Моя дикая страсть - Юля Гром

— его бархатный голос успокаивает. — Рюзгар больше не навредит тебе. Я позабочусь об этом.

— Он всегда себя так ведет? — убрав руку, Батур переводит взгляд на мои губы, когда я непроизвольно их облизываю.

— Молодой, горячий, не привыкший к отказам. К тому же ты его сегодня изрядно потрепала. Такого отпора он явно не ожидал, — слегка улыбнувшись. — Я принес тебе кофту и воду.

Я недоверчиво смотрю на бутылку минералки в его руке.

— Не волнуйся. Это просто вода. Я ничего в нее не подмешивал, — правильно растолковав мои опасения, поясняет Батур.

— После всего, что ваша семейка устроила, трудно вам доверять.

— Моему слову ты можешь верить, — говорит твердо, и я почему-то ему верю. Человеку, которого знаю всего тридцать минут. И моя недоверчивость впадает в зимнюю спячку рядом с ним. Я словно завороженная смотрю, как его по-мужски красивые сильные руки напрягаются, когда он открывает для меня бутылку.

— Что будет дальше? Когда вы меня отпустите? — принимаю бутылку и жадно пью.

— Я позвонил твоему отцу. Поговорили. Он понял всю серьезность ситуации. Обещал найти Дениса и вернуть его с Мелек домой.

— Так значит, все хорошо, я могу уехать? — подпрыгиваю с кровати и встаю перед ним.

— Не все так просто, Марин. Присядь.

Сколько же силы и твердости в этом мужчине, достаточно одного взгляда, и у меня даже мысли не возникает ослушаться его. Случайно соприкасаемся локтями, когда я сажусь рядом. Вздрагиваю, как от удара током, и отсаживаюсь чуть дальше, чем вызываю удивленный взгляд у мужчины.

— Глава клана в курсе о происшествии. Не знаю, кто слил информацию. Мы действовали осторожно, не привлекая шума. Кто-то донес. Поэтому мы не можем решить все тихо, внутри семьи. Поступок Мелек — это огромный позор для всех. Она нас обесчестила. Значит, Глава будет решать дальнейшую судьбу провинившихся. Ей бы никогда не позволили выйти замуж за твоего брата, поэтому они и сбежали, тем самым вынесли себе приговор.

— Что за правила у вас? Почему кто-то должен разрешать или запрещать жениться? Глава клана, позор, бесчестье. О чем ты вообще? На дворе двадцать первый век.

— Понимаю, что для тебя это кажется странным. Я тебе кратко объясню, — говорит низким спокойным голосом, который можно слушать вечно. — Наша семья принадлежит к очень древнему и уважаемому роду Юксель. Предки обладали огромным состоянием и безграничной властью. Мы живем по определенным правилам и жестким законам, которые передаются из поколения в поколения. Все важные и спорные вопросы решает Глава. За неповиновение и нарушение законов следует жестокое наказание. Поэтому мы должны дождаться совета, на котором решится судьба беглецов.

Батур, закончив рассказ, подходит к окну. Открывает его настежь, запуская в комнату ночную прохладу и медовый аромат цветов. Его широкая фигура загораживает весь вид из окна. Черные густые волосы переливаются под серебряным блеском луны, а кожа отливает бронзой.

— А что будет брату за похищение твоей сестры? — голос подводит меня на середине фразы.

— Один из возможных исходов — это смерть, — не поворачивая головы, он говорит абсолютно спокойным тоном, продолжая смотреть в окно.

— Так, стоп, какая смерть? Может, у вас дома и пыточная есть с гильотиной? — дергаюсь я от услышанного. И, судя по едва заметной усмешке Батура, я оказалась не очень далека от истины. Мне все еще кажется, что это сон, стоит мне открыть глаза, и весь этот ужас закончится.

— Скажи, что ты шутишь. Ну пожалуйста, такого не может быть, — повышаю голос.

— Разве я похож на шутника, — он подходит слишком близко ко мне, убрав руки в карманы. Под его прямым и оценивающим взглядом мне становится неловко. И я снова пытаюсь прикрыть шрам волосами.

— Не паникуй раньше времени. Дождемся, когда соберется совет, послушаем, что они скажут.

— Ты говоришь об этом так спокойно. У тебя что, десяток сестер, и тебе одну не жалко на смерть отдать?

— Ну, во-первых, я с молоком матери впитал все правила, по которым должен жить. Знаю последствия за их нарушения и против законов клана никогда не пойду. Видел, как убивали людей за нарушения обычаев. Отец с детства брал меня на казни.

— Подожди, вы что же, людей собственными руками убиваете? Вас за это не сажают в тюрьму? А как же полиция, суд? Мы же в правовом государстве живем.

— У нас свой суд, Марина. Ну и, во-вторых, зачем жалеть людей, которые собственноручно вынесли себе приговор. Мелек прекрасно знала, что бывает за подобные выходки. И все равно сбежала с твоим братом. Подвергнув его и себя смертельной опасности. Каждый получит свое наказание. Предателей прощать нельзя, — он говорит это ледяным тоном, которому вторит острый взгляд.

Тело покрывается россыпью мелких мурашек от той легкости, с которой этот человек относится к наказанию близкого ему родственника. А я, дура, подумала, что он единственный нормальный в семейке Юксель. Совсем я не разбираюсь в людях. Правильно говорят, что внешность обманчива. С виду такой интеллигентный представительный мужчина. А на деле безжалостный и жестокий человек.

— А ты никогда не нарушаешь законов? Если бы влюбился в неподходящую для твоего великого и ужасного клана девушку, не стал бы бороться? Не пошел бы против семьи ради своей любимой?

Глава 5

— А ты никогда не нарушаешь законов? Если бы влюбился в неподходящую для твоего великого и ужасного клана девушку, не стал бы бороться? Не пошел бы против семьи ради своей любимой?

Он долго молчит, смотрит куда-то вдаль и думает о своем.

— Не пошел, — еле слышно, с надрывом, крепко стиснув челюсти, говорит Батур. — Когда твой отец привезет Дениса с Мелек, мы соберем совет, на котором и решится их судьба. До этого момента ты остаешься здесь в качестве залога, чтобы твой отец был порасторопнее.

Батур прикасается пальцами к моему подбородку, заставляя поднять