Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

– По-любому. Лучше с шиповником.

– Вам известно, где последние четыре года работает Жанна? Я говорю «работает» потому что хочу верить в лучшее. – Алена спокойно и твердо глянула на меня.

– Нет.

– В Национальной школе красоты. Топ-менеджером. А какие проекты существуют в этой конторе?

Я опять ощутила себя кроликом перед удавом, но, собравшись с духом, блеснула эрудицией:

– Конкурсы красоты. Городские, республиканские, среди студентов. Кастинги, фестивали, благотворительные акции.

– Это вывеска. Ширма, – не дослушав, перебила Алена. – Реальный кэш зарабатывают на вербовке девушек в бордели и порносайтах. Бабки крутятся немереные. И Анаконда там не последнее лицо. Поэтому, если та блондинка– Жанна, а за тобой гнались, решив, что это она… Перед нами уравнение со множеством неизвестных. И лучше не пытаться его разгадывать.

У Лены есть свои табу. У каждого они есть, только не все это осознают. Едва речь заходит о серьезных этических патологиях и всплывает фамилия кого-то из общих знакомых, Каштанова обрывает разговор.

Потом мы пили чай и болтали об итальянских работах Кузьмина. Месяц назад Алена купила в ломбарде картину, случайно, просто понравилась. А теперь появились серьезные основания предполагать, что продавец сильно продешевил. Без мнения авторитетного эксперта тут не обойтись, а в городе такого нет. Эмоции били через край. Она созвонилась с приятельницей, архитектором из Москвы, и та пообещала договориться о встрече с искусствоведом, защитившим диссертацию по творчеству Кузьмина.

Алена убрала со стола и унесла чашки на кухню, а я достала компакт и включила видик. Каштанова вернулась и, усевшись в кресло, задымила. Когда в кадре появилась блондинка со спутником, она встрепенулась и попросила еще раз показать крупный план мужчины.

Я выполнила просьбу.

Алена подошла к стенке, взяла фотоальбом и, открыв нужную страницу, предложила взглянуть.

С фото улыбалось знакомое мужское лицо, только чуть моложе. Парень сидел между двумя блондинками. На фоне легких волн. Третья девица стояла чуть поодаль, примеряя легкое летнее платье. Все четверо были в купальниках, слегка пьяны и, похоже, счастливы.

Лена отошла к окну и, открыв шире форточку, облокотилась на подоконник:

– Если все-таки убита Жанна, то единственная девушка из этих трех, оставшаяся в живых, перед тобой. Какой-то брутальный мотивчик вырисовывается, не правда ли?

Ночью, когда я «разгримировалась» и вернулась от Алены домой, Макс еще не спал, ходил по кухне.

Сбросив пальто, направилась в спальню.

– Тебя можно на пару минут, дорогая? Отвлечь от поисков «зерна»?[4]

Знал бы, чего стоило «дорогой» не впиться ногтями в черты любимого лица.

– Я – спящая красавица.

Ни один солдат в мире не раздевался так быстро. Когда Максим вошел в спальню, он мог видеть только макушку, торчавшую из-под одеяла. Потоптался, хмыкнул и ретировался на кухню.

Лежа под одеялом, не могла уснуть. Жужжала каждая клеточка тела, события последних часов прокручивались в голове.

Уносят девушку. Начинается демонстрация «Ночного портье». Лариса целует Максима, они поднимаются на второй этаж в отдельную кабину.

Клин можно выбить только клином, иначе можно тронуться. Ты выбрала первое: Антон отправлен за коньяком, забираешь у Вениамина вмонтированную в брелок камеру и…«На брудершафт!», отдельная кабина (на экране Казанова поглощает сырые яйца), Антон страстно дышит, изображая супер-мачо, но Казанова смотрится гораздо экспрессивней.

Уснуть не удастся. Поднялась и, не включая свет, сделала несколько крупных глотков бальзама. Гадость удивительная, зато пришла в себя. Опять пробую собрать осколки последних часов в одно целое.

1. Изменила любимому.

2. В кафе, где мы весело болтали, убита девушка, как две капли воды похожая на Жанну. Или суицид?

3. Не исключено, что погибшая (или все-таки она осталась жива? Врачи-то «скорой» приехали?) наша с Аленой подруга.

4. Лена не хотела одалживать свои вещи. Почему?

5. Весь прошедший день я совершала поступки, находясь практически в невменяемом состоянии. Все вокруг кричало, не делай, но доводы рассудка в расчет не брались. Что это? Мания? Фобия?

В любом случае, происходящее – кошмарно. Но – реально. Хотя все должно было рухнуть уже в начале, днем. Каштанова наотрез отказалась открыть доступ к ее обширному (папа – меховой король города) гардеробу. Из-за идеологических разногласий.

