Опасные повороты - Питер Чейни

Каллаган кивнул.

— Роль опекуна мне совсем не импонирует: мачехи и отчимы весьма непопулярны в этом качестве. Кроме того, я не очень уважаю своего пасынка и не хотела бы иметь никакого отношения к его делам. Я бы предпочла, чтобы ваша фирма как можно скорее пришла к определенным выводам, пока у моего мужа еще есть силы, чтобы самостоятельно принимать решения. Юристы будут предупреждены и в обычном порядке проинформируют вас. Но последние два дня показали, что ваша работа не дает никаких результатов. Надеюсь, я имею право знать ваши планы? Вы понимаете меня, мистер Каллаган?

Каллаган рассеянно кивнул. Его взгляд блуждал по комнате. Он увидел в кресле черную сумочку с блестящими инициалами «Т. Р.», черные перчатки, роскошный плащ из оцелота. Прекрасная одежда, — подумал он и стал гадать, какое имя скрывается под буквой «Т».

— Я понимаю, миссис Ривертон, — наконец ответил он. — По крайней мере, я понял то, что вы сказали. Простите, что вы не могли застать меня в конторе, но, видите ли, у меня много… — Он посмотрел на нее и улыбнулся. — Фактически я был «на деле». Но, возможно, вы не знаете, что это означает.

Он швырнул сигарету в камин, встал и подошел к креслу, где лежала его шляпа.

— Все это вполне ясно, миссис Ривертон. — Он озорно улыбнулся. — Возможно, вас это позабавит, но я не могу сказать, чтобы вы мне очень понравились. Я буду выполнять указания полковника Ривертона и его юристов.

Ее глаза вспыхнули. Каллаган усмехнулся, заметив, что губы у нее дрожат. Чувствовалось, что она очень раздражена.

— Понимаю, мистер Каллаган. Я, в свою очередь, могу вам обещать, что завтра вы получите от моего мужа или от его юристов уведомление о том, что ваше участие в расследовании этого дела прекращено.

Каллаган пожал плечами.

— Не думаю этого, мадам. Я даже считаю, что вы не правы, но не стану удовлетворять ваше любопытство объяснением, почему именно. Я скажу юристам все тогда, и только тогда, когда они потребуют у меня отчета, но и тогда вы ничего не узнаете. «Селби, Рокс и Уайт» знает, что в Лондоне — я лучший частный детектив. Вам вряд ли это известно, потому что, как я уже говорил, вы в делах такого рода ничего не смыслите.

Он взял шляпу и направился к выходу, но в дверях остановился.

— Вы читали историю французской революции, мадам? Там фигурирует одна женщина, которая, по-моему, очень похожа на вас. У нее было все, и она могла получить дьявольскую власть. Но когда ей сказали, что люди голодают и у них нет хлеба, она спросила: «Почему же они не едят пирожные?» Она была тем, что американцы называют «чокнутая». Спокойной ночи, мадам.

С этими словами Каллаган вышел.

Он немного постоял у отеля «Шартрез», взглянул на часы. Было без четверти двенадцать. Потом медленно пошел через Найтсбридж к Пикадилли. Закурил сигарету и стал размышлять. Прежде всего он подумал о миссис Ривертон и решил, что с ней трудно иметь дело. Его удивляло, как полковник Ривертон мог жениться на женщине, которая была почти на тридцать лет моложе его. Но почему-то вскоре перестал думать о разнице возрастов и переключился на физические достоинства миссис Ривертон.

Определенно в ней что-то есть, думал Каллаган. Она стоит и двигается так, как это умеет делать только настоящая женщина. Посадка головы почти императорская. Неосознанная чувственность сквозит во всем. Даже блеск глаз, когда она рассердилась, интриговал Каллагана.

И она умела носить одежду. Он вспомнил ее шикарную сумочку с инициалами из бриллиантов, плащ из оцелота… В этом плаще было какое-то несоответствие. Каллаган подумал, что женщина, одевающаяся так, как миссис Ривертон, не должна носить оцелотовый плащ. Наверное, она сама вела машину. Он усмехнулся, представив себе, как она едет в Лондон с единственной целью сказать ему все, что она о нем думает…

Холодна как лед. Каллаган не мог не признать, что в этом она права. Она принадлежала к типу женщин, которые влекут к себе уже тем, что делают вид, будто ничего не знают о своей привлекательности. Типичная секс-бомба. И она никому не подражает — все свое. А почему бы и нет? Лучшие женщины всегда таковы. И ей не откажешь в рассудительности, когда речь идет о деньгах Ривертона.

Каллаган снова задумался о деле и о Джейке Рафано. Его удивляло, что Джейк снизошел до разговора с ним в «Парлар-клубе». Он отлично понимал, что если Джейк проанализирует их беседу, то нащупает уязвимое место Каллагана. Ему станет ясно: у Каллагана нет ничего, кроме подозрений. Ни единого голого факта — только подозрения, что это Джейк «освободил» Щенка от восьмидесяти тысяч, сводит его с женщинами и спаивает. Но может быть, ему удалось запугать Джейка? Тогда все пойдет по-другому. Если Джейк испугался, Каллаган доведет свою линию до конца.

