Переплетенные судьбы - Ада Николаева

будет места в его жизни. Берите деньги и уходите. Никогда не появляйтесь в этом доме, не пытайтесь его искать, иначе умрете. Вам все понятно?

Я медленно кивнула, и мужчина ушел. Быстрым шагом он направился к землянке, возвращаясь к остальным. Я сползла вниз по раскаленному от солнца камню. Прячась за ним, наблюдала за происходящим у моего дома. Я хорошо рассмотрела людей у зеленого холма, они еще долго толпились и никуда не уходили.

На закате, когда воины, наконец, убрались, я осознала происходящее. Поняла, что больше никогда не увижу Верджила, не услышу его голоса, не почувствую тепло его тела.

А когда начало темнеть и похолодало, я забралась на самый верх еще горячего каменного сердца. На нем все также виднелись следы крови, не смытые дождем. От ее вида в моей груди образовалась сквозная дыра. Хотелось заткнуть ее, прикрыть чем-то. Тогда я поджала ноги, обхватила их руками и опустила голову на колени. Тихо плача, я сжимала свои тощие голени так крепко, как только могла. Я чувствовала нескончаемую боль от предательства и жалость к себе. А немного позже на смену этим чувствам пришла злость. Чтобы остыть, я даже несколько раз ударила себя головой о собственные колени.

* * *

Утром я забрала мешочек с монетами и навсегда покинула свою землянку. Наверное, это к лучшему, ведь валуны будут напоминать мне о Верджиле. Я должна была догадаться, что однажды он исчезнет, что я лишь случайность в его безупречной жизни. Но я поверила ему, раскрыла душу и отдала сердце. Он говорил, что никуда не уйдет без меня. Сделал мне предложение и обещал прожить со мной жизнь. А, в конце концов, мы даже не попрощались…

Глава 4

Прошло около года. У меня новое жилище и я все еще делаю мази и масла для Сесилии. Сегодня я должна отнести ей очередной заказ.

Набросив на плечи накидку, я выдвинулась в путь. Прошло немало времени, прежде чем боль поутихла. Хотя мысли никуда не делись: не было ни дня, чтобы я не вспомнила Верджила. Он крепко засел в моей голове. Я люблю его, но пытаюсь ненавидеть. Сколько раз я пробовала выбросить его перстень, но всегда возвращалась за ним: доставала из огня, колючек и болот. Я все еще ношу это кольцо на своей шее, все еще вижу сны об этом мужчине, и все еще плачу, вспоминая о нем. В дороге тяжелее всего, мысли лезут в голову и не на что отвлечься. Иногда я не замечаю, как начинаю вращать пальцами подаренное им украшение. Вряд ли я могу считать эту вещицу своим оберегом, скорее уж наоборот, но и избавиться от нее никак не выходит.

Наконец я дошла до деревни. Тут последнее время также неспокойно. На улице поубавилось милых пар и бегающих детей. Люди выглядят грустными и усталыми.

Когда я вошла в лавку Сесилии, то увидела там двоих мужчин. Они кричали на старуху, а та перепугано им что-то объясняла, но ее слова только сильнее злили мерзавцев. Один из них даже ударил ногой по деревянной полке, от толчка с нее попадали все склянки. Женщина завизжала, и тогда второй грубо схватил ее за немощную руку. Не выдержав, я вмешалась:

— Что здесь происходит?! Отпустите ее, она же слабая старушка!

— А мне плевать, кто она такая и сколько ей лет, — зашипел схвативший Сесилию мужчина. — Все владельцы лавок будут платить мне или останутся ни с чем!

Сесилия завопила:

— Я все выплачу, как только продам хоть что-то! Клянусь! У людей сейчас нет денег, вот они ничего и не покупают!

— Меня это не волнует. Если у тебя ничего не продается, то я сожгу твою лавку!

— Держите, — произнеся это, я протянула мужчине мешочек с монетами, который мне дал тот старик у камня год назад.

Я привыкла жить без денег, поэтому так и не нашла им применения. Обирала тут же выхватил у меня из рук мешок, развязал шнурок и обомлел. Тогда я добавила:

— Этого должно хватить, чтобы вы навсегда отстали от Сесилии.

— Откуда у тебя такие деньги, деревенщина? — спросил один из мерзавцев.

— Сняла с трупа одного богатого человека, — объяснила я. — Повезло.

— Ладно, — нехотя согласился мужчина. — Старуха может жить спокойно.

Получив деньги, обиралы сразу отстали от Сесилии. Когда они выходили из лавки, я поняла, что лицо второго мне до боли знакомо, но я не предала этому значения и просто обрадовалась тому, что они мирно ушли.

— Амелия, ты меня спасла! — заговорила Сесилия с облегчением в голосе. — Бери взамен все что захочешь! Спасибо тебе огромное, моя дорогая!

— Я возьму только то, что мне причитается за принесенные мази.

— Такой кошмар творится в деревне, — продолжила старушка, не слыша меня. — Говорят, что у этого Братства есть связи, поэтому воины столицы не знают обо всех их бесчинствах. Будь осторожна, когда сюда приходишь. Мне-то мало осталось, а ты еще совсем молодая.

* * *

Обменяв склянки, я попрощалась со старушкой и вышла на улицу, где снова увидела этих мужчин. Только теперь их было в два раза больше. Я узнала двоих из них: это они много лет назад убили моих родителей. Мерзавцы сменили облачения воинов столицы на серые невзрачные мантии, но я их все равно признала. Ладони сами сжались в кулаки. Но что я могу?.. Стоило бы просто уйти, опустив глаза, но навязчивая мысль о мести пульсировала в голове и затмевала здравый смысл. Взяв в правую руку острый самодельный ножик, я направилась к ним. Один из мужчин заметил меня и прокричал:

— А ты еще кто?!

Я не ответила. Подойдя поближе, я замахнулась ножом, но он с легкостью остановил мою руку и только рассмеялся:

— А вот ты кто, ты дура!

Расхохотались и остальные. Один из мерзавцев сорвал с моей головы капюшон, и все замолчали. Все они замерли и принялись сверлить меня безумными взглядами. Опять. Тот, что держал меня за руку, выглядел особенно одержимым. Он произнес:

— Какая ты сладкая. Знаешь, я не буду на тебя сердиться.

Он выдрал у меня из руки нож и бросил на землю. Другой мужчина тут же пихнул моего обидчика в плечо и громко заговорил:

— С чего ты взял, что она будет твоей?!

— Но не твоей же!

Встрял и третий:

— Может, просто разделим?

— Она моя! — закричал четвертый.

Они начали ругаться. Ругань переросла в потасовку. А потасовка в драку. В