Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ринсвинд на всякий случаи внимательно изучил скелет, но тот, похоже, не собирался вносить свой вклад в ситуацию.
— Он принадлежал его, какеготам, дедушке, — раздался надтреснутый голос за спиной Ринсвинда.
— Несколько необычное наследие, — заметил Ринсвинд.
— О, не в прямом смысле. Дед купил его в какой–то лавке. Это один из этих, какихтам, двигающихся, в общем.
— Сейчас он не больно–то двигается, — попытался пошутить Ринсвинд, но внезапно стал очень тихим и задумчивым и, не поворачивая головы, спросил: — Э–э, а с кем, собственно, я разговариваю?
— Я какеготам. На кончике языка вертится. Начинается на «П».
Ринсвинд медленно повернулся.
— Попугай? — догадался он.
— Точно.
Ринсвинд уставился на сидящее на жердочке существо. У птицы был всего один глаз, который сверкал как рубин. Ее щуплое тельце было обтянуто розовато–лиловой кожей, утыканной огрызками перьев, так что в целом существо походило на готовую к обжарке щетку для волос. Оно поерзало на своей жердочке, ревматически похрустывая суставами, а потом, потеряв равновесие, медленно перевернулось и повисло вниз головой.
— А я думал, ты чучело, — сказал Ринсвинд.
— На себя посмотри, волшебник.
Ринсвинд, не обращая на попугая внимания, подкрался к окну. Оно было маленьким, но выходило на пологую крышу. А там, за окном, была настоящая жизнь, настоящее небо, настоящие здания. Он потянулся, чтобы открыть ставни…
По руке, потрескивая, пробежал разряд и зарылся в его мозжечок.
Ринсвинд уселся на пол, посасывая обожженные пальцы.
— А он предупреждал, — проскрипел попугай, раскачиваясь вниз головой. — Но ты не какеготам. Ха–ха, надо признать, он держит тебя за какихтам.
— Но это заклинание должно действовать только на демонов!
— О–о, — отозвался попугай. Он наконец набрал достаточный размах и снова утвердился на своей жердочке, помогая себе облезлыми остатками того, что некогда было крыльями, — Это как посмотреть. Если ты входишь в дверь, на которой написано: «Какихтам», то и обращаются с тобой как с какеготам. В смысле, как с демоном. Ты подпадаешь под все правила и какихтам. Не повезло тебе…
— Но ты–то знаешь, что я простой волшебник!
Попугай визгливо хихикнул.
— О, я их повидал, приятель. Настоящих какихтам. Здесь такие какихтам побывали — ты бы своей овсянкой поперхнулся. Огромные, чешуйчатые, свирепые какихтам. На то, чтобы отмыть стены от сажи, уходили недели, — одобрительно добавил он. — Разумеется, это было во времена его дедушки. У малыша ничего не получалось. До сегодняшнего дня. А вообще, смышленый парнишка. Это все его, какихтам, родители. Деньги в семье недавно, понимаешь? Виноторговля. Избаловали пацана, позволяли ему играть со старым барахлом как его там, «О, он такой умничка мальчик, вечно сидит, уткнувшись носом в книжку», — передразнил попугай. — Если хочешь знать, они никогда не давали ему того, в чем по–настоящему нуждается чувствительный растущий какеготам.
— Ты имеешь в виду любовь и наставления? — спросил Ринсвинд.
— Вообще–то, я говорил о хорошей, какеготам, порке, — ответил попугай.
Ринсвинд схватился за ноющую голову. Если все демоны проходят через такое, не удивительно, что у них всегда плохое настроение.
— Попка хочет печенья… — рассеянно проговорил попугай (примерно таким же тоном человек произнес бы: «Э–э» или «Как я уже упоминал») и продолжил: — Его дед был страшно увлечен этими штуками. Ими и своими голубями.
— Голубями, — уныло повторил Ринсвинд.
— Не то чтобы у него особенно хорошо получалось. В основном это были попытки и какихтам.
— Мне показалось, ты говорил о больших, чешуйчатых…
— О да. Но он–то не к этому стремился. Он пытался вызвать суккубу. — Теоретически клюв не может ухмыляться, но попугаю каким–то образом удалось растянуть его в улыбке. — Суккуба — это такая женщина–демон, которая приходит по ночам и совершает всякие безумные, страстные каких…
— Я слышал о суккубах, — перебил Ринсвинд. — Чертовски опасные твари. Попугай склонил голову набок.
— Но у него ничего не вышло. Единственное, что он заполучил, так это невралгию.
— А это что такое?
— Это демон, который постоянно вызывает у тебя головную боль.
