Венец Государя - Анна Барт

– Еще как можно, девочка моя! Два дня – и тебя нет. Всех ученых и начинающих археологов, впервые выезжающих «в поле», предупреждают не скрывать эту проблему, так как финал ее может оказаться мгновенно летальным. Но не всем удобно рассказывать о возникшей «неприятности», – грустно закивала Диана. – Я всегда жутко нервничаю, когда профессор срывается в поездки. Зачем? Это молодым нужно «копать» новый материал для диссертаций, а ему к чему?

Надо же, никогда бы не подумала, что на археологических раскопках можно так глупо заболеть и так неожиданно скончаться. От диареи!

Я задумчиво взяла еще одну тарталетку и принялась жевать ее. Но тут рядом со мной как из воздуха нарисовался Майк и нежно, но твердо уволок за собой в кабинет. Там я опять увидела «знакомые все лица» – профессора, Вадима и Линду. Я тяжело вздохнула. Наверное, надо дать Майку высказаться по-быстрому, чтобы улизнуть к гостям. Профессор ободряюще кивнул мне головой.

– Внимательно слушаю вас, – обреченным голосом сказала я Майку.

– Итак, Катрин, я продолжу. Вы знаете, что индейцы верили, что Теотихуакан построили их далекие предки-боги для умерших правителей? Предки пришли с северо-востока, они и назвали место Теотихуакан. Некоторые историки переводят это название как «божественный» (от слова «тео») тихий хан. Понимаете?

– Помните, Китти, я давал вам читать записки шведского археолога Сигвальда Линне? – спросил меня профессор Кронин. – Его археологические раскопки подтвердили, что в IX–X веке извне пришло сильное племя тольтеков и завоевало Юкатан. Этот народ принес новую религию и культуру… Русское православие, возможно? Тольтеками могли быть русские татары, которые через Берингов пролив и далее через Аляску прошли в долину Мексики. A слово «татары» со временем могло легко транскрибироваться в «тольтеки».

– Тольтеки основали города Чичен-Итца и Тулу в IX–X веках. А слово «Исчен» испанцы-завоеватели в своих документах XVI века переводили с языка майя как «благословенная святая Анна», – напористо влезла Линда. – И упоминали о наличии святого монастыря на территории Чичен-Итца (а может, Исчен-Итцы?), где, кстати, до наших дней сохранился священный колодец…

– В Юкатане местные жители-индейцы ждали возвращения белых богов, – перебил Линду Майк. – Белолицых, темноволосых, которые должны были приплыть из дальних морей! Это ни о чем вам не говорит?

Я попыталась остановить воодушевленного Майка на секунду, чтобы высказать свое мнение, но он резво вскочил, замахал руками, и я послушно закрыла рот, как ранее сделала Линда. Майка было не остановить, и я сдалась. Я поняла, что ни о какой дискуссии речи быть не может. Майк все больше воодушевлялся, его голос становился громче. Какое-то время я пыталась уследить за нитью его повествования, но он перескакивал с одного на другое, и мне было трудно уследить за последовательностью излагаемых фактов. Да, рассказ Майка даже отдаленно не напоминал отлаженные и хорошо продуманные лекции профессора Кронина.

Майк вещал и вещал, не останавливаясь. Говорил он один, не давая ни мне, ни кому-либо другому возможности вставить хотя бы одно слово.

Хотя было не похоже, что профессор или Вадим жаждали вступить в дискуссию. Вадим тихо сидел в кресле, профессор тоже молчал. Линда же полностью поддерживала Майка, даже храня молчание.

Наконец я решила, что с меня хватит, и подняла указательный палец, призывая к вниманию.

– Подождите делать выводы, Катрин, хорошо? – протянул Майк. – Или обещайте мне, что попробуете отвлечься от устоявшихся догм и посмотрите на факты с моей точки зрения…

Все. Больше я слушать не могла, поэтому решительно возвысила голос и перебила «докладчика».

– Майк, ваши теории напоминают детский лепет. Я не слышу фактов и не вижу логики. Один сказал, другой сказал – и никаких подтверждений. Все это несерьезно…

– Катрин, ну отвлекитесь на минутку от прописных истин и попробуйте взглянуть на исторические факты другими глазами, – взмолился Майк.

Он раздражал меня невероятно. Я устала и хотела расслабиться, выпить, поговорить о чем-нибудь приятном.

К тому же мне было неудобно сидеть в глубоком кресле. Но противный Майк не давал мне возможности даже вылезти из кресла.

– Монтесума ждал появления белых богов и не противился вторжению испанцев? Почему? – сурово спросила Линда, сверля меня отнюдь не дружелюбным взглядом.

