Чувство бездны - Станислав Гимадеев

– Все еще мучаешь бедных инженеров допросами? – невесело усмехнулся Габен.

– Иногда, – улыбнулся Антон. – Теперь уже нечасто. Так… чтоб мышцы мозга не затекали.

– Не надоело?

– Надоело, Поль. До чертиков. Сам не пойму, как еще жив мой энтузиазм. Бледный и дрожащий.

– Что еще?

– На «Слезы» летал.

– Опять? И что ж ты там еще не видел, на «Слезах»? Охота было тащиться за четыреста километров, сыщик?

– Не знаю, Поль… Может, чутье сработало. Ты никогда, кстати, не ощущал ничего подобного на зонах? Будто бы намазано там чем-то, и тебя туда влечет… Тянет подспудно… Меня – очень часто в последнее время.

– Ну еще бы! Я, как ты, по зонам не шастаю, – буркнул Габен.

– А ты попробуй, – усмехнулся Антон. – Знаешь, как там тихо?.. Такое чувство, что остаешься с Аей один на один. И она с тобой пытается разговаривать на своем языке… А ты языка-то не знаешь, но ужасно хочешь ее понять. И знаки ее расшифровать… Очень интересно, клянусь.

– Ну вот отправят в отставку – тогда и буду ходить, – пробормотал Габен. – Стану постигать тайны Вселенной… Хотя… Нет… Наверное, все-таки лучше – к черепашкам. От них не бывает сюрпризов. Никаких тебе «черных мартов»… Эхе-хе.

– Поль, – сказал Антон. – Я там знаешь что сейчас нашел? Новый «камешек». Живой. Маленький совсем. Представляешь? Зона восстанавливается, похоже. А еще я сегодня видел новый «ролик». Уж не знаю, как это связано с рождением «слезы», но главное не это. У меня после увиденного появились некоторые вопросы.

– Ко мне? – шутливо спросил Габен.

– Ко всем, – ответил Антон. – Речь идет о группе Зордана. Хочу узнать поподробнее, чем они там занимались.

Габен задумчиво пожевал губами. На лице его возникло скептическое выражение.

– Группа Зордана практически вся погибла. Ты же прекрасно знаешь. За что ты тут сможешь зацепиться?

– Есть за что, Поль. Причастных к работам Зордана было много. Боюсь, придется влезать в науку по самые…

– Не завидую, – хмыкнул Габен и потер орлиный нос.

– И еще одно… Нужен доступ к базе медиков за весь период колонизации. Там Райнер что-то нащупал интересное по персоналиям.

– Ну и…

– Высший уровень защиты, Поль, – развел руками Антон. – С тебя – коды доступа к архивам медуправления. Сделаешь?

– Медики, говоришь… – поморщился Габен. – Эхе-хе. Ну, ты это… как бы…

– Поль! – с напором сказал Антон.

– Хорошо, – чуть помедлив, сдался Габен. – Хорошо. Что смогу. Еще?

– Я про Янна хотел спросить…

Прощебетал голосок секретаря, и Габен поспешно поднялся с места, одновременно делая Антону знаки. Потом шагнул к двери навстречу прибывшим. Створка, тихо чмокнув, отъехала, и гости деловитой гурьбой вошли в кабинет.

Вошедший первым был рослым сутулым человеком лет пятидесяти в строгом черном костюме. У него было приятное задумчивое лицо, слегка прищуренные глаза и лоб, покрытый глубокими складками. Рослый переложил кейс в левую руку, а правую протянул Габену.

– Бенджамен Уэйн, – представился он, дружелюбно улыбаясь. – Господин Габен? Рад познакомиться. Мы представляем Управление Космической Безопасности, специальная комиссия по расследованию. Наши идентификационные профили вы непременно получите позже. Позвольте представить моих коллег… Э-э…

Он слегка развернулся корпусом в сторону спутников, и из-за его спины появилось еще трое: двое мужчин и женщина.

– Анна Венская, – быстро говорил Уэйн, делая длинной рукой плавные жесты. – Марко Паколли, Евгений Родкис… Прощу любить и жаловать.

Он продолжал что-то говорить приятным баритоном, отпускать формальные любезности, но Антон уже не слышал его. Ему протягивали руки, он машинально, не глядя, пожимал чьи-то ладони… Он замер на месте и не отрываясь смотрел на нее. Она тоже остановилась, сделав лишь несколько шагов, и застыла, едва взгляды их встретились. Стояла, не шевелясь, и мило улыбалась, сжимая в руках сумочку и слегка наклонив голову.

Аня…

Сначала он не поверил. В первый момент ему показалось, что эта женщина просто очень похожа на Аню. Несмотря на то что ее звали тем же именем, и у нее такие же глаза… – она просто похожа, это странное совпадение, потому что такого не может быть… Он настолько был ошарашен ее внезапным появлением здесь, что потребовалось несколько секунд, чтобы очевидное стало явным. Чтобы сердце признало выводы разума.

