Подкомиссия (Разноцветные корабли) - Зенна Хендерсон

Рассказать - и война кончится.

Либо мы поможем линженийцам... либо их уничтожим.

Промолчать. Переговоры прервутся. Опять будет война.

Мы понесем тяжкие потери - а линженийцев уничтожим.

Миссис Рози мне верит.

Кроха любит Дувика. И Дувик его любит.

Потом слабый огонек-мольба, который едва не погасили мучительные сомнения, вновь ярко вспыхнул, и Сирина уснула.

Наутро она отослала Кроху поиграть с Дувиком.

- Играйте у пруда с золотыми рыбками, - сказала она. - Я скоро приду.

- Ладно, мамочка. А ты принесешь пирожных? -лукаво спросил Кроха. - Дувик с у-до-воль-ствием ест пирожные.

Сирина рассмеялась.

- Один мой знакомый Кроха тоже с у-до-вольствием ест пирожные. Беги, лакомка! - И она шлепком вытолкнула его из дверей.

- До свиданья, мамочка! - крикнул он на бегу.

- До свиданья. Будь умницей.

- Буду.

Сирина следила за сынишкой, пока он не скрылся под холмом, потом пригладила волосы, облизнула пересохшие губы. Шагнула было к спальне, круто повернулась и пошла к парадной двери. Встреться она взглядом хотя бы только со своим отражением в зеркале, решимость ей изменит. Она постояла, держась за ручку двери, - смотрела, как ползет стрелка, отмеряя нескончаемые пятнадцать минут... теперь Кроха наверняка за оградой... Сирина распахнула дверь и вышла из дому.

Улыбка послужила ей пропуском из жилого квартала к зданию штаба. Изобразив на лице деловитую уверенность, она прошагала к крылу, где шли переговоры, и тут мужество ей изменило. Она медлила вне поля зрения часовых, сжимала руки, собираясь с духом. Потом расправила складки платья, провела рукой по волосам, из каких-то потаенных источников силы извлекла подобие улыбки и тихонько, на цыпочках ступила в вестибюль.

И вмиг ощутила колючие взгляды часовых, будто бабочку накололи на булавку. Прижала палец к губам, призывая к молчанию, и на цыпочках подошла.

- Здравствуйте, Тернер. Привет, Франивери, - прошептала она.

Стражи переглянулись, и Тернер негромко прохрипел:

- Вам сюда не положено, мэм. Пожалуйста, уходите.

- Я знаю, что не положено. - Сделать виноватое лицо было совсем нетрудно. - Но, Тернер, я... мне так хочется посмотреть на линженийцев! - Тернер уже открыл рот, но она не дала ему вымолвить ни слова: - Да, конечно, фотографии я видела, но мне ужасно хочется увидать живого, настоящего. Я только одним глазком, можно? - Она скользнула поближе к двери. - Только загляну в щелку, тут ведь приоткрыто!

- Приоткрыто, верно. Такой приказ, - отрубил Тернер. - Но, мэм, нам не велено...

- Одним глазком? - упрашивала Сирина, сунув палец в щель. - Я тихо, как мышка.

Она осторожно, чуть-чуть расширила щелку, рука ее прокралась внутрь, нащупала ручку, кнопку автоматического замка.

- Но, мэм, отсюда вам все равно их не увидеть.

Сирина рванула дверь, молнией метнулась внутрь, нажала кнопку и захлопнула дверь, почудилось - позади прокатился гром, потрясший все здание. Не дыша, боясь думать, она промчалась через приемную в зал заседаний. И в испуге, споткнувшись, замерла, обеими руками ухватилась за спинку подвернувшегося на дороге стула, ощутила на себе взгляды всех, кто тут был. Торн порывисто встал - суровый, властный, словно закованный в броню, не узнать его.

- Сирина! - крикнул, будто не поверил глазам. И снова поспешно сел.

Сирина шла, огибая стол, упорно отводя взгляд от чужих пронизывающих взглядов - в нее впивались глаза голубые и карие, черные и желтые, зеленые и лиловые. Дошла до конца, повернулась, пугливо оглядела блестящую пустыню огромного стола.

- Господа... - Голос был еле слышен. Сирина откашлялась. - Господа.

И увидела: генерал Уоршем сейчас заговорит, лицо у него жесткое, незнакомое, слишком тяжко бремя ответственности. Сирина оперлась ладонями на полированную поверхность стола.

- Вы собираетесь прекратить переговоры, да? Вы сдаетесь! - Переводчики направили в ее сторону микрофоны, их губы зашевелились в такт ее словам: - О чем вы тут все время говорили? О пушках? О сражениях? Подсчитывали потери? Дескать, если вы с нами поступите вот так, мы вам ответим эдак? Не знаю! - Она помотала головой, ее передернуло. - Не знаю я, как совещаются на высшем уровне. Знаю только, что я учила миссис Рози вязать и показала, как резать лимонный торт... - Она видела, переводчики в недоумении листают свои справочники. - И я уже знаю, зачем они прилетели и что им нужно!

Сирина сморщила губы и с грехом пополам то ли просвистала, то ли выдохнула по-линженийски:

- Дуви ребенок линжени. Только Дуви, больше нету!

При имени Дуви один из линженийцев вздрогнул и медленно поднялся, вырос над столом - большой, весь лиловый. Переводчики опять лихорадочно рылись в словарях. Сирина понимала, они ищут, что значит линженийское "ребенок". На совещаниях генералов о детях не говорится.

Лиловый линжениец медленно заговорил, но Сирина покачала головой:

- Я мало знаю линженийский.

Рядом кто-то прошептал:

- Что вы знаете о Дуви?

Ей сунули наушники. Трясущимися руками Сирина их надела. Почему ей позволяют говорить? Почему генерал Уоршем позволил ей вот так прервать совещание?

- Я знакома с Дуви, - заторопилась она. - И с матерью Дуви знакома. Дуви играет с Крохой... с моим сыном, с маленьким сынишкой.

За столом поднялся негромкий говор, и Сирина стиснула руки, опустила голову. Тот линжениец опять заговорил, и наушники пробормотали жестяным голосом:

- Какого цвета мать Дуви?

- Розовая.

Опять торопливо листаются словари в поисках: розовая... розовая. Наконец Сирина приподняла подол платья, показался краешек ярко-розовой комбинации. Линжениец кивнул и сел.

- Сирина, - голос генерала Уоршема так спокоен, как будто они просто беседуют, сидя вечером во дворе. - Чего вы, собственно, хотите?

Мгновенье Сирина не решалась посмотреть на него, потом вскинула голову.

- Торн сказал, что сегодня последний день переговоров. Что обе стороны скажут "нет". Что у нас с линженийцами нет ничего общего и мы никогда не сможем понять друг друга и прийти к соглашению.

- А по-вашему, сможем? - мягко спросил генерал Уоршем и этим оборвал движение в зале, где все всколыхнулось, когда так внезапно обнажены были общие тщательно скрываемые мысли.

- Сможем, я знаю. Между нами гораздо больше сходства, чем различий, и это просто глупо - столько времени сидеть тут и попрекать друг друга тем, в чем мы расходимся, и даже не попробовать найти хоть какое-то сходство. А по самой сути мы такие же... мы одинаковые... - Она запнулась. - Перед богом мы все одинаковы. (Ну конечно же, переводчикам не найти слова "бог"!) И я думаю, мы должны уделить им хлеба и соли и оказать гостеприимство. - Сирина слабо улыбнулась. - На их языке соль - шриприл.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});