Поединок с мечтой - Ольга Володарская

– Чини, я пить хочу, – жалобно проговорил мальчик. Буква «Ч» ему пока не давалась, и это прозвучало как «Тини, я пить хотю…».

– Знаю, Мася, потерпи. Будет остановка, я куплю воды.

– Но я хочу сейчас, – захныкал Мася.

Пожилая женщина, сидящая на боковой полке, протянула Чини эмалированную кружку, в которой было немного воды. На адской жаре всем хотелось пить, и жидкость быстро заканчивалась. Естественно, ее можно было купить в вагоне-ресторане или у проводника, но втридорога. В плацкартах же ехали люди, у которых на счету была каждая копейка. Чини поблагодарила сердобольную старушку и напоила Масю. Жажда мучила и ее, но когда становилось нестерпимо, женщина делала несколько глотков воды из-под крана в туалете. Когда же она дала ее Масе, у того начался понос и рези в животе.

– Хочу к маме, – продолжал капризничать измученный ребенок. – Где она?

– Далеко, но ты скоро ее увидишь.

– Мы едем к ней?

– Да.

– И к Сьяве?

– И к Славе. – Старший брат Максимилиана никому не разрешал сокращать свое имя. Настаивал на том, чтоб его называли Святославом. Но брату позволял, добавляя, что поблажка действует до тех пор, пока малыш не научится выговаривать все буквы. – А теперь поспи.

– Не хочу. Хочу к маме. И пить… Дай мне еще водички.

Чини прижала его головенку к своей груди и стала укачивать. До следующей станции еще полтора часа как минимум. Но поезд еле-еле плетется и может где-нибудь встать. Если это случится, придется идти за водой к хапуге-проводнику. Мальчик все же уснул. Задремала и Чини. Но когда открыла глаза, оказалось, что они стоят среди степи, и ее попытка сэкономить провалилась.

…Саид не помнил тех мучительных трех суток, что провел в дороге. Детская память – короткая. То, как они приехали к родителям Чини и как неприветливо их встретили, тоже из нее выветрилось. Осознавать себя мальчик начал в пять. Он уже был обрезан, отзывался на имя Саид и называл Чини мамой. По-таджикски он говорил лучше, чем по-русски, и был уверен в том, что добрый дед, равнодушная бабка, злая тетка, смотрящие на него свысока кузены – его настоящие родственники. Много лет спустя, когда Саид сидел у кровати умирающей матери, она рассказала ему о том времени. И всю правду о себе.

Она была любимицей отца, Юсупа. Самой красивой и умной из всех его дочерей, а их у него было пять. И только один сын. Последыш. В поселке мужчине сочувствовали. Понимали, как трудно ему будет всех девушек замуж выдать. Каждой нужно приданое собрать. Как минимум ткани, ковры, домашнюю утварь, украшения. Без этого никак, но и с этим могут не взять. Только на счет Чини никто не сомневался, все были уверены, что она точно найдет себе лучшего жениха в округе. На нее виды многие парни имели. В том числе из зажиточных семей. Удачное замужество могло избавить от бедности не только Чини, но и всю ее семью, и отец надеялся на нее. Однако не давил. Когда к дочери посватался сорокапятилетний вдовец, единственным достоинством которого было его благосостояние, и Чини его отвергла, он не стал ее принуждать. Хотя мог бы. Его девочка достойна не только достатка, но и любви. Одного требовал – найти единоверца. Когда Чини училась в педагогическом техникуме, то дружила с русским мальчиком. Он был сыном очень большого человека и мог составить ей прекрасную партию, но Юсуп поставил ему ультиматум – или принимаешь ислам, или забываешь о Чини навсегда…

Мальчик ислам не принял. А уж забыл ли о Чини – поди узнай. Но больше они не встречались.

Когда любимая дочь представила отцу мужчину своей мечты, Искандера, он был разочарован. Хотя избранник Чини на первый взгляд во всем соответствовал представлению об идеальном спутнике. Красивый таджик тридцати двух лет, у которого водились деньги. Он приехал, весь разодетый, на дорогой машине, привез подарков каждому члену семьи и сообщил Юсупу, что имеет серьезные намерения. Но с родителями своими познакомить не мог, поскольку они жили далеко. И о том, чем зарабатывает на жизнь, говорил как-то невнятно. А еще он собирался уехать в Россию и взять жену с собой.

– Мне он не нравится, – честно признался дочери Юсуп, когда она спросила, что он думает о ее женихе.

– Но почему? – удивилась тогда Чини. – Он мусульманин, подходит по возрасту. Ты ведь всегда считал, что супруг должен быть чуть постарше, но не годиться в отцы. Искандер хорошо зарабатывает и мечтает о крепкой семье… И хочет образовать ее со мной, а не с кем-то еще.

– Ты – лучшая, – упрямо проговорил отец.

– Для тебя.

– Не только.

– Да, возможно, в нашем поселке я считаюсь завидной невестой, но он из Душанбе. В столице таких, как я, тысячи. А сотни – лучше меня. Они изысканны, лучше образованны, за них дают большое приданое. Не две подушки и фарфоровый сервиз, как за меня, а квартиры и машины.

– Вот пусть они, столичные, между собой и женятся. А мы тебе хорошего парня в поселке найдем.

– Поздно, папа.

