Диагностика кармы. Книга 9. Пособие по выживанию - Сергей Лазарев

Запад-восток

Прочитал только первую и пятую Ваши книги, сейчас изучаю вторую. Увлекаюсь китайской философией, в частности Дао Дэ Цзын и Фэн Шуй. Это не дань моде, действительно интересно и тянет. В связи с этим вопрос: как следует понимать «совершенномудрый стремится к недействию»? Как практически применить «недействие»?

Я уже рассказывал историю о том, как к монаху пришел его ученик и сказал, что готов выполнять любую работу. Для начала монах предложил ему сажать морковь ботвой вниз. Говорят, Серафим Саровский ежедневно перекладывал поленницу с одного места на другое. В Индии это называется непривязанностью к результатам своего труда. В юности я составлял список неотложных дел, которые должен был выполнить на следующий день. Мой список постепенно рос и пополнялся. Когда он дополз до 40 пунктов, я заметил, что стал уставать и впадать в уныние, боясь ничего не успеть. И тогда я выбросил все списки, решив посмотреть, что будет. И ничего не изменилось. О том, чего не надо было делать, я и не вспоминал, а остальное заставляла выполнять сама ситуация. В моем понимании деяние связано с желаниями, с целью, то есть с сознанием, которое постоянно возвращается к цели. Чем больше зависимость от конечного результата, тем сильнее мы боимся, переживаем, обижаемся на тех, кто мешает нам действовать, впадаем в уныние, если не успеваем. Поэтому для воспитания учеников им сначала предлагали выполнять бесцельные действия. Это снимало зависимость от желаний. Если действие совершается без привязанности, оно не вредит душе и может называться недеянием, то есть действие совершается снаружи, но не происходит внутри. Это позволяет, занимаясь любыми делами, сохранять ощущение Божественного в душе.

Вспоминается любопытный факт. В школе иезуитов, кажется, был следующий тест для отбора лучших учеников. Молодому монаху назначали собеседование, скажем, на 9 часов утра. Он приходил вовремя и ждал. Проходило 5—10 минут, но его никто не вызывал. Проходил час, за ним другой, третий. И все это время за монахом незаметно следили. Если испытуемый проявлял малейшие признаки недовольства, раздражения, он выбывал из кандидатов на ответственное место.

Тот, кто раздражается, спешит, переживает, серьезного поручения выполнить не может. У викингов перед боем воинов поили отваром из мухоморов. Сознание оставалось чистым, а страх, переживание пропадали, потому что падала зависимость от желаний. В Индии в состав священного напитка «сомы» кроме молока входил также отвар из мухоморов. Воинам перед боем говорилось: «Ты уже умер, поэтому в тебе не может быть страха, ненависти, переживаний. Иди и делай свое дело». Внешние, связанные с телом слои сознания и желания тормозились, но раскрывались внутренние, гораздо более масштабные.

Чтобы заниматься философией, нужно видеть скрытое единство всего происходящего в окружающем мире. Чтобы ощутить единство с ним, нужно выйти на тонкие планы, отрешившись от внешних. Поэтому истинная философия всегда тесно соединялась с мистикой и религией. Для западного человека важен орган, который рождает функцию. Для восточного человека важна функция, которая создает орган. Поэтому западному философу интересно, как устроен орган, а восточному – как он работает и как он связан с остальными органами. Поэтому западная медицина лечит только орган, а восточная стремится выровнять функции всего организма, всех его органов. Хотя заслуги западной и восточной медицины, как, впрочем, и философии, неоспоримы, но чем дальше мы развиваемся, тем лучше понимаем, что видеть единство всего происходящего, лечить весь организм в целом гораздо перспективнее, чем копаться в отдельных органах.

Кстати, вопрос, что первично, функция или орган, в какой-то степени уже был решен советским психологом Леонтьевым. В своих трудах он описывает следующий факт: если организм попадает в новые условия, то несколько органов могут сообща создавать новую функцию, вследствие чего начинает формироваться новый орган. Так что справедливы, можно сказать, оба выражения. Функция формирует орган, а затем орган выполняет функцию. Для меня восточная философия в своем стратегическом понимании мира выглядит как функция, а западная философия и медицина – как орган, работающий в чисто прикладном аспекте. Принцип неделения позволяет выключить вторичную функцию и вернуться к первичной, то есть к той, которая существовала до органа, до материального мира, туда, где мир был единой светящейся точкой.

Разное

Как научиться Вашему методу?