Демоны существуют на Плоском мире по меньшей мере столько же, сколько и боги, на которых они во многом походят. По существу, разница между богами и демонами такая же, как между террористами и борцами за свободу. Большая часть демонов обитает в просторном измерении неподалеку от реальности, традиционно отделанном в ярко–пламенной гамме и постоянно сохраняющем температуру раскаленной печи. Честно говоря, подобные штуки вовсе не обязательны, но если чем и отличается рядовой демон, так это любовью к традициям.
В самом центре преисподней, откуда открывается непревзойденный вид на все Восемь Кругов Ада, из озера, наполненного заменителем лавы, величественно поднимается город Пандемониум.[6] Который за последнее время несколько поистрепался.
Астфгл, новый правитель демонов, был в ярости. Не только потому, что у него снова сломался кондиционер, и совсем не потому, что его со всех сторон окружали полные идиоты и заговорщики, и даже не потому, что никто не мог правильно произнести его имя, но еще и потому, что минуту назад ему сообщили очень плохие новости. Демон, которому выпал жребий донести эту весть до ушей правителя, стоял перед его троном, жалко согнувшись и поджав хвост. Он бессмерти боялся, что с ним вот–вот произойдет что–то замечательное <У демонов несколько искаженная шкала ценностей.>
— Он — что? — переспросил Астфгл.
— Он, э–э, раскрылся, о повелитель. Тот круг в Псевдополисе.
— А–а. Умница мальчик. Мы возлагаем на него большие надежды.
— Э–э… А потом снова закрылся, о повелитель.
Демон закрыл глаза.
— И кто через него прошел?
— Э–э…
Демон оглянулся на своих собратьев, столпившихся в дальнем углу протянувшегося на целую милю тронного зала.
— Я спросил, кто через него прошел.
— В сущности, о повелитель…
—Да?
— Мы не знаем. Но кто–то точно прошел.
— Кажется, я отдал приказ, чтобы, когда мальчик добьется успеха, перед ним материализовался герцог Вассенего и предложил ему всяческие запретные удовольствия и порочные наслаждения, дабы подчинить его воле нашей, — так или не так?
Правитель демонов зарычал. Проблема со злодействами заключалась в том, что демоны не были великими мыслителями–новаторами, им очень не хватало перчика человеческой изобретательности. А он так ждал, предвкушал эту встречу с Эриком Турели, чей суперинтеллект обладал крайней неразборчивостью. Ад очень нуждался в таких ужасающе способных, эгоцентричных людях, как Эрик. У них куда лучше получалось творить всякие мерзости.
— Поистине так, повелитель, — отозвался демон. — И герцог ждет вызова уже много лет, не поддаваясь никаким другим искушениям, упорно и терпеливо изучая мир людей…
— И где же он был?!
— Э–э… Отлучился по сверхъестественной надобности, повелитель, — проблеял демон. — Не успел отвернуться, как…
— Как кто–то вместо него прошел через круг?
— Мы пытаемся выяснить, кто это был…
В этот момент поистине демоническое терпение лорда Астфгла лопнуло. Последняя фраза была пределом. Вечные муки для его подданных — слишком мягкая кара.
— Убирайся вон, — прошептал он. — И я присмотрю за тем, чтобы ты удостоился поощрения за свою промашку…
— О повелитель, умоляю…
— Убирайся!
Правитель демонов шагал по мерцающим алым цветом коридорам к своим личным покоям.
Его предшественники любили щеголять косматыми ногами с копытами. Лорд Астфгл не задумываясь отказался от такого имиджа. Эти высокомерные сволочи, обитающие в Дунманифестине, ни в жизнь не станут серьезно относиться к тому, кто постоянно светит коровьим задом, так что Астфгл отдал предпочтение алому шелковому плащу, малиновым лосинам, капюшону с двумя довольно изысканными рожками и трезубцу. У трезубца постоянно отваливался наконечник, но Астфгл не сомневался, что в таком наряде он вполне может сойти за солидного, гм, демона…
Очутившись в прохладе своих комнат — о боги (или, точнее, о не боги), у него ушли века на то, чтобы привести эти апартаменты в мало–мальски приличный вид; его предшественники довольствовались тем, что болтались по свету да искушали людей, они слыхом не слыхивали об административных нагрузках… Так вот, очутившись в блаженной прохладе своих покоев, Астфгл осторожно снял покрывало с Зеркала Душ, и оно, замерцав, включилось.
Прохладная черная поверхность была окружена затейливой рамой, из которой безустанно поднимались и уплывали прочь струйки маслянистого дыма.
- Ночная стража - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Крылья - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Стража! Стража! - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Безумная звезда - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Не ешь груши! (СИ) - Колотилина Октавия - Юмористическая фантастика
- Патриот - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- 02 Смерть. Мрачный Жнец - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Правда - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Я надену чёрное - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Carpe Jugulum. Хватай за горло! - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика