Идеальный охотник - Андрей Кивинов

Организация называлась «Отдел собственной безопасности при УВД города Юрьевска». Увы, не Управление, а всего лишь отдел. До города-миллионника Юрьевску еще размножаться и размножаться, поэтому никаких Управлений.

Инспектора, к слову, уволили, а уцелевшие после направленного взрыва деньги передали в местный бюджет.

Ольга приветственно кивнула сержанту, дежурившему сегодня на вахте, и миновала двор, в котором стояли несколько служебных авто. Личный транспорт начальник отдела сюда не пускал. Юрьевск пока не страдал от отсутствия парковочных мест. Нечего баловать.

Лестница, дежурная часть, узкий коридор, отделение кураторов, кабинет. На двоих. Роскошь по нынешним временам.

Вообще-то основной задачей отделов собственной безопасности является защита несчастных сотрудников внутренних дел от преступных посягательств. Что и заложено в названии. А не только борьба с оборотнями, как считают обыватели. Кураторы занимались как раз вторым. За каждым закреплялся определенный район, где они выводили на чистую воду нечистоплотных сотрудников с грязными руками, горячей головой и холодным сердцем.

Сосед по служебной площади Коля Бойков — симпатяга в возрасте Христа, вместо того чтобы ловить оборотней, чинил холодильник, который же сам и притащил сюда месяц назад. Родители купили новый, а старый забрал сыночек. Не выбрасывать же? Пусть послужит в органах правопорядка. Агрегат жутко урчал, Ольга просила вызвать мастера, но Бойков, видимо, решил продемонстрировать свои технические способности. Сейчас на его столе лежал препарированный мотор, а сам Коля напоминал хирурга с отверткой вместо скальпеля.

— Привет, — мрачно поздоровалась Ольга, плохо переносившая последствия бессонной ночи.

— Привет, — так же мрачно отозвался коллега, который, по всей видимости, не справлялся с миссией.

— Ну ты тут развел… Не проще ли мастера вызвать? Или Иваныча попросить?

Иваныч, а точнее Антон Иванович Чистов возглавлял техническое отделение, отвечая за всякого рода шпионские приспособления. Будучи человеком предпенсионного возраста, любил пожаловаться на действительность: «Страшное наступило время — даже с электробритвы можно выйти в Интернет и обновить ее до последней версии. Сначала айфон, потом убийцы айфона, потом убийца убийцы айфона. Попробуй угонись».

— Сам справлюсь… Будет лучше нового. Эх, вот уйдешь на повышение, кто тебе холодильники чинить будет?

— С повышением еще не решено. Только новый район дали.

— А у меня другие сведения. Тебя наметили в начальники отделения гласных проверок.

В упомянутом отделении, занимавшемся рассмотрением всякого рода жалоб от гражданского населения, обиженного органами, действительно была вакансия руководителя, но официально Ольге занять это место пока никто не предлагал. Так, только намекали.

— Откуда информация?

— Дружный коллектив. Кстати, о коллективе. Кадры собирают деньги на похороны. Я сдал за тебя сотню.

— Кто умер? — напряглась Ольга.

— Крестничек твой. Красавин.

— Что случилось?

Бойков, не отрываясь от холодильника, щелкнул пальцем по подбородку.

— Ушел в себя. Дома нашли. На гражданке так и не устроился.

— Жаль…

Ольга произнесла слово «жаль» с явно оправдательным оттенком. И Бойков это уловил.

— Да я ж не осуждаю, ты не подумай… Интересная штука. В одной системе служим, деньги на похороны собираем, а формально — в другом окопе.

Красавин работал оперуполномоченным по борьбе с экономическими преступлениями в Северном райуправлении, которое до недавнего времени курировала Ольга. Помимо основной деятельности негласно помогал знакомым с возвратом НДС благодаря связям в налоговой инспекции. Довольно распространенный бизнес в полицейской среде. В том числе и с использованием аморальных схем. Красавин никаких схем не использовал, просто ускорял вполне законный процесс. Но за дольку малую. Это не преступление, но вполне достаточный повод для увольнения. Получив информацию, Ольга провела «контрольную подставу» и поймала халтурщика с поличным. Написать заявление «по собственному» бедолаге не позволили, вытурили с «волчьим билетом». Оказавшись вне системы, Красавин пошел по проторенной дорожке: дорогой алкоголь — средний алкоголь — дешевый алкоголь — паленка — могила.

Ольга полезла в сумку за кошельком. Тот лежал на глубине, пришлось извлекать содержимое. В том числе две связки ключей от квартиры. Свою и Тимура. Тимуровскую со злостью швырнула в стол, что не укрылось от глаз бдительного коллеги.