Суть моего метода заключена в развитии мышления. Раньше я наивно полагал, что можно найти заветную книжку или выйти на контакт с какой-то неземной сущностью, которая откроет мне все тайны Вселенной. Потом я с удивлением понял, что открыть тайну – это полдела, нужно еще понять, что именно открыто. Все тайны Вселенной раскрыты вокруг нас. Просто мы их не замечаем и не понимаем их сути. Я встал утром, налил себе чаю, съел бутерброд, спустился на улицу, купил газету, пошел на работу. В этой ситуации, как и в любом, самом незначительном событии, сокрыта вся тайна Вселенной. Тайна открывается по мере нашего развития.

Понимание события – это одновременный охват прошлого, настоящего и будущего. Подглядеть будущее еще не значит понять суть происходящего. Для одновременного охвата прошлого, настоящего и будущего нужна энергия. Чем большей психической энергией мы обладаем, тем масштабнее мы можем мыслить. Психическая энергия угасает, если не подпитывается любовью. Значит, познание мира невозможно без увеличения любви в душе.

Вернемся к моей диагностике. Я вижу деформации полевых структур. Крестики, ромбы, несколько десятков ситуаций. Наблюдая за полевыми деформациями, можно сделать вывод: в таком-то и в таком-то случае происходит деформация поля, которая может привести к болезни. А если проанализировать несколько тысяч ситуаций, можно составить набросок правильного поведения и правильного отношения к миру. Суть моего открытия заключается в том, что после многолетних целенаправленных поисков я увидел полевые структуры, первичные по отношению к объекту, хотя наука всегда категорически утверждала, что полевая структура вторична. Открыв первичные полевые структуры, я с удивлением заметил, что их деформации приводят не только к болезням, но и к разрушению судьбы, характера, психики.

Я понял, что лечить нужно не орган и даже не весь организм, как это сейчас модно в медицине. Лечить нужно судьбу человека, его психику, его характер и его тело. Главным звеном во всем этом оказались характер и мировоззрение человека. Без правильного мировоззрения не будет правильного мышления. Без правильного мышления не возникнет правильных эмоций. Неправильные эмоции приведут к неправильному поведению и затем к разрушению судьбы, психики и здоровья. Настоящим открытием для меня стало понимание того, что наши эмоции и полевые структуры – это одно и то же. Причем наши чувства делятся на два слоя: поверхностные, которые зависят от тела, и глубинные, от которых зависит не только тело, но и психика и судьба.

Мне нужно было проанализировать несколько десятков тысяч различных ситуаций, чтобы сложилось такое представление. Очередным открытием для меня было следующее: лечить можно, давая человеку правильное понимание мира. Оказалось, что масштабное изменение взглядов на мир может лечить даже такие болезни, как рак. Соответственно, неправильное мировоззрение может приводить к тяжелейшим болезням. Западная культура привыкла ориентироваться на материальное развитие. Сперва жилище и пища, потом мысли и идеи. Восточная культура, наоборот, говорила о приоритете сознания. Правильные мысли важнее жилища и куска хлеба. Восточный мир рождал идеи, и некоторые из огромного их количества постепенно становились материальной силой.

Недавно один человек сказал мне: «Мы на международном уровне понимаем, что идем к катастрофе. У нас есть все: деньги, технологии, власть, но у нас нет идей. Мы совершенно не представляем, что можно сделать, чтобы изменить ситуацию». Но отсутствие идей не главная опасность для человечества. Главная опасность кроется в неправильном мировоззрении и неумении мыслить. Еще сто лет назад главным источником богатства было сырье. Спустя некоторое время таким богатством стали технологии. Двадцать, тридцать лет назад весь мир с удивлением заметил, что главным богатством становится информация. Япония наглядно показала миру, что идеи можно продавать и покупать. Новые идеи стали источником быстрого и реального обогащения.

В то же время мир с неменьшим удивлением понял, что идеи могут убивать и разрушать сильнее, чем любое оружие. Идеи стали материальной силой. «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо», – писал Маяковский. В России идеи наливались силой еще до революции, и опыт большевизма свидетельствует об этом. Сказанное свидетельствует и о следующем: самая ужасная и порочная идея – пустячок по сравнению с красивой, но недоработанной идеей, изъяны которой не видны. Большевики доказывали всем, что для всеобщего счастья нужно разрушить государство как орган насилия. Но когда государство было разрушено, они вынужденно создали гораздо более жесткий репрессивный аппарат. Недоработанные идеи, непонимание мировых законов разрушило судьбу и здоровье государства, а репрессивный аппарат становился все более мощной панацеей, спасая организм от гибели.