– Ты что, уже отдалась ему? – гневно вскричал Юсуп и замахнулся. Он никогда не поднимал руку ни на жену, ни на дочек, чем вызывал недоумение односельчан, но есть вещи, за которые даже он побил бы.

– Нет, что ты, – поспешила успокоить его Чини. – Я берегу себя, как и положено. Просто если я не выйду за него, то останусь старой девой. Как наша Барфи.

Так звали старшую дочь Юсупа. Старшая его дочь в свои тридцать до сих пор жила с родителями. А все потому, что договорной брак сорвался. Ее еще в колыбели просватали сыну троюродного брата матери. Но когда он вырос, то заявил, что не те времена, чтобы жениться по воле предков и непонятно на ком. В итоге сочетался узами брака с этнической немкой, когда служил в Казахстане, и уехал с ней в Германию. А Барфи осталась верной уговору. Ждала, когда жених одумается… Вот уже восемь лет.

И отцу ничего не осталось, как дать согласие на брак Чини и Искандера. Потому что Чини слов на ветер не бросала.

Была скромная свадьба, на которой со стороны жениха присутствовали только два друга. Зато за Чини заплатили большущий калым. А пресловутые подушки и фарфоровые тарелки жених не взял. Сказал, другим дочкам оставьте.

Молодые уехали в Душанбе спустя сутки. Там провели месяц. Жили на съемной квартире, и обживать ее Чини муж запретил. Как и устраиваться на работу – потому что скоро уезжать.

Весь день Искандер где-то пропадал: занимался делами. Чини ждала его, готовя вкусный ужин и вылизывая до блеска арендованное жилье. Ей было тоскливо, поэтому известие о переезде она восприняла радостно – в Москве она никогда не была. Но, как учитель русского языка и литературы, всегда мечтала об этом. Хотелось познавать культуру и историю, ходить по музеям, галереям, театрам, просто прогуливаться по улицам, наблюдая за людьми и беседуя с ними, пробовать неведомые продукты: маринованные грибы, квашеную капусту, копченые щучьи головы – эти вкусности со смаком описывали в своих произведениях и Толстой, и Гоголь, и Салтыков-Щедрин. Чини составила список мест, которые хотела бы посетить в Москве. Начиная от Третьяковской галереи, заканчивая подвалом, где собирались первые советские панки.

Но ее даже на Красную площадь не отвезли. На московском вокзале сразу пересадили из поезда в поезд и отправили в другой город.

Он тоже был большим, старинным и красивым. И в нем имелся кремль, не говоря уже о музеях и театрах, но Чини не разрешали выходить из квартиры без повода. Повода было два: поход в магазин и доставка пакета с отходами до мусорного бака. Однажды Чини ослушалась и отправилась на прогулку. Всего-то лишь прошлась по пешеходной улице и заглянула в Музей народных промыслов. Но когда возвращалась домой, ее остановила милиция для проверки документов. Когда оказалось, что их при Чини нет, а те, что она имеет, не дают ей права проживания на территории Российской Федерации, она поняла, что муж ее не самодур, который хочет засадить ее в клетку, – он пытается оградить ее от неприятностей.

Прозрела Чини спустя год, когда родился Саид. Мальчика нужно было регистрировать, и супруг сделал это самостоятельно. Взял справку из роддома, паспорт Чини и оформил свидетельство, не подключив к этому жену. Оказалось, у него имеется не просто временный вид на жительство, а российское гражданство. То есть Чини была той самой птичкой в клетке. Пусть и любимой. В том, что супруг обожает ее и не видит рядом с собой никакую другую женщину, Чини по-прежнему не сомневалась. Но она нужна была ему не просто послушной – бесправной.

Чини впервые устроила мужу скандал. Сказала, что если он не позаботится о том, чтобы и она получила легальный статус, то уйдет от него… Вместе с ребенком. Тот пообещал все исправить, но… Обманул. Чини не просто не получила российского гражданства, она осталась и без таджикского паспорта. Муж спрятал его, чтобы она никуда от него не делась, но это выяснилось позже…

Они прожили вместе еще полгода. Чини все еще любила супруга, но уже не доверяла ему. И когда пелена с глаз спала, она поняла, что вышла замуж за преступника. Чем конкретно промышлял Искандер, Чини не выяснила. Склонялась к тому, что наркотиками. Поставлял их из Таджикистана. А может, не только их. Или не их вовсе. Но что легальный бизнес по транспортировке фруктов и овощей всего лишь прикрытие для теневого, это было очевидно. Выходя на базар, Чини разговаривала со своими соплеменниками, что торговали дынями и помидорами, привезенными из Таджикистана. Вкалывая с утра до вечера, они зарабатывали хорошо лишь по меркам Навабада. Тогда как муж Чини всегда был при больших деньгах. Он снимал отличную квартиру, ездил на машине бизнес-класса, одевался в бутиках, пировал в ресторанах (Чини находила в его карманах чеки, визитки, дисконтные карты). На подарки жене и сыну тоже не скупился. У Чини было столько золота, что оно не умещалось в шкатулку. А игрушки Саида занимали половину детской. Пока молодая жена доверяла мужу, она принимала байку об успешной транспортной компании как должное. И когда к благоверному приходили в гости друзья, слыша «на таможне возникли проблемы с товаром», представляла себе ящики с хурмой и коробки с алычой.