— Что-то случилось?

— Ничего, — буркнула соседка с таким выражением лица, словно съела живьем жирную гусеницу.

— Похоже, у тебя перемены в личной жизни. Угадал?

Ольга не ответила, сунув свою связку обратно в сумку. Будь на месте Кольки любой другой, не ответила бы тоже. Не хотела.

Очень вовремя заглянул дежуривший сегодня оперативник Гриша Жуков по прозвищу Маршал. Постоянного дежурного офицера по штату не полагалось, несли вахту по очереди.

— Ольга Андреевна, там заявитель по вашей «земле». Мне поговорить или сами?

— Лучше самой, — тут же дал совет Бойков, — нет лучшего средства от сердечных болячек, чем добросовестный труд на благо родины.

— Гриш, я подойду.

Ольга, наконец, добыла из глубин кошелек, отдала сотню Бойкову и вышла следом за Гришей.

* * *

Для бесед с обиженными полицией гражданами был выделен специальный кабинет. В нем не висело ни календарей с веселыми девчонками в бикини, ни дурацких надписей типа «Незнание закона не освобождает от ответственности. Знание — тоже», не болтались боксерские груши, не рос укроп на подоконниках и не пели канарейки в клетках. Все аскетично-строго. Стол, несколько стульев, местный телефон, мусорная корзина, чтоб сразу выбрасывать заявления сумасшедших. Двумя словами — серьезное госучреждение.

Ольга решила последовать совету Бойкова — отвлечься и самой поговорить с заявителем. По местным обычаям, если это будет официальная жалоба, она переправит ее в отделение гласных проверок, но если человек тайно решил поделиться наболевшим, не рискуя марать бумагу, займется сама.

Сегодня был второй вариант. Наркоманистого вида студент колледжа по фамилии Самохин с таблетками в мочках ушей попыток достать авторучку из куртки-толстовки не предпринимал и бумаги не требовал.

— Короче, тысячу зарядил. Евро, — голосом подсудимого, канючащего смягчить приговор, гундосил он, — я подсуетился, нашел.

— Не поняла… Ты что, уже отдал деньги?

— А куда деваться? Там или — или.

— Так от нас-то что хочешь? Ладно б не передал, мы бы его с поличным задержали. А сейчас? Попросить, чтобы вернул? — Ольга усмехнулась. — Не вернет.

— Конечно, не вернет, — согласился парень, — обидно просто. Он же и дальше будет трясти. Ладно б там что-то серьезное, а там две таблетки всего.

— Ты их действительно купил или подбросили?

— Купил.

— Где, у кого?

— Какая разница? Я ж не отрицаю.

На последней реплике голосок дрогнул, что не утаилось от чуткого уха охотника на оборотней. И дрогнул не потому, что парень боялся сдать продавца. Поэтому желательно провести сеанс экстренной терапии.

— Где ты передавал деньги?

— В кабинете.

Она не спрашивала, куда были положены деньги, но парень зачем-то пояснил:

— В конверте. Он в стол положил.

— На каком этаже кабинет?

— На первом.

— Номер помнишь? Быстро отвечай.

— Седьмой, кажется.

— Сколько столов в кабинете?

— Ну… Один. — Жалобщик явно не понимал, к чему эти вопросы. Аж таблетки в ушах позеленели. — Там еще календарь на стене. С китайцем каким-то. Вы что, мне не верите?

Ольга притормозила… Блин, ну почему она никому не верит? Что с ней? Так же нельзя! Тимуру она не верила, оправдываясь профессиональной деформацией, а на работе заявителям не верит, оправдываясь Тимуром. Замкнутый круг. Но ведь кому-то надо верить. Не могут же все поголовно лукавить, врать, предавать? Вот зачем она привязалась к этому студенту, вместо того чтобы поблагодарить за информацию?

— Это формальность… Извини… Ты будешь писать заявление?

— Ну на фиг. Чтоб башку потом проломили? С него станется. Я вам накоротке. Беспредел же полный.

— Нечего наркотики глотать, не будет и беспредела.

— Я так и думал… Все вы тут… Рыбак рыбаку глаз не выклюет. — Парень принялся активно грызть ноготь на мизинце, видимо выражая тем самым обиду на систему. После встал со стула.

— До свидания…

— Я тебя не отпускала. Присядь, — уже мягче попросила Ольга.

Самохин опустился на стул.

— Юра, ты же знаешь свой район?

— Ну так… И что?