Лестница монаха - Максим Алексеевич Белградов

живописью, но не очень хорошо в ней разбирается.

В этот момент тишину комнаты нарушило падение, это "секретарь” был атакован ударом господина Вукчевича при попытке к бегству.

– И вот одним из них Мило или Сергеем была предложена идея написать и продать под видом старинной картины обыкновенную подделку. Красивая легенда о семье, в которой она хранилась и совершенно "случайное" знакомство… Неплохой трюк.  Но вот незадача, как раз собирались приехать Ваши эксперты, надо было срочно что-то делать. И наш художник как более решительный по натуре нашёл необычный выход. Всем известна его страсть к плаванию, поэтому, когда все отправились к берегу на катере, включая его подругу, он сказал, что преодолеет путь вплавь. Близкое расположение лодки и яхты сыграло отличную службу. Но где прятать картину? Что может быть проще! Наш герой взял мешок с грузом и отправил свое произведение до поры покоится на дно. Лучшим подтверждением моей догадки послужило вчерашнее двухчасовое безуспешное ныряние художника в промежутке между двумя суднами, которое я с наслаждением наблюдал. Конечно, в тот вечер от него не ускользнуло моё внимание к деталям его появления, а также мои указания, сделанные Семёну, надо было все срочно проверить. Можно было бы просто уничтожить картину, но нет, самолюбие нашего творца не могло допустить ликвидацию собственного шедевра!

Говоря это, я вплотную приблизился к Сергею, с каждым словом повышая тон, не давая ему возможности отпираться.

– Но теперь какой это имеет смысл, когда мешок утащило подводным течением и подделка покоится на дне моря? Скажете нет?

В ответ художник лишь горько усмехнулся, энергия для протеста спала, но через секунду в глазах мелькнула ирония.

– У вас ничего на меня нет!

– О, с этим бы я поспорил… Входи Семён.

– В дверь прошмыгнул старикашка, а следом и мой помощник.

– Видите ли, кое-кто все-таки наблюдал Ваш заплыв. Я предположил это, когда давал моему коллеге указания прошарить дно между судами, поэтому попросил расспросить живущего неподалеку старика.

– Da-da, to je on, – закивал старый Ранко, догадываясь, о чем речь.

– И на этот случай я попросил Семёна увезти его в безопасное место, до настоящего вечера.

Мои мысли тут же и подтвердились, с криком "Ах ты, старая гадина!" художник рванул в направлении перепуганного Ранко. Но реакция господина Вукчевича была молниеносна:

– Успокойся, "момче", все кончено, – похлопывал он поверженного Сергея по спине.

Все общество замерло в немом наблюдении сцены: лежащий на полу молодой парень, сверху над ним черногорец орудует верёвкой, непонятно, где он её взял, а Семён прячет старика за своим массивным телом. Тишину вновь нарушил я:

– Миссис Мувстоун, одно замечание, я бы не стал строго судить Мило. Видит Бог, он отличается от верного традициям и предельно честного господина Вукчевича, но и за его продажной натуркой скрывается душа, хорошего малого, просто запутавшегося в реалиях окружающего мира и не выдержавшего соблазнов "сезона" .

– Ах, что Вы! Я получила бурю эмоций от этого приключения, а чего ещё желать в мои годы. Жаль, конечно, картину. Но здесь достаточно красоты и без неё, я обязательно вернусь сюда в следующем году. И обязательно посещу гостиприимную Ville Edelweiss.

– Как и я.

Занавес.

Конец?