Девушки стали горячиться. Кратко выраженная доктрина Алены:

– Ты – дура.

Это ее точка зрения. Казавшаяся в тот момент циничной.

Моя – иная. Романтическая. Очаровательный господин безумно нравится прелестной брюнетке. Та желает увлечь своей небесной красой вышеупомянутого господина. Что в этом плохого?

– В этом ничего плохого нет, – великодушно подтвердила Ленка, помешивая какао. – Если забыть о двух годах совместной жизни господина с брюнеткой и патологичном желании дамы выдать себя за незнакомую красотку. Блин, «Летучая мышь»! Современный вариант.

Теперь, лежа без сна, и заново прокручивая сцену, я отчетливо понимала, что подруга в тот миг не могла решиться на какой-то поступок. И конфорку поэтому выключила слишком медленно, и слишком неторопливо достала чашки. И смотрела Алена не на меня, а сквозь. Даже зябко сделалось. Почему?! Спокойно. Идем дальше.

Чувствуя себя Титаником, терпящим крушение, ты раскололась:

– Господин изменяет своей жене.

– Вы что, мадам, пардон, со свечкой стояли? – Каштанова легонько оттолкнула ногой коричневого бульмастифа Тайсона.

Блефовать с Аленой бессмысленно. Оставался единственный шанс – воспользоваться великодушием подруги. Но для этого надо было откровенно признаться в унизительности своего положения, выставить на обозрение маленькие ветвистые рожки.

Лена снова оттолкнула пса, не отрывая глаз от какао.

Ты вздохнула поглубже и сдала источник:

– Аржановский видел Максима с прелестной длинноногой ундиной, «копна рыжих волос, эротический оскал, мини-юбка. Бархатная, темно-зеленая». Потом, козел подмигнул и запел, пародируя рэпера: «Кино не умрет, пока есть отдельные кабины».

Тайсон живо отреагировал на мой вокальный дар, завилял хвостом и стал тыкать свой холодный нос в бедро гостьи, предлагая поиграть.

Алена разлила какао по чашкам, выключила конфорку, мы переместились в комнату.

Поставив на стол вазочку с домашним печеньем, хозяйка устроилась в кресле.

Безмятежность на лице Каштановой означала твердое «нет».

Надо было немедленно что-то предпринять. Схватив печенье, ты вскочила на подоконник и крикнула в открытую форточку:

– Где справедливость?! Мужья в темноте?! С юной половозрелой особью?! Удовлетворяют духовные потребности?! А женам отказывают в их священном праве на невинное развлечение!? Мы взываем к Вашей гражданской, сударыня, хоть и дамской, но совести!

Глаза Алены заискрились смешинками. Она достала из цветной коробки свечу и чиркнула зажигалкой. Укрепив восковый столбик на круглой картонной подставке, взяла другую.

Вытаращив глаза, ты раскинула пальцы рук веером.

– Народ требует обеспечить его конституционное право носить маски и участвовать в традиционных забавах! Гоните шмотки, девушка!

Алена подскочила к окну, захлопнула форточку и сдалась:

– Пациент безнадежен.

Согласие было получено, но ты снова почувствовала себя корабликом, налетевшим на рифы. Возможно из-за свеч, зажженных подругой. Лена словно играла в какую-то игру, зажигая все новые и новые. И тогда тебе это понравилось, комната полная живого огня.

Совершенно ясно – подруга не хотела давать свои вещи. Первый случай за годы многолетней дружбы. Почему?

В зале Макс улегся, судя по скрипу «сексодрома» (собственноручно собрал из дубовых досок нечто среднее между троном и кроватью). Натурщиц хайтек маэстро приводит в восхищение. Я снова тихо поднялась и приложилась к бутылке с бальзамом.

Алена из тех, кто медленно запрягает, но быстро едет.

Малиновая тройка, платиновый парик, темно-фиолетовые ботфорты, кожаная куртка, отороченная волчьим мехом. Искусственная родинка над верхней губой и зеркальные «кисы» дополнили наряд. Пять минут потребовалось, чтобы сделать нужный грим.

Увидев себя в зеркале в полный рост, с трудом сдержала вопль восторга. За спиной стояла Алена и невозмутимо изучала «модель». Ты снова невольно вздрогнула, отметив взгляд подруги, прошедший сквозь.

Дама из зеркального овала напоминала породистого скакуна, не просто участника скачек, но явного фаворита. Слегка изменим губы и линию бровей. То, что надо, а ля Амазонка.

– Стоп! – Алена подняла палец. – К этому нужно добавить… подарок из Лондона, сестра прислала.

Она взяла со столика флакон с духами, и тонкий аромат воцарился в комнате.

– К наряду необходим еще «Мерседес», но суд лишил бедную девушку личного средства передвижения. Придется удовлетвориться общественным транспортом.