Дьявольски плохо быть детективом, подумал Каллаган. Дела всегда оборачиваются не так, как хотелось бы. Не бывает так, чтобы все было ясно с самого начала. Те, кто пишет детективные романы, всегда знают, как должен действовать их герой, учитывая его характер. И они заставляют действовать его именно так, а не иначе. Но в жизни так никогда не бывает. Люди никогда не делают того, что вы от них ждете. Что-то оборачивается по-другому, они боятся, устают, грубо защищаются, нервничают, когда попадают в сложные ситуации. И если на дороге встречаются опасные повороты, преодолевают их слишком быстро или, наоборот, слишком медленно.

Он швырнул в водосток сигарету и закурил новую. Потом свернул на Беркли-сквер и через пару минут вошел в свой дом. Уилки, ночной швейцар, парень лет пятнадцати, всегда восхищавшийся Каллаганом, вышел ему навстречу из своей застекленной конуры.

— Вам звонили, мистер Каллаган, — сказал он. — Звонили и в контору, но я переключил линию сюда. Это был мистер Чарльстон. Он просил, чтобы вы позвонили ему, когда вернетесь.

Каллаган кивнул и вошел в лифт. Он поднялся прямо к себе на пятый этаж. Сбросил пальто и шляпу и набрал помер Мейфэра.

Чарльстон снял трубку.

— Будь осторожнее, Слим. Я слышал вчера вечером один разговор. Рафано ненавидит тебя. Его ребята чертовски опасны. Ради бога, будь осторожным, Слим!

— Спасибо, Джилл. Я немного поговорил с Джейком в «Парлар-клубе». Он мне показался в порядке. Был очень мил.

— Как дьявол, — мрачно заметил Чарльстон. — Я говорил тебе, что он способен задушить собственную мать.

Каллаган засмеялся.

— Ты это хотел сказать мне?

Чарльстон колебался.

— На твоем месте я бы не выходил поздно на улицу, — добавил он. — Ты помнишь того парня, которого нашли в парке с разбитым лицом пять недель назад… вспомни лицо парня, которого нашли в лесу в Энпинге.

Каллаган усмехнулся. Открыл портсигар и достал новую сигарету.

— Значит, это все Джейк… — задумчиво проговорил он. — Еще что-нибудь, Джилл?

— Да. — Чарльстон понизил голос. — Насчет Хуаниты… Я думаю, очень мило с твоей стороны, что ты пытаешься свести меня с ней. Я без ума от нее, Слим, а она смотрит только на тебя. Хотел бы я уметь завлекать женщин, как ты… а ведь ты и не пытаешься этого делать.

— Нет, — подтвердил Каллаган. — Ты никогда не добьешься ничего хорошего, если будешь «пытаться». Спокойной ночи, Джилл… Предоставь Хуаниту мне.

Он повесил трубку.

Зашел в спальню. Вымыл руки одеколоном, освежил лицо и вытерся полотенцем.

Надев пальто и шляпу, он спустился и вышел на улицу. Свернув за угол и пройдя шагов десять, обернулся.

К нему приближалась фигура — молодой человек в вечернем костюме. Он был без шляпы, длинные волосы взъерошены. Одна прядь свисала надо лбом. Лицо покраснело. Когда он проходил мимо фонаря, Каллаган разглядел, что глаза его блестят, как у пьяного.

— А! Это вы, мистер Ривертон? — догадался Каллаган.

Щенок держался одной рукой за железную ограду. Он стоял и покачивался.

— Послушайте, вы, проклятый умник, мистер Каллаган, — хмуро сказал он. — Разве вам не ясно, что вы мне надоели? Занимайтесь своим проклятым делом и не суйте свой грязный нос в мои дела… иначе…

— Иначе — ничего. — Каллаган закурил сигарету. — Так чем они вас пичкают? Кокаином? Держу пари, через пару недель вы превратитесь в настоящего наркомана.

Он выпустил дым через нос и вежливо продолжал:

— Почему вы не возвращаетесь домой и не ложитесь спать, Щенок? Вам кто-нибудь говорил об отце? Он очень болен… но, я полагаю, вас это не волнует… И ваша мачеха беспокоится за вас.

Щенок оторвался от ограды и приблизился к Каллагану.

— Я предупреждаю вас. Я говорил вам… К черту… Занимайтесь своим делом, а моя умная мачеха вас не касается. Вы…

Он грубо выругался и поднял кулак. На углу остановилась машина. Одной рукой Каллаган перехватил кулак Щенка, а другой — махнул шоферу.

— Отвезите его, куда он захочет. — И сунул шоферу банкноту.