Это была она.

– Аня… – одними губами произнес он.

Она плавно моргнула, ресницы ее дрогнули, словно со сна.

– Здравствуй, – сказала Аня и улыбнулась. – Не можешь поверить?

– Теперь уже… могу… – Антон постепенно приходил в себя. – Как все… так неожиданно…

– Извини, что не предупредила, – Она поправила рукой волосы. – Так вышло… Сюрприз получился, да?

– Да уж… – Теперь и он улыбнулся. – Сюрприз, это факт. Привет!.. Сколько же мы…

Габен отвлек ее вопросом, она повернула голову, отвечая, а Антон заскользил взглядом по ее короткой темной прическе с пышной челкой, по фигуре, облаченной в деловой костюм песочного цвета, и черные туфли на невысоком каблуке. Когда он поднял взгляд, то обнаружил, что ее светло-зеленые глаза вновь устремлены на него. Она несколько изменилась за эти годы, но явно относилась к той породе женщин, которых возраст делает лишь краше. Это, несомненно, была та самая Аня, только в чем-то другая… Но в чем, он не решался пока определить…

Они молча смотрели друг на друга несколько мгновений, а затем все происходящее в кабинете утратило для Антона признаки реальности. Казалось, он стал погружаться в анабиоз. Что-то раскатисто бубнил Уэйн, размахивая руками, Габен суетливо осведомлялся о чем-то у прибывших и отдавал короткие распоряжения секретарю… Слова и звуки доносились до ушей Антона приглушенными и с каждой секундой все больше вязли в воздухе. Фигуры людей в кабинете задрожали, поблекли, а потом и вовсе растворились, утонули, как тонут во тьме гаснущих осветителей театральные декорации, и на сцене остается освещенным лишь главный герой. Среди этого беззвучия и бесцветия, среди тьмы и безвременья оставалась только Аня…

Только волосы у нее теперь длинные, выгоревшие на солнце, и их треплют теплые порывы ветра. Пряди, влажные от морских брызг, чуть развеваются на фоне вечернего неба… На блестящий песок одна за другой накатывают волны, эти мелкие слуги недавнего урагана. Они слизывают крошечные ракушки и смелых розовых рачков, которых тут просто тьма-тьмущая… Ветер подвывает в скалах, будто бы просит прощения за недавние деяния. Рука Ани лежит в его ладони, она тепла и неподвижна. Они оба молчат, серьезный и задумчивый взгляд ее больших глаз обращен на него. Она медленно поднимает руку, чтобы откинуть с лица игриво заброшенную ветром прядь волос. Губы слегка разлепляются, приоткрывая полоску зубов на загорелом лице, словно она хочет успеть сказать ему что-то важное… Но не произносит ни слова, губы опять смыкаются, и она долго и пристально смотрит ему в глаза… Потом оттуда, из сегодняшнего небытия, сквозь морской воздух и запах водорослей, сквозь шелест леса, трепет ветра и свист двигателей десантного катера, разорвавшего облачный покров, в сознание Антона просочилось его имя…

Кто-то окликнул его… Потом до его плеча дотронулись. Реальность медленно, но упрямо тянула его обратно из воронки воспоминаний, из самых глубин памяти в кабинет из стекла и кожи, в окружение сосредоточенных, гомонящих людей при исполнении. Антон поймал мимолетный и недоуменный взгляд Габена. Директор, кажется, представлял его гостям.

– …поскольку он, так сказать, ваш коллега… – торопливо говорил Габен. – Я счел его присутствие в такой ситуации вполне уместным… Господин Сапнин уже достаточно долго занимается расследованием… да, собственно, что я вам говорю… – Габен пожал плечами. – Вы это всё прекрасно знаете. И, наверное, лучше меня, не так ли?

Бенджамен Уэйн еле заметно улыбнулся, затем отпустил в сторону Антона легкий кивок.

Антон шумно вздохнул, с трудом оторвался от глубоких Аниных глаз и бегло оглядел остальных членов комиссии. Один из них, которого представили как Паколли, был тучный, но весьма подвижный коротышка, примерно ровесник Антона, с кучерявой шевелюрой, в светло-сером элегантном костюме. Коротышка все время махал руками и обнажал в улыбке крупные зубы.

Второй Антону сразу не понравился. Господин Родкис оказался сухощавым темно-рыжим типом среднего роста в темном костюме, висевшем на нем мешком. Он был от природы бледен, постоянно щурился и крутил головой по сторонам, поджимал губы, имел хищное выражение лица и вообще всем своим видом напоминал птицу, выслеживающую добычу.

– Итак, прошу садиться. – Габен жестом пригласил гостей к столу. – Полагаю, можно приступить к делу?

Члены комиссии задвигали стульями, рассаживаясь за круглым столом и шурша принесенными пожитками. Пока Антон размышлял, куда бы ему пристроиться, Уэйн вдруг произнес: