Моя первая белая клиентка - Пьер Немур

— А потом? Представьте себе, что я нашел автора письма.

— Ну что ж, тогда мы все и решим. Может быть, я обращусь к вам, чтобы вы организовали защиту Арнольда или устроили встречу между ним и этими… «Черными пантерами». Вы согласны?

Я побарабанил пальцами по крышке стола.

— Я хочу быть с вами абсолютно искренним, миссис Эбинджер. Любое дело, за которое я берусь, является для меня не только средством зарабатывать деньги. Я никогда не начинаю ничего, если у меня нет хотя бы минимальных шансов довести начатое до конца. Это правило, которым я всегда руководствуюсь, и поэтому в данной ситуации я должен хорошенько поразмыслить…

— Я согласна, — сказала миссис Эбинджер с очаровательной улыбкой. — Но, пожалуйста, не размышляйте слишком долго, так как я в самом деле очень беспокоюсь. Кстати, вы говорили о деньгах. Разумеется, я согласна на любые разумные условия.

— Отлично. Завтра в полдень я дам вам знать. Это вам подходит?

— Вполне. И конечно же мой визит к вам останется в тайне?

— Конечно.

Она встала с кресла.

— Может быть, будет лучше, если вы вернете мне это анонимное письмо? Если вы не возьметесь за это дело, я покажу его полиции.

— Все правильно, — сказал я, возвращая ей листок.

Я тоже встал и проводил ее до двери на лестничную площадку.

— Итак, завтра в полдень, — заключила миссис Эбинджер. — Мой номер вы найдете в телефонной книге.

Она исчезла за дверью. В комнате остался только запах ее духов — тонких и очень дорогих.

Моя первая белая клиентка оказалась женщиной светской.

Я сел на письменный стол моей секретарши и закурил сигарету, глядя, как Луиза выключает свой магнитофон.

— Что вы думаете об этом, Луиза?

Ее лицо приняло обиженное выражение. Она всегда так ведет себя, когда я принимаю красивую клиентку.

— Думаю, что вы прямо-таки дрожите от желания поработать на прекрасную миссис Эбинджер!

— И ошибаетесь, — возразил я. — Отношение к миссис Эбинджер будет таким же, как и к любому другому клиенту. Прежде всего я должен все проверить. Впрочем, вы знаете, что я уже сказал ей об этом.

Луиза вставила в каретку пишущей машинки очередной лист бумаги таким жестом, будто хотела сказать: «Болтай себе на здоровье!»

Я охотно шлепнул бы ее пару раз. Тем более что она угадала. Я хотел работать на миссис Эбинджер. Это же высший класс, и притом у нее такие великолепные бедра… Слово чести, я не расист.

— Во всяком случае, — сказал я очень спокойно, — если я хочу собрать информацию, которая сможет повлиять на мое решение, я должен заняться этим немедленно. Заприте бюро, Луиза. Но прежде чем вы это сделаете, убедитесь, хорошо ли функционировала аппаратура.

Она вошла следом за мной в кабинет. Я вытянул ящик с левой стороны и извлек лист бумаги из копировального устройства. Письмо с угрозами, завизированное изображением черной пантеры, отпечаталось достаточно четко.

— Вы верите в эти угрозы? — спросил я.

— Нет, — резко ответила Луиза.

Я взглянул на нее внимательно. Я знал, что девушка ревнует меня, но только ли в этом было дело? В делах, касающихся цветных, Луиза, активный борец за гражданские права, ориентируется гораздо лучше, чем я.

Я набил карманы пиджака и брюк необходимыми вещичками, взял шляпу и вышел на тропу войны.

Стюарт

Первый этап: спуститься на этаж ниже. Там находится офис моего друга, адвоката Тима Форти. Это очень приличный, серьезный и славный парень на два года старше меня, а это означает, что ему тридцать два. Кожа у него потемнее моей, более, как говорят у нас, африканская.

Он носит очки с толстыми стеклами, так как страдает близорукостью. При первом знакомстве он может показаться занудой, однако это лучший друг, какого может пожелать себе человек; и к тому же он всегда способен дать хороший и умный совет.

Я рассказал ему все. Странно, но он оказался менее скептичным, чем Луиза. Он считает, что от любых дел, связанных с выборами, можно ожидать наихудшего. Всегда, говорит он, существует какое-то количество людей, которые хотели бы завалить выборы, чтобы положить демократию на обе лопатки.

Тим несколько раз вел защиту работников Эбинджера, а потому я надеялся, что информация, которой он располагает, позволит мне дополнить данные, приведенные на том маленьком листке, который мне дала Луиза, когда я покидал бюро.

Понемногу у меня складывалось представление о моем первом белом клиенте. Арнольд Эбинджер родился в Чикаго. Сейчас ему пятьдесят три года. Он происходит из низов — родился в бедной семье рабочего. Его молодость, по-видимому, прошла на улицах города. Не посещал среднюю школу, тем более не учился в университете. Его судьба решилась в конце 1942 года, когда Арнольд Эбинджер вступил в морскую пехоту. Принимал участие в войне на Тихом океане. С войны вернулся в звании сержанта с несколькими боевыми отличиями. А следовательно, героем. В расцвете славы женился на Джекки Минелли, дочери оптового торговца фруктами и овощами в Чикаго, человека зажиточного. В последующие годы Арнольд Эбинджер работает со своим тестем, их дело процветает. Арнольд использует послевоенный хозяйственный бум и открывает свой первый универмаг в Спрингвилле.

Это было великолепное, прямо-таки гениальное начинание. Город переживал период процветания. Через несколько лет он открывает второй супермаркет, а вскоре после этого — третий. Арнольд Эбинджер становится в Спрингвилле важной особой. Вместе с женой и дочерью Деборой, родившейся через год после бракосочетания, он переезжает в большой дом, построенный на одном из холмов, окружающих город с запада. Теперь он уже принадлежит к крупной буржуазии.

Ему продолжает везти. Вплоть до трагической гибели Джекки Минелли. Дочь итальянского иммигранта, начавшего свою карьеру в трущобах Чикаго, погибла в авиационной катастрофе, возвращаясь в Спрингвилл с тихоокеанского побережья, где находилась на каникулах ее дочь Дебора.

Для Эбинджера это был тяжелый удар. Чтобы забыть об утрате, он бросился в водоворот большого бизнеса. Эбинджер открывает четвертый универмаг, а затем, поскольку в этой области он уже заполучил в свои руки почти все, вдруг обращает свое внимание на лимонад. Постепенно он устанавливает контроль над значительным числом ресторанов, баров и ночных заведений.

Семь лет назад Арнольд Эбинджер женится на Джейнис Данн, девушке с Запада, которой тогда было двадцать два года. Так что моей первой белой клиентке сейчас около двадцати девяти лет. Примерно на столько я ее и оценил.

— Эта история с угрозами «Черных пантер»… она кажется тебе правдоподобной, Тим?

— Не только правдоподобной, но и очень опасной, — ответил Тим, глядя на меня весьма серьезно через толстые стекла своих очков. — Никто не может предвидеть заранее, что замышляют эти типы. Ты знаешь так же хорошо, как и я, как начинаются беспорядки в больших городах. Взрыв всегда внезапен, но готовится он долго. На твоем месте я бы основательно продумывал каждый шаг.

— Можешь мне поверить, я буду бдительным, — сказал я ему вместо «до свидания».

* * *

Из телефонной кабины я позвонил Стюарту Реннеру, заведующему отделом городской газеты «Ситизен». Реннер — славный парень и стопроцентный белый. Мне много раз приходилось иметь с ним дело, и я имел возможность убедиться, что он не негрофоб и не негрофил, а просто искренний и объективный человек. Ну а я и негрофобов и негрофилов считаю в равной мере омерзительными. Белые, которые в отношении нас ведут себя нормально, встречаются редко. Но Стюарт Реннер — именно такой человек. Для него любой гражданин США — это только и исключительно американец.

К счастью, он был свободен и мог пойти со мной поужинать. Мы договорились встретиться в небольшом итальянском ресторанчике неподалеку от редакции.

Потягивая маленькими глоточками белое чинзано, я ждал его за удобным укромным столиком, обслуживаемым лично хозяином заведения, сицилийцем, который меня знал. С помощью Тима Форти мне удалось набросать силуэт Арнольда Эбинджера; теперь оставалось наполнить этот образ реальными чертами. В этом деле я рассчитывал на Стюарта. Нет человека, который лучше него знал бы все тайны жизни Спрингвилла.

Наконец он появился — запыхавшийся, как и надлежит уважающему себя журналисту. Какое-то время мы размышляли над меню и в конце концов остановились на фирменном блюде ресторана — спагетти с крабами.

Когда я рассказал ему, в чем дело, он наморщил лоб.

— Что за дела у тебя с Эбинджером? — спросил он подозрительно.

— Ничего особенного, — заверил я его. — Дело в том, что у меня есть клиент, который имеет к нему претензии. Сам понимаешь, что я хотел бы знать, во что собираюсь влезть, прежде чем согласиться заняться этим делом.