Я (не) прощу тебя. Измена мужа - Юлия Валериевна Рябинина

Лилия Сергеевна, – вскидываю руки.

– Не нужно истерик устраивать, Ксения. Лучше по-хорошему давай разойдемся. Зачем этот скандал?

– По-хорошему? – злость будоражит кровь. Я,как разъяренный бык, взираю из-под ресниц на женщину. – Не получится. И я найду способ сделать вам как можно больнее.

Больше не задерживаясь в кабинете ни на секунду, я вылетела в коридор пулей и тут же направилась в кухню за Кирой и мамой.

Я вся горю от злости. Кожа пылает огнем, опаляя мои внутренности.

– Ксень…

– Не надо, мам. Не сейчас, – прерываю родительницу, которая предпринимает очередную попытку заговорить со мной.

– Ксения, я же вижу, что тебе плохо. Не держи все в себе. Выговорись.

Лишь на секунду отвожу взгляд с дороги, чтобы наградить мать суровым взглядом.

– Мне нормально, мам. Знаешь, правда делает сильнее, отрезвляет не хуже ледяного душа. Даже дышать как-то легче стало, – картинно шумно вдыхаю через нос и так же шумно выдыхаю.

– Ксюш, – мать кладет ладонь на предплечье, сжимает.

Срываюсь.

– Я просто в шоке. Ты понимаешь!? Мой мозг отказывается переваривать этот абсурд. Но самое главное, и что обиднее всего, – губы искривляются в ироничной ухмылке, – то, что в это поверил Игнат! Он той бумажке, которая лежала в конверте, поверил, а не мне. Неужели его любовь исчезла в один миг?! – шиплю.

Глянув в зеркала заднего вида и убедившись, что Кира уснула, продолжаю:

– Я сейчас отвезу вас с Кирой в гостиницу, а сама поеду к Игнату. Я ему все должна объяснить. Даже если мы разругаемся, я все равно должна попробовать, чтобы потом не оглядываться назад. Ой, – встрепенулась. – Мам, а ты результаты обследования куда дела? Хочу лично сообщить этому доверчивому придурку о том, что у нас будет ребенок. Посмотрим, как он в этом случае попытается отвертеться.

Мама после моих слов меняется в лице. Взгляд становится сосредоточенным, а на лбу появляются глубокие морщинки.

– Святые угодники! Ксюша! – вскрикивает она и тут же накрывает рот ладонью, оглядывается на Киру. – Мне кажется, они остались лежать на кухне, на полу.

– Плохо, – бормочу под нос.

Копию обследования я само собой не делала. Не думала, что может понадобиться. А надежды на то, что конверт уцелел, у меня тоже не было. Как только мама сказала, что он остался в доме, тут же в голове проскользнула мысль о том, что документ, скорее всего, уже сожжен той, которая пытается занять мое место. Глупая стерва, она думает, что уже победила… Но зря. И даже, если Игнат со мной разведется, пусть не надеется на то, что она с ним останется.

Торможу возле обочины напротив отеля.

– Мам, ты пока побудь в машине. Пойду, узнаю, есть здесь свободные места?!

– Может, через интернет найдем гостиницу?

– Мам, мы все равно уже здесь. Подожди немного, – отмахиваясь от родительницы, направляюсь к тяжелым, деревянным дверям.

Дверь открывается легко и без скрипа.

– Добрый вечер, могу я вам помочь? – передо мной возникает опрятно одетая девушка в черно-белой форме, с забранными на затылке волосами.

– Да. Мне нужен номер на двоих. У вас есть свободные места?

– Кажется, были, – кивнула девушка, и не преминула меня окинуть оценивающим взглядом. Но могла и не стараться. Я была одета в дорогие вещи. Игнат всегда заботился о том, чтобы в моем гардеробе были только брендовые вещи и желательно из последних коллекций от ведущих кутюрье. Денег на это не жалел. Я, вообщем-то, и не отказывалась. Драгоценности. Шубы. Машина. Все есть. Только, как оказалось, самого главного не было. Любви. Именно она оказалась фальшивкой.

– Три с половиной тысячи сутки. Устроит? Двухместный номер на втором этаже. Окна выходят на проспект…

– Да, отлично, – вынырнув из своих мыслей, возвращаюсь в реальность. – Только еще забыла сказать, у нас ребенок. Пять лет…

Девушка-администратор сужает глаза.

– С детьми номера будут стоить дороже. От пяти с половиной.

– Ого…

– Да, вы понимаете, на одного ребенка уходит больше затрат, чем на одного взрослого человека…

– Я поняла, – прерываю тираду девушки. Даю себе секунду на обдумывание и выдаю:

– Оформите нас пока на двое суток. Пока будем разбираться с жильем. Если что, продлить можно?!

– Да. Конечно. Мне понадобится ваш паспорт. Документы ребенка и …

– Второй взрослый – моя мама.

– Простите, но правила для всех одинаковы, – вещает с невозмутимым лицом девушка.

– Хорошо. Тогда подождите минутку. Сейчас вернусь.

Через несколько минут спустя, я возвращаюсь со всеми документами, матерью, Кирой, которая никак не могла проснуться и дремала у мамы на коленях, с двумя дорожными сумками и чемоданом. Скарб не так уж и велик, а еще, что удручало больше всего, там не было ценных вещей. Все осталось дома.

– Платить будете наличными? Картой?

– Картой, – отвечаю без запинки.

Сейчас начало месяца. Игнат только на прошлой неделе мне ее пополнил, как раз аккурат перед тем, как мы уехали в санаторий.

– Прикладывайте к терминалу, – предлагает девушка, и через несколько секунд на экране появляется сумма за номер.

Провожу картой. Терминал издает характерный звук.

– Запрос отправлен, – комментирует администратор, не сводя с экрана глаз. – Немножко подождем… Иногда бывают заминки.

Но ее речь прерывает резкий писк.

– Отказ. Пишет, что карта заблокирована. – поджимает девушка губы. – Давайте попробуем еще раз?!

И снова повторяем то же самое. И снова отказ.

– Хм, не понимаю, что происходит? Я только недавно ей расплачивалась в магазине, – растерянно оглядываюсь на маму.

– Что-то случилось? – тут же встрепенулась она.

– Не знаю, – пожимаю плечами.

– Девушка, к сожалению, карта заблокирована. У вас есть мобильное приложение? Вы можете там посмотреть остаток на счете.

– Нет, к сожалению, все на телефоне мужа, – эти слова полосуют сердце, как острая бритва, и слезы обиды подступают к горлу, соленая влага начинает щипать глаза.

– Тогда, возможно, стоит связаться с ним или оплатите наличными? – предлагает свои варианты девушка, а меня начинает ощутимо колотить изнутри.

– Да, я так и сделаю. Подождите минутку, – сглатывая горькую досаду, подхожу к матери.

– Игнат карту заблокировал, – бормочу так тихо, чтобы не услышала администратор и чтобы не разбудить Киру.

– Вот мерзавец, – эмоционально произносит мама, я тут же прикладываю палец к губам.