Не верь глазам своим - Кейт Уайт

— Насколько мне известно, вы когда-то писали статьи для газет. Почему перешли на журналы?

— Мне нравилась скорость смены событий, которые освещаются в газетах, и соответствующий им темп работы, — сказала я. — Но там автор ограничен в стиле. Я изначально планировала получить опыт в описании новостей, а потом заняться журналистикой в периодике, где у писателя больше свободы.

Разве я не особенная? Мне хотелось кричать, как только слова слетели с губ. Не так просто наметить грань между умеренной саморекламой и грубым хвастовством.

Моне, однако, нравилось слушать, и мы переключились на обсуждение моей биографии. Затем она быстро описала, что включает в себя работа. Ей был нужен человек, который писал бы очерки и одновременно редактировал статьи других журналистов. Она неизменно тянулась ко мне чуть ли не впритык и внимательно смотрела в лицо, как Робби и предупреждал. Она пялилась, даже когда говорила, словно никогда не слышала о неписаном законе периодически отводить взгляд в сторону, чтобы не просверлить им собеседника.

— Вы неплохо пишете, — наконец сказала Мона, прислонившись к спинке кресла. — Как раз необходимый нам уровень. Однако у вас нет никакого опыта в описании знаменитостей. Скажите, с чего это мне следует взять именно вас?

— Я считаю, что отсутствие опыта касательно знаменитостей только сыграет на руку, — сказала я. — Полицейские и эксперты отнесутся ко мне серьезнее, чем к человеку, который освещает присуждение музыкальных премий на «Эм-ти-ви». К тому же я могла бы подобрать историям правильный контекст. К примеру, недавно одного певца избила жена, найдя его в стриптиз-баре, и попала в тюрьму. «Базз» осветил этот сюжет с таким удивлением, словно за всю историю человечества жена впервые побила мужа. Однако есть результаты исследований, которые свидетельствуют, что многие женщины бросаются с кулаками на своих мужей, и в современном обществе это серьезная проблема. Такая информация вызвала бы у читателей дополнительный интерес. Плюс ко всему, — добавила я, — если мне понадобится выйти на какую-нибудь знаменитость, у вас достаточно людей, которые мне в этом помогут.

Обдумывая сказанное, Мона смотрела на меня из-за стола — по крайней мере один глаз точно смотрел. Я заставила себя сфокусировать взгляд у нее на носу и всем видом показать, что работа мне не очень-то нужна. Наконец Мона поднялась и сказала, что сообщит мне о своем решении позже.

Через два дня мне позвонил Нэш, представился и назначил деловую встречу, сообщив, что меня приняли. Мне дадут предварительный гонорар, и я буду освещать основные криминальные события в Нью-Йорке и иногда редактировать мелкие происшествия, подготовленные штатными сотрудниками. Если произойдет крупное преступление на Западе, я могу или сама полететь в Лос-Анджелес, или переработать информацию репортеров. У меня будет стол в кабинете, где мне необходимо появляться два-три раза в неделю. Когда я войду в курс дела, то буду работать в основном с Нэшем. Я согласилась.

Не буду отрицать, что я с большим наслаждением позвонила Кэт и сообщила новость.

— Звезды и криминал? — переспросила она, пытаясь изобразить любопытство. — Это про то, как они воруют одежду с фотосессий, или как им впрыскивают в губы слишком много коллагена?

Кэт редко направляла на меня свой сарказм, но я не стала обижаться, зная, насколько противоречивые эмоции она испытывает из-за моего ухода.

Я пришла в «Базз» в следующую среду. Планировка в редакции была интересная. У всех кабинетов спереди стеклянная стена, и половина из них выходила на отгороженные столы с компьютерами. Остальные кабинеты шли вдоль коридоров в задней части этажа. Значительная часть территории отводилась под производственный отдел; секция поменьше, из двенадцати компьютеризированных рабочих мест, располагалась ближе к приемной. Ее занимали журналисты и писатели. По неизвестной причине она шутливо называлась «чрево».

Кабинет Моны располагался в самом конце открытого помещения, прилегая к отделу художественного оформления и так называемой Интерн-Виллидж, где заторможенные студенты транскрибировали записи и следили за разворачивающимися в Интернете сплетнями на таких сайтах, как Gawker.com.

Как фрилансеру, мне не довелось получить отдельный кабинет. Мне отвели рабочее место в «чреве». Там стояло четыре стола, которые занимали разношерстные сотрудники. Непосредственно рядом со мной, за серой перегородкой до уровня головы, сидела дружелюбная с виду писательница по имени Джесси Пендерграсс, в возрасте около тридцати, как мне показалось. Прямо за нами был еще один автор, Райан Фостер, с фоторедактором Лео, который, очевидно, целыми днями напролет просматривал снимки папарацци. Ведя меня вдоль по коридору показать столовую, Джесси рассказала, что недавно перешла из «Клубнички» на музыкальную страницу и не получит кабинета, пока ее не продвинут до редактора. Лео, оказывается, должен находиться в отделе оформления, но там не хватило места, а Райан, как и она сама, пока еще не поднялся высоко по карьерной лестнице.

— Рядом с ними приятно работать? — спросила я с мыслью, что уединения мне не видать.

— Лео всегда замыкается в себе, — по секрету сообщила она. — Раньше он был общительнее, но когда начал заниматься обнаженной йогой в гей-группе, совсем замкнулся. Райан — нелюдим. Если тебе удастся найти к нему подход, обязательно поделись со мной.

Дизайн в комнатах был незамысловатый: белые стены, серые ковры и серые перегородки, хотя сотрудники пытались придать им уют, расклеив плакаты и поставив разные памятные вещи. Женщины составляли около шестидесяти процентов персонала, и десять из них повесили у себя изображение Джонни Деппа, взирающего на них задушевным взглядом. В глазах рябило от разбросанных повсюду журналов. На столах, стульях, даже на полу валялись номера не только «Базза», но и основных конкурентов — журналов «Пипл» и «Ю-Эс уикли», а также «Стар», «Нэшнлинкуаирер» и «Глоуб». Их беспрестанно перелистывали в поиске информации.

Больше всего меня поразил уровень шума. Здесь было намного громче, чем в «Глоссе», и создавалось такое впечатление, что журналисты пишут о войне или президентских выборах.

На протяжении часа Ли, личная помощница Нэша, показывала мне, как работать с компьютером. Я это сама знаю, но не помешает освежить навыки. Нэш сказал, что встретится со мной после планерки, проводимой ежедневно в одиннадцать, поэтому еще час я провела над огромной кипой старых номеров «Базза», проникаясь стилем повествования. Вряд ли я стану употреблять такие слова, как «гламур», «побрякушки», но от высокопарного тона придется отказаться. Просмотрела последние сплетни, фотокопии всего: от британской бульварной прессы до сайта People.com. Узнала о Камиле Паркер-Боулз больше, чем хотела.