не отвлекаться от работы, а все, что было необходимо: починить утюг, заменить лампочку, наточить ножи делала сама, но она многого не умела, и ее постоянно ждали кипы тетрадей, и ей хотелось переложить на кого-нибудь хотя бы забивание гвоздей.

Окрыленная присутствием в доме мужчины, Светлана принялась за ремонт квартиры. Потрескались и потемнели потолки. Стены в ванной комнате, покрашенные жуткого цвета темно-зеленой краской, сыпались. Трубы ржавели и мокли. Пол давно рассохся, и, как зебра, чередовался полосами: половица, щель, половица, щель. Куда ни глянь - все неисправно. Светлана давно мечтала сделать из убогого жилища красивый уютный дом.

Муж охотно согласился с предложением Светланы. Теперь по вечерам он месяц искал доски, две недели доставал цемент.

Однажды, открыв дверь квартиры, Светлана замерла на пороге: весь пол взломан. Муж был радостно возбужден: все-таки действие.

- Но почему не в одной комнате? Зачем же сразу все?

- Тебе ничем не угодишь!

Светлана тоскливо представила дальнейшую жизнь: сбивать доски муж будет не одну неделю - то он устал, то он хочет спать, то нет гвоздей, то нет настроения. И надо дрожать, как бы Антон не переломал ноги. Но Светлана вновь пересилила себя, сдержала эмоции, отложила в сторону тетради, взяла веник, совок, ведро и начала выгребать мусор, оставленный строителями под полом. С каждого квадратного метра выходило не менее трех ведер. Под полом была щебенка, куски цемента, опилки, брусочки дерева, земля, окурки, обрывки провода и даже гривенник. Пару раз вынеся ведро, муж возмутился: "Кому это надо? Не видно". А Светлане казалось, что теперь, когда она знает, что находится у нее под полом, ей уже никогда не избавить квартиру от вкуса и запаха грязи и пыли, если хоть щепотка их останется под полом. И теперь она только о том и думала, что Антон дышит таким грязным воздухом и, наверное, уже замусорил себе легкие. А муж сказал, что все ее рвение оттого, что тяжелые ведра таскает он, а не она. А она, потеряв над собой контроль, сказала, что врачами только и быть таким, как он: кому надо объяснять правила гигиены и вред грязи для здоровья ребенка.

Муж встал в позу, начал с пафосом:

- Я попрошу!

Светлана отмахнулась:

- Иди ты.

- Учительница! - сказал муж тоном, что, должно быть, означал сарказм, но Светлана вновь отмахнулась:

- Да пошел ты.

И они поругались. И помирились.

Антона положили в больницу, у него тяжелое воспаление легких.

- Кормить, - каждый вечер обманывает Светлана дежурную санитарку в приемном покое, стараясь пройти мимо нее быстро, как бы безудержно опаздывая и торопясь - в больницу пропускают лишь тех матерей, что кормят детей грудью. Санитарка - они разные, но удивительно похожие, или это только кажется Светлане? - в несвежем мятом халате, с угрюмым взглядом исподлобья, всякий раз смотрит подозрительно, но постепенно лицо Светланы становится им знакомо.

В палате душно и жарко, пахнет чем-то кислым.

Антон, красный, потный, и не понять, то ли от высокой температуры, то ли от духоты, едва Светлана переступает порог палаты, начинает тянуть капризно:

- Хочу домой.

В квадратной комнате десяток кроватей. Дети, а в палате почти все дети груднички, в мокрых подгузниках хнычут на голых клеенках. Пол затоптан.

Светлана дает Антону в одну руку яблоко, в другую - новую игрушку, заводную машинку, раздает яблоки детям, что уже перестали хныкать и прыгать и замерли, стоя в своих кроватках, цепко обхватив пальчиками перекладину и не отводя взгляда от рук Светланы.

Бежит в туалетную комнату за ведром и тряпкой.

Вымыв пол и убрав на место ведро, Светлана столкнулась в коридоре с дежурным врачом.

- Что это вы тут делаете? - спросила врач грозно, собираясь выпроводить прочь настырную мамашу, но и Светлана уже хотела огрызнуться, мол, в вашей больнице и здоровый ребенок станет больным, но тут они узнали друг друга дежурила по отделению врач, что лечила Антона.

- Он у вас один? - спросила врач иным, тихим голосом, и у Светланы подкосились ноги.

Один. Единственный. Незаменимый. Солнышко мое. Заинька. Тельце мое любимое, все исколотое.

Больничный сад пуст, темен и неуютен. Сиротливо светятся неприкрытые занавесками окна палат. Вот во втором от края окне на третьем этаже мелькнул детский силуэт - Антон? Или не Антон?

Светлана обняла какой-то ствол, сырой и грязный, и разрыдалась.

Гаснет в больничных окнах свет, Светлана плетется домой. Не зажигая свет, садится, понурая, на стул в углу страшной комнаты со взорванными полами.

- Что ты дуешься? - появляется откуда-то муж. - Что ты молчишь? Ты мне не рада, конечно. Где ты была? Я везде тебя искал.

Светлана вскакивает. Везде - это где? Где искал ее он, этот отец ее сына, когда сын лежит в больнице?

Муж зло бурчит:

- Не столько сыночка болеет, сколько мама с ума сходит, - муж подходит ближе. - Все дети болеют. Ты его на божничку поставь! А для меня у тебя никогда времени нет. У меня вообще нет жены. У меня есть учительница русского языка.

- Если я не буду учительницей русского языка, на что мы будем жить? Ты даже стипендии не получаешь, гений непонятый. Тем, что ты подработаешь, таская овощи на базе? Сегодня принес десятку, завтра ты устал, а там неделю работы для пришлых нет. А у меня нет денег, чтобы сыну конфет купить.

- Нечего таскаться в больницу с полными сумками. Там прекрасно кормят.