Рейтинговые книги
Читем онлайн Записки отставного медицин-майора - Владимир Шуля-табиб

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13

— Ну, бля, жирный боров! Ну, свинья цыганская! — меня почему-то часто принимают за цыгана. — Поставят тебя, бля, на пику!

Слава аллаху, очухался, а то рука у меня и в самом деле тяжеловатая, да и десантные рефлексы пока еще не притупились, работают.

— Да ты, бля, не доктор, мент ты поганый, козел вонючий! Ты…

Этот концерт до конца дороги. Пусть поет. Но снова лезть не пытается, соображает, что со мной не сладит, а замолчать зековское самолюбие не позволяет. Пой, ласточка, пой. Мне спокойнее, когда ты поешь. И оперение у тебя подстать песне. Рукав на плече оторван, синеет татуировка — церковь о двух куполах, две судимости, значит. На пальцах тоже татуировки-перстни — зек натуральный и серьезный.

— Ну и надоел же ты мне! — не выдержал я. — Кончай молитву! И успокойся, мы не менты, наше дело — зашить тебе бровь, и мы ее зашьем. Нагноится — тебе же хуже. Зашьем, и ступай себе к своей родной милиции, сам с ней разбирайся!

— Ладно, фуфло не гони, менты бы меня с тобой не оставили — они хоть и мудаки, но не настолько!

Вот тут он, к сожалению, прав. Они, действительно, мудаки и даже больше, чем он думает.

— Ты переодетый мент! — рычит он. — Я вашу ментовскую вонь за версту чую!

Вот наконец и больница. Петька свое дело туго знает: сразу выскочил к боковой дверце, встречает с увесистой монтировкой в руке.

— Все, приехали! Вылазь, артист!

Зек увидел Петю, злобно ощерился, но пошел молча.

В приемном только женщины, сестра и две санитарки. Придется ждать милиции.

— Ну, чего стоишь? Привез и мотай, меня и без тебя залатают! И запомни: мы еще увидимся!

— Заткнись! И сиди тихо!

Петина монтировка вызывает уважение, сидит наш голубчик на кушетке и не дергается — уже хорошо.

А вот и милиция, слава богу.

— Ну, как он тут?

— Да вот скучает, вас ждет.

— Тихо ждет?

— Естественно. Ну, мы поехали.

Час на него угробили. Через сорок минут пересменка, можно ехать на станцию без доклада. Ага, размечтался.

— Троечка! Заскочи на Карла Маркса, 12–37! Там у бабульки Крупенько давление подскочило.

— Светик, не могу, у меня всего один шриц остался! Мало ли что!

— Доктор, миленький, ну пожалуйста, бабка же известная, у нее только давление — и всё! А у меня больше никого нет!

В бедной, но чистой квартирке, на старенькой кровати лежит старушка лет семидесяти с чем-то, спокойная, всегда приветливая — чудо-пациент! И всегда у неё всё хорошо, только «Вы, доктор, не волнуйтесь!» Рядом сидит другая такая же старушка, видимо, соседка, они даже похожи друг на друга.

— Ну что скажете, Семёновна? Что вас беспокоит?

— Да всё хорошо, доктор, вот только встать не могу, голова сильно кружится, падаю сразу, и в глазах черно.

Ого! Давление 260/190!!! Весьма серьёзный гипертонический криз! Если сразу с двлением не справимся, то я с моим одним шприцом…

— Аня! Бензогексоний на 20 мл физраствора в вену, и очень медленно! А я буду каждые тридцать секунд контролировать давление.

Конечно, лить бабульке такой жёсткий препарат, который мгновенно, на кончике иглы, сбрасывает давление, рискованно. Но у меня нет выбора: один шприц не позволяет мне второй попытки!

— 220 200…180…Стоп!

До нормы доводить нельзя: после извлечения иглы препарат продолжает действовать, чуток ошибёшься — и больной свалится в коллапс, откуда может и не вернуться! Теперь только подождать минут десять, и, если всё в порядке, можно ехать. Но легкий стук за синой, у Анечки широко распахиваются и без того огромные глаза, я оборачиваюсь…Вторая бабка свалилась на пол без сознания! Хорошо, если просто обморок, а если…Так и есть! У неё со страху за подругу тоже подскочило давление, тоже криз, в любую минуту может начаться инсульт, инфаркт! А у меня нет шприцов!

— Аня! Бери тот же шприц, меняй иглу, то же самое — в вену, я на контроле — пошли!

— Так ведь…

— Знаю, под мою ответственность! У нас нет другого выхода!

Вообще-то выход есть: вызвать другую бригаду, сесть подождать, пока приедут, у них шприцы есть, они только начинают смену. Ну, приедут минут через сорок, не раньше, ну помрет бабка за это время — так ведь помрёт-то законно, по всем правилам! А так…Впрочем, слава Богу, всё обошлось, не было у первой бабки ни СПИДа, ни сифилиса, ни гепатита. А если бы были?

Похоже у нас вся система так устроена, что если ты хочешь всерьёз работать, ты всё время вынужден понемножку нарушать закон. Начальство делает вид, что закрывает глаза — и ты ему уже обязан! А посмеешь возникать, то глаза можно и открыть, припомнить строптивцу каждое лычко, что когда-то не поставил в строчку.

Всё, возвращаемся. Ребятки мои поедут домой, а у меня сегодня сутки.

Располагаюсь… Это мужская ординаторская, вот кресло для расслабления. Сейчас поставлю на магнитофон свою «любимую бабу», как выражается мой фельдшер Аня, Лили Шаде. В сегодняшней смене я единственный мужчина, так что лювлю кайф, пока никого нет.

По-моему, Лили чудо. Чуть с хрипотцой голос, мягкий блюз. Не страстный, как обычно у негров, а с какой-то, как бы это сказать…безнадежинкой, что ли. Гриновская тоска по Несбывшемуся. Закроешь глаза, минут десять ни о чем, ну абсолютно ни о чем не думаешь, тебе хорошо. Как говорит Аня: «Шеф плавает в джазе». У нас с ней абсолютная нестыковка. Они с Петей — большинство, поэтому в машине у нас чаще звучит советская попса — Маша Распутина, Алена Апина. А я люблю американцев. У американского джаза есть одна любопытная особенность: не зная ни единого английского слова, можно вообразить себе любой русский поэтический текст — скажем, Блока, Цветаеву. Музыка позволяет. Хотя в оригинале, скорее всего, что-нибудь вроде «Ты меня не любишь, я тебя люблю, оу йес!»

— Шеф, десять минут осталось! Помочь писать карточки?

— Нет, Анютка, отдыхай! Кстати, не заметила, с кем я там ночь коротаю?

— С Киской и Бесиком. Ну, я ушла, пока!

Киска — Алка Кошкина, я с ней начинал на «скорой». Отличный фельдшер, не хуже Ани. А Бесик Гвазава — король водителей, маленький веселый мингрел, толстенький и невероятно подвижный, этакий, извините за банальность, шарик ртути. По городу гоняет 110–120, обожает сирену и мигалку. Словом, бывший мотогонщик. С ним ездить — как ковбойский фильм смотреть: и весело и чуть-чуть страшновато. Но и реакция же у него!

— Водителям зайти на контроль в диспетчерскую! — прокашлял селектор. — Повторяю: водителям зайти…

Ясно: сегодня старший врач смены Шеховцова. Врач она грамотный, и вообще-то неглупа, но… Вот уж сорок пять бабе, а как была когда-то твердолобым комсомольским секретарем, так им и осталась. Мы с ней почти ровесники, но я что-то не припомню таких даже в военно-медицинской академии. Ну, были, конечно, чинодралы, котрые на политзанятиях драли глотку усерднее, чем работали в анатомичке — так ведь их за версту было видно, они и не скрывали своих намерений, и после академии становились штатными политработниками. А эта словно не из наших шестидесятых, а откуда-то из тридцатых, из последних, чудом уцелевших динозавров комсомола: фанатичный огонь в глазах, неколебимая вера в святость инструкции и последнего указания райкома. Уверен, она до сих пор наизусть помнит «Краткий курс» и «Вопросы ленинизма».

— Повторяю, все водителям пробы на алкоголь, немедленно явиться в диспетчерскую!

А звучит-то как! Все водителям — вроде их не четыре всего, а взвод. И среди этих четырех нет ни одного пьющего, Шеховцова это знает, но — бдительность превыше всего!

Бесик не смолчит. Решаю посмотреть шоу с Бесиком в главной роли.

…Бесик входит очень ровно, чуть более ровно, чем требуется для трезвого человека. Шаховцова это сечет сразу, опыта по этой части ей не занимать, в глазах вспыхивает огонек охотничьего азарта: попался, голубчик! Хоть ты и хитрован-актер, Шаховцову не проведешь, не таких зверей вылавлвала!

— Держи трубку, дыши!

Бесик берет трубку, как ежа, как змею, как бритву обоюдоострую и… старательно дышит «в себя». Но Шаховцова бдит!

— Гвазава, дыши как положено! Этот фокус здесь не проходит, ясно?

Бесик обреченно вздыхает и со слезой во взоре дышит в трубку.

Шаховцова буквально выхватывает трубку, торопливо добавляет в нее реактивы и… проба отрицательная, алкоголя нет!

— Натали Лексевна, слуший! Меня ГАИ ловила, видит — я пила, дает трубка, дыши — ничего нэту, нэ пила! Гаишник нэ верит, думает, трубка нэправильный! Наливает мне стакан водка — пей! Я пила, опять дышала другой трубка — опять ничего нэту! Два стакан — всо равно нету, нэ пила! Писала — трезвый, отпустила. ГАИ, понимаешь, мине верит, себе не верит, сама наливала! Ты мине вэриш?

Обычно Бесик говорит без вского акцента, но ради трижды любимой Натальи Алексеевны отчего не покривляться, можно и белорусского акцента подмешать:

— Натали Ляксеуна! Мабыць, досыць? Я ужо стамиуся, а мине всю смену баранка крутить! Натали Лексевна, дарагой…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Записки отставного медицин-майора - Владимир Шуля-табиб бесплатно.

Оставить комментарий