Здравствуйте! На сцене появился еще один следователь НКВД. Я безнадежно посмотрела на профессора. Он развел руками и весело улыбнулся.

– Не знаю, – честно ответила я. – Я не специалист в этой области.

– Ведь у него было достаточно войска, чтобы отбросить их. У Монтесумы была огромная армия – до 100 тысяч воинов. Да и время работало на него. Но вместо этого он дает возможность испанцам безжалостно уничтожать население. А ведь Кортес высадился всего с 250 солдатами и занял огромную территорию в течение очень короткого времени. Население не брали в полон – оно планомерно уничтожалось. Кем? Малочисленным отрядом испанцев? С полного разрешения императора? Подумайте, 250 испанских солдат уничтожили тысячи местных жителей! И эти тысячи жителей дали убить себя, так как видели в испанцах своих вернувшихся богов? – возвышала голос Линда.

Я начала медленно закипать. Позвали в гости, а сами приковали к креслу и вываливают совершенно ненужную мне информацию.

– Подумайте, Катрин, испанские завоеватели высаживаются на берег, проходят сотни миль, убивают безнаказанно местное население, входят в Теночтитлан, наконец, – подхватил Майк и встал за креслом Линды. – А хитрый политик император Монтесума – обладатель огромной и хорошо выученной армии – все чего-то ждет, медлит с ответным выступлением и в итоге добровольно сдается в плен Кортесу. Почему? Этот вопрос неоднократно поднимался многими историками, но более или менее вразумительного ответа до сих пор не найдено. Ацтеки, видите ли, ждали возвращения белых богов! И приняли за них бородатых грязных испанцев! Тут что-то не так, вы не находите, Катрин?

«Нет, не нахожу», – хотелось проорать мне.

– Кстати, ни о Кортесе, ни о его семье ничего не известно. Где он родился? Кем был? Чем занимался?

– Кажется, он родился в Севилье, – устало промямлила я.

– В Севилье он умер. Родился в 1485 году, а в 1501 присоединился к экспедиции в Америку, до этого был солдатом и фермером. А в тридцать лет получил пост главного судьи в Сантьяго. Фермер и бывший солдат? Если он был фермером или солдатом, то был безграмотен, – горячился Майк. – Тут же другие историки вылезают с очень удобным фактом, что он-де учился в университете в Саламанке на юриста. А в шестнадцать лет стал солдатом? Что же он, учиться в ползунках пошел? А самое интересное, что после падения государства Монтесумы об этом фермере-солдате-юристе нет ни-ка-ких сведений, кроме назначения его судьей и сплетен, что все его награбленные богатства потонули на пути к Испании.

– Опять-таки, многие рукописи говорят об астрономических богатствах Монтесумы, которые явно не достались испанцам, – влезла Линда. Весь вечер она смотрела только на Майка и слушала только его. От выпитого вина щеки ее разгорелись, темные глаза сверкали. Вот кто получал удовольствие от вечера и разговоров! Я неожиданно заметила, какие красивые у нее волосы – густые, теплого медового оттенка. Если бы не идиотский лимонный костюм и не излишняя полнота, она была бы очень привлекательна. – Так где же они, эти богатства?

– А загадка исчезновения крупных городов и мощной цивилизации? Города не разрушались, они почти мгновенно были покинуты. Куда пропало население? Было тоже уничтожено? Невероятно. Сколько исполнителей нужно иметь, чтобы уничтожить десятки тысяч человек?

Я решительно встала с кресла, но Майк схватил меня за руку. Прямо передо мной блеснули очки, и я смогла уловить едва слышный запах его туалетной воды. Майк так увлекся, что почти вплотную подошел ко мне, как будто намеривался пригласить на медленный танец. Но – нет, не пригласил. Крепко сжимая мою руку, он заговорил еще быстрее:

– Испанцы развязали в Юкатане гражданскую войну. Это была не простая колонизация глупых наивных индейцев. Это была политическая акция, война между православной и католической церковью. Испанцы «обезглавили» древнюю цивилизацию, развязав гражданскую войну между местным населением и столкнув идолопоклонничество, православие и католичество. Понимаете?

– С трудом, – буркнула я.

– Шапка Мономаха в Москве – это не настоящий венец. Я верю, что настоящий царский венец был спрятан в Мексике во время гражданской войны, которую развязала католическая церковь, и до сих пор там находится. Я хочу собрать экспедицию и найти его. Подготовить большую экспедицию не представляет никакой возможности, вы и сами понимаете, не так ли? Если я выйду с докладом о гипотезе, о которой мы спорили сегодня, меня просто вытолкают. Да, мысль может показаться абсурдной, нелепой, и у нас не так много фактов, говорящих «за» мою теорию, но ведь какие-то факты говорят, что это возможно!