Окликни мертвеца - Энн Грэнджер

— Я совершенно уверена, что не ждали. Есть в ней что-то… — Мередит помедлила, подыскивая нужное слово. — Знаешь, она как-то таилась. Разумеется, не подкрадывалась, пряча лицо. Как я уже сказала, держалась уверенно. Более чем. Просто возникло странное ощущение… Думаешь, я правильно сделала, что ее подвезла? — В голосе послышалась тревога.

Алан поспешил ее успокоить:

— Если она решится повидаться с семейством Пенхоллоу, все равно добралась бы раньше или позже, с твоей помощью или без.

Взгляд Мередит упал на открытую страницу журнала «Гарден» с изображением традиционного деревенского сада со смешением всевозможных форм и красок. Она дотронулась пальцем до картинки.

— Знаешь, в саду у Пенхоллоу есть привидение.

— Для некоторого разнообразия рядом с парочкой гномов с удочками.

— Честно. Без обмана. Оно там со времен гражданской войны шестьсот сороковых годов. Я сказала «оно», а точнее, «она». Призрак девушки.

— И Карла его видела, да? До или после рюмочки на сон грядущий?

— Ты слишком циничен, — объявила Мередит. — Потому что в полиции служишь. Это печальная история обреченной любви. Наверняка куча всякой белиберды, только есть в ней и нечто прекрасное.

Алан через стол дотянулся и чокнулся с ней.

— Я с самого начала заподозрил под твоей непроницаемой оболочкой романтичную душу.

— У меня нет непроницаемой оболочки! — вскричала она с искренним негодованием, сверкнув ореховыми глазами. — И романтичной души, если на то пошло. Просто интересуюсь местной историей, что должно тебе нравиться. Существует предание о кровавом убийстве.

Алан сел.

— Излагай.

— Ну, члены семейства, жившего в том самом доме, баллотировались в парламент в качестве Круглоголовых.[3] А у шестнадцатилетней дочери был возлюбленный, роялист из соседской семьи. Когда королевское дело казалось проигранным, родные заставили юношу бежать во Францию. Желая напоследок увидеть любимую, он послал с верным слугой записку, назначив вечером встречу в саду у ее дома. Слуга оказался предателем, по пути к саду влюбленного настиг отряд Круглоголовых, и он был убит. С тех пор, когда владельцам дома грозят какие-то беды, та самая девушка появляется в сумерках, бродит среди деревьев, ждет потерянную любовь.

— Какие же им грозят беды? — недоверчиво ухмыльнулся Алан. — Будем надеяться, призрака никто не видел в последнее время. — Улыбка стала шире. — Если только бедная пуританка не сменила стиль, приобретя современный рюкзак и голосуя на дороге, чтобы попасть в Тюдор-Лодж.

Глава 3

Эндрю, не зная, что делать, и еще не опомнившись от неожиданности, прибегнул к тривиальной любезности. Налил чаю, предложил кусок фруктового торта, выиграв время на размышление, но так и не нашел выхода из затруднительной ситуации.

Гостья приняла чашку, отказавшись от торта, и сидела теперь в ожидании за столом в виндзорском кресле, легонько положив руки на резные деревянные подлокотники. Под ногами у нее валялся простецкий рюкзак цвета хаки, из тех, что выставляются на распродажу армейских излишков. Невозмутимым спокойствием на гладком лице, обрамленном роскошными волосами, она напомнила Венеру Боттичелли. Эндрю чувствовал, что находится в ее власти. Положение не из приятных, хотя долго оно не продлится. Из него всегда можно выйти. Он юрист по образованию, поиск лазеек — его вторая натура. Только даже временная беспомощность радости не доставляет.

Нервно кроша пальцами кусок торта, он, весь осклизший от пота, вымолвил:

— Не следовало приезжать сюда, Кейт.

— Ты не рад меня видеть? — Она, наконец, шевельнулась, к большому его облегчению, но только для того, чтобы отпить чаю.

Неизвестно, вообще выпила ли или просто прикинулась. Есть такой эпизод в «Графе Монте-Кристо»: замаскированный герой преследует тех, кто причинил ему зло, бывает у каждого в доме, намекает на свою настоящую личность и отказывается пить и есть. Преломление хлеба с врагом означает отказ от долгожданной мести.

Чего ей надо? Отмщения? Эндрю хотел спросить и не посмел. В то же время сказал себе, что это ерунда. Ей просто захотелось с ним повидаться.

— Разумеется, рад, дорогая, — заверил он. — Только не здесь… То есть, моя… — не сумел при ней вымолвить слово «жена», — Карла наверху.

— Ах! — Насмешка заплясала в серых глазах. — Может спуститься, увидит сюрприз? Узнает о твоей тайной вине?

— Она больна, — холодно объявил он. — Страдает мигренью. Не спустится. Сказать по правде, мне твое выражение не понравилось. Ни о какой тайной вине вопрос не стоит.

— Она знает?

Эндрю все сильней волновался и вместе с тем раздражался.

— Нет! Я никогда… не видел необходимости оповещать ее.

— Значит, это тайна.

— Пусть, если тебе угодно. Хотя… нечего говорить о вине.

Он сразу понял, что допустил ошибку. Какой-то проклятый фрейдовский импульс проявил себя. Если не стоит вопрос о вине, зачем вообще о ней упоминать? Зачем защищаться, если не в чем оправдываться? Будь он каким-нибудь хулиганом из доков, любой мало-мальски дееспособный адвокатишка ухватился бы за оговорку и разбил все доводы защиты.

Эндрю вдруг с неприятным ощущением почувствовал себя сторонним наблюдателем, одним из тех призраков, о которых раздумывал раньше, наблюдающим, как он сидит на кухне, заикается и потеет, очень смешно выглядит и бормочет. Недавно созданный прекрасный образ сменился нелестным портретом неуклюжего надутого козла. Он гадал, холодея от страха, не таким ли Кейт его видит? Она не могла не расслышать фатального слова. Не дай бог, рассмеется.

Но она неожиданно выпалила:

— Ты долго не объявлялся.

Вот в чем дело! Он чуть не расплакался от облегчения. Приехала в припадке злости. Объяснения у него заготовлены.

— Слушай, милая, я собирался, но был чертовски занят. Я страшно занятой человек, очень многие требуют полностью уделить им внимание. Приходится постоянно обдумывать проблемы, на мне лежит большая ответственность.

Опять, черт побери! Неверные слова сами выскакивают. Не стоило говорить об ответственности. И Эндрю довольно слабо закончил:

— Знаешь, половина времени тратится на поездки на континент и обратно, и, когда в промежутке, в конце концов, образуется пара свободных дней, я едва на ногах стою.

— Давай посмотрим, — предложила она. — Сколько надо времени, чтобы черкнуть открытку? В самолете, в вагоне «Евростар», когда, скажем, едешь в туннеле через канал. Долго по нему ехать? Минут двадцать? Достаточно для открытки. — Тон стал еще насмешливей.

Он с запозданием попытался подняться на нравственную высоту и жестко оборвал ее:

— Хватит, Кейт! Не надо иронизировать. Признаю, я должен был написать, позвонить. Но и ты должна была предупредить о приезде, а не сваливаться как снег на голову.

— Я могла позвонить, — согласилась она. — И если бы Карла взяла трубку, представиться твоей секретаршей.

Ошеломленный Эндрю спросил:

— Откуда такая жестокость? Чего тебе когда-нибудь не хватало? Я сделал для тебя все, что мог.

Кейт подалась вперед. В глазах вспыхнула изумившая его ненависть.

— Ты меня бросил.

— Я… нет… — задохнулся он. — Стараюсь объяснить, что непомерно занят. Собственно, думал позвонить, написать, как только вернусь в Брюссель. Кстати, ты дважды сменила лондонский адрес. Я не так давно звонил, ответил совершенно незнакомый голос.

Уже лучше. Он не виноват. Взял праведный прохладный тон. Так дальше продолжаться не может.

— Я четыре месяца живу на нынешней квартире. — сухо объявила она. — Письменно сообщила адрес и номер телефона.

— Не пойму, почему уехала из коттеджа, — проворчал он.

— Потому что не захотела там жить, ясно? Не желаю торчать в Корнуолле за тысячу миль от людей. Тебя это устраивало, правда? Похоронить меня в деревне, где никто не увидит. Этого тебе всегда хотелось, правильно?

Эндрю возразил напряженно и холодно:

— Неправильно и несправедливо.

Официальная манера обычно производит хороший эффект. Но с прискорбием приходится признать — не на нее.

Она развалилась в кресле, отмахнувшись от помпезных деклараций.

— Кстати, я познакомилась с Люком.

— С Люком?.. — Услышав имя сына, Эндрю вздрогнул, как подстреленный. — Где?

— В одной компании после матча по регби. Отправилась с приятелями посмотреть игру, и мы как бы напросились на приглашение на вечеринку. У него потрясающее сложение. Довольно симпатичный.

— Ты ему не сказала?.. — Голос помертвел от страха.

— Естественно, нет. Хотя бедному парню интересно было бы услышать. Только я была не готова. Все праздновали победу, здорово набрались. Можно было сказать что угодно, никто бы не понял. Фотки сделали. Хочешь